06.03.02-28.07.02
«Нью-Йорк: новые звуки, новые пространства».
Музей современного искусства. Лион, Франция

06.03.02-28.07.02
Лори Андерсон. «Звукозапись времени».
Музей современного искусства. Лион, Франция

Лион, конечно, далеко от Нормандии, однако весна и лето здесь вполне могли вызвать сравнения со знаменитым «днем Д»: в здешнем музее современного искусства одновременно прошли коллективная выставка «Нью-Йорк новые звуки, новые пространства» и ретроспектива американки Лори Андерсон, перформанс-артиста и музыканта. Обе экспозиции изначально были запланированы с 6 марта до 19 мая, но в связи с наплывом посетителей — что называется, «по просьбе почтенной публики», — растянулись аж до 28 июля.

Саунд-арт выходит в последние годы на авансцену современного искусства (куратор «Новых звуков» Стефен Вителло видит в этом коммерциализацию визуального искусства, «ставшего продуктом потребления»). Этот интерес чувствуется не только в самом Нью-Йорке: выставка «Мотор 27» в галерее «Трайбека» (2000- 2001) или посвященная саунд-арту галерея «Диапазон». Посвященные звуковому искусству экспозиции можно было увидеть также в Токио, Лондоне и Сан-Франциско; планирует «звуковую» ретроспективу парижский Центр Жоржа Помпиду, самостоятельный Музей саунд-арта существует в датском Роскилде. К этому списку вполне можно добавить и Лион.

Дело в том, что обе лионские выставки были приурочены к 10-й биеннале звукового искусства и музыкального творчества «Музыка на сцене». Зная этот давний интерес местного Музея современного искусства к саунд-арту, не удивляешься тому, что многие экспонаты «Новых звуков, новых пространств» созданы специально для лионского смотра. Среди наиболее интересных следует отмстить инсталляции Майкла Шумахера («Комнатная пьеса. Лион», 2002), Джона Хадака («Камера Натура», 2002), Эрика Наумана («Конкуренция электропреобразователей в нескольких местах», 2002) и Джоди Эльф («Вход», 2001, «Портал», 2001). Не являясь в чистом виде саунд-артом, работы Терри Наухайм исследуют обыденное, утилитарное применение звука: «Экономика аналогии» (2002) и «Рисунки на проигрывателе» (2000- 2002). Кстати, именно такие «непрофильные» вещи приятно разнообразили выставку: большинство собственно звуковых произведений казались однообразными, в основном работая по принципу обволакивающей зрителя/слушателя звуковой среды. Среди других произведений на стыке разных медиа стоит отметить также видео Молли Дэвис «Океан Дэвида Тьюдора» (1994) и инсталляцию «Рулетка», объединявшую несколько сюжетов из одноименной телепрограммы Джима Стэйли о новой музыке.

Однако самой интересной из «нью-йоркских» работ видится «Кукольный мотель» (1995) Лори Андерсон, и прежде всего из-за своей интерактивности — уже знакомые по другим инсталляциям темноту и эмбиентную звуковую среду Андерсон дополняет компьютерной анимацией, которой управляет зритель. Однако «управляет» здесь слишком громко сказано: щелкая мышью «макинтоша» по проецируемому на гигантский экран изображению, никогда не знаешь, что появится дальше.

Это же игровое начало отличает и большую часть работ, представленных на ретроспективе Андерсон «Звукозапись времени». Она, кстати, тоже включает в себя вещь, созданную специально для Лиона: звуковую среду «Рафт» (2002).

Лори Андерсон (р. 1947), как и многие художники ее поколения — Шерри Ливайн, Синди Шерман, — работает во многих жанрах: электронной музыке, скульптуре и перформансе; ее более «классические» песни в 1980-е гг. даже попадали в музыкальные чарты (потребительский характер этих списков популярности и поп-музыки как таковой Андерсон обыгрывает в «Музыкальном автомате», 1977).

Как пишет сама Андерсон во введении к каталогу выставки, «вот уже 30 лет я в основном занимаюсь музыкой и перформансами, но я всегда смешивала жанры». Из «звукового» ряда на выставке выбиваются самые ранние, но, пожалуй, одни из самых известных работ Андерсон: переплетенные в сетку страницы «Нью-Йорк Тайме» и «Жеминь Жибао» (1972) и серия «Институциональные сны» (1973), в которых Андерсон, засыпая в самых неожиданных местах, пытается выяснить, влияет ли окружение на сны. Аудиоработы «Звукозаписи времени» в основном выстроены вокруг повторяющихся тем скрипки, голоса, слова, звукового пространства и альтер эго. Звуковые перформансы прошлых лет, единственные в своем роде, на ретроспективе представлены, как правило, фотографиями с пояснениями самой Андерсон («Концерт для Лэнд-Ровера с 6 цилиндрами»).

Настоящими же хитами выставки поистине являются те, что встречают посетителя в первом зале: небольшой динамик, спрятанный в подушке (идея работы пришла к Андерсон под влиянием рекламы, обещавшей обучение немецкому во сне), и знаменитый «Стол-громкоговоритель» (1978). Здесь звук изнутри деревянной крышки передается слушателю по костям рук — упираясь локтями в две специальные выемки и поднося ладони к ушами, вы совершенно отчетливо, пусть и негромко, слышите музыку. Еще в начале прошлого века Шйом Аполлинер в статье о Марселе Дюша-не из «Художников-кубистов» обронил красивую, но ничего не значившую применительно к Дюшану фразу: «Быть может, именно такому художнику, как Марсель Дюшан, удастся примирить Искусство и Народ». Как знать, не примирила ли их Лори Андерсон: так и представляешь себе семейство, пришедшее в музей в воскресенье — и, пока взрослые погружаются в премудрости концептуального искусства, дети толкаются локтями у музыкального стола и опускают голову на тихо напевающую что-то подушку.