Выпуск: №45 2002

Биографии
ТимурВиктор Мазин
Автобиографии
Типа 40Вячеслав Мизин

Рубрика: Интервью

Алексей Шульгин: биографический проект в сетевом пространстве

Алексей Шульгин: биографический проект в сетевом пространстве

www.livejournal.com

Алексей Шульгин. Ведущий московский художник и теоретик сетевого искусства.

«Художественный журнал»: Биографии в системе современного искусства определяются взаимодействием личности с институциями. Принято считать, что профессиональная биография художника есть производное от полученных премий, участия в выставках и биеннале, попадания в коллекции — частные и музейные, сотрудничества с галереями, цен на работы, наконец. Насколько эта институциональная биография возможна в сетевом пространстве, где — как кажется — институций не существует?

Алексей Шульгин: Действительно, сейчас все стало гораздо прозаичнее, романтический ореол из актуального искусства ушел. В значительной мере он был уничтожен художниками, творчество которых свелось к циничному выявлению и воплощению механизма успеха. Но существуют и другие пространства, отличные от современного искусства, — сетевые, неиерархические, горизонтальные, где люди могут творчески существовать, иметь аудиторию, не думая при этом о карьере и об институциональной биографии. Там есть только сообщество и инструменты обмена информацией. Люди объединяются вокруг своих тем — кино, игры, литература, получают новую работающую идею виртуального сообщества.

«ХЖ»: И все-таки раз люди сбегают в сеть от иерархии, от институциональной биографии, то какая же биография там вырисовывается?

А. Шульгин: Сеть — это все-таки продолжение реального мира. Физическое тело никто не устранял. Конечно, сетевая биография сильно связана с реальной биографией. Люди, наиболее адекватные в сетевом мире, успешны и в реальном мире.

«ХЖ»: Но существует ли в сетях некое подобие институциональной системы искусства?

А. Шульгин: Институциализированное сетевое искусство делается выпускниками медиа-арт-школ. Появились фестивали медиа-искусства. Объявляется конкурс, люди шлют заявки. Потом международное жюри объявляет победителя, он приезжает, — приз, слава, все дела. Проходят выставки медиа-искусства. На берлинском Трансмедиале многие призы получили выпускники и студенты медиа-арт-школ. Их готовят к работе в этой системе.

«ХЖ»: Каковы все-таки инструменты институциональной биографии в сетевом искусстве? Фестивали, выставки... а галереи? а рынок?

А. Шульгин: Рынка нет и, вероятно, не будет. Можно рассчитывать на гранты — они все же есть — и на тепленькое место преподавателя в одной из этих школ.

«ХЖ»: Но сетевое искусство все же попадает в музеи?

А. Шульгин: Попадает, но совсем на других условиях. Реальных денег человек с этого не получает. Так происходит потому, что нет физической составляющей, нет галереи и рынка. Было много попыток сделать сетевое искусство товаром, но это невозможно.

«ХЖ»: А были случаи, когда карьерные успехи в области сетевого искусства воздаются в реальном художественном пространстве?

А. Шульгин: Можно получить работу, но быть пожизненным профессором сетевого искусства — это страшно.

«ХЖ»: Почему?

А. Шульгин: Хотя бы потому, что в сетевом искусстве нет той стабильности, что существует в мире обычного современного искусства. Новые технологии сильно убыстряют время. Все учатся, переучиваются с одной профессии или программы на другую. Возникает состояние стабильной мобильности. В этом плане с биографией возникают проблемы: обычно биография выстраивается в каком-то контексте -моральном, семейном, в стабильной системе координат, а тут сама система координат постоянно меняется, люди перескакивают из одной биографической зоны в другую. Старые уходят, новые приходят -быстрая ротация. Но сохраняется культурная память. Глядишь, старые бойцы, используя накопленный символический капитал, выплывают в другом пространстве.

Мне кажется, это довольно здоровая ситуация — ты, как животное, должен каждое утро вставать и идти на охоту. В сетевом искусстве невозможно пятнадцать лет сидеть на одном приеме — просто потому, что сильно меняется технология. Если в технологии красок и холстов мало что меняется, то в сети многое меняется радикально. Старые проекты перестают работать, как работали раньше на медленных каналах. Они остаются культурными феноменами прошлого, но перестают работать в актуальном пространстве.

Однако слабая институционали-зированность сети объясняется не только ее нестабильностью, но и тем, что большинство сетевых сообществ не интересует институциональность как таковая. Существуют механизмы, поддерживающие жизнь сообщества, — мейлинг-листы, форумы, базы данных, — это пространство для общения и совместной работы...

«ХЖ»: Так может ли быть биография в этих средах?

А. Шульгин: Об этом рано говорить, они существуют не очень давно. Вот пример. К нам на фестиваль Readjme (www.macros-center.ru/read_me) приехала группа Micro-music (www.micromusic.net). Этим ребятам под сорок, они занимаются восьмибитной цифровой музыкой — звуки, вся эстетика из прошлого, из старых компьютерных игр. Если б не было виртуальной составляющей, они бы, забросив прежние увлечения, жили обычной бюргерской жизнью — дети, семья, нормальная работа, дом. Сейчас их реальная жизненная судьба наполнена другим смыслом. И это поразительно. Видимо, вопрос биографии отходит и становится насущным вопрос судьбы.

«ХЖ»: Вместе с тем эти люди, которые бескорыстно реализуются в сетевой среде и тем маркируют биографию судьбой, — эти люди испытывают наибольшую потребность в непосредственной коммуникации, в физическом контакте. Что за этим стоит?

А. Шульгин: Люди хотят встречаться, потому что у них нет амбициозного момента. В институциализи-рованной среде любой контакт болезнен — это всегда схватка, борьба амбиций. В сетевых сообществах сложно выстраивать иерархии, потому что легко вывести человека на чистую воду. Эта система выявляет недостатки не только человека, но и самой системы. И сетевые сообщества гораздо более подвижны, чем иерархические.

«ХЖ»: В традиционной биографии очень важна последовательность, причинно-следственная связь между деяниями. Ведь биография -это же форма нарратива. Сохраняется ли в сетевой среде эта нарративная основа биографии? Сохраняется ли связь между деяниями?

А. Шульгин: Это очень амбициозно — последовательно строить биографию. Если ты полностью посвящаешь себя этому, то идешь на многие компромиссы, и в частности мо-рально-этические. Поскольку в сети (неинституциализированной) есть естественный отказ от строительства биографии как от занятия нескромного, то само собой получается, что не нужно строить биографию. Ты уже в среде, ты коммуницируешь, у тебя возникает удовлетворение, и тебе не надо к этому стремиться.

«ХЖ»: Можно ли рассматривать сетевую биографию как текущее состояние архива, выдаваемое поисковой системой на запрос о человеке?

А. Шульгин: Можно и так подойти. Сеть создает твою биографию. Ты не строишь ее сознательно — потому что никогда не можешь ее просчитать. Газета «Sud Deutsche Zeitung» провела опрос — сто наиболее часто цитируемых в Интернете интеллектуалов Германии. И один мой приятель, Пит Шульц, раздолбайского вида хиппи, который не закончил ни одного проекта, всегда исчезал, когда нужно было выйти на сцену и получить аплодисменты, оказался на 23-м месте. Его родители были счастливы. Конечно, традиционно-иерархическая система пытается все ранжировать и создавать своих героев, в частности через индекс цитируемости. Использовать поиск в Google придумала традиционная институция, газета. Хотя существует куча трюков, чтобы загадить своим именем весь Интернет...

«ХЖ»: Такие трюки используются для моделирования биографии?

А. Шульгин: Да, используются. Вспоминается проект Tracenoizer, поданный на фестиваль Read me, суть его сводилась к тому, что придуман механизм для замывания следов своей деятельности в сети. Ты вводишь имя-фамилию, система производит по ним поиск, компилирует дополнительные страницы на основе найденных, загружает их на бесплатные серверы, а потом индексирует их в поисковых системах. В результате можно создать тысячи страниц про себя, создать информационный шум, в котором ты просто потеряешься. Работы с поисковыми системами — из числа самых интересных проектов.

«ХЖ»: Создание собственных страничек — это основной инструмент выстраивания сетевой биографии?

А. Шульгин: Вовсе нет. У того же Пита Шульца нет странички, но он активно участвует в списках рассылки. Там есть архивы, которые видны в поисковых системах. Он мастер критических комментариев, и число обращений — это тот биографический капитал, который он может предъявить В результате машинным образом создается биография, которая высвечивается сетевыми же способами.

«ХЖ»: Биография — это еще и репутация. Это сохраняется?

А. Шульгин: Сохраняется, но проявляется в формах, которые пока не все могут осознать, и выявляется технологиями, которыми не все владеют. Сейчас идет процесс оцифровки культуры. Общение зрителя с культурными феноменами начинает происходить в цифровом пространстве и определяться программными интерфейсами. Все больше людей овладевают этими инструментами, и ценность сетевой биографии начинает возрастать. Образующие биографию элементы, рассеянные по Интернету и с трудом вычленяемые, начинают выплывать.

«ХЖ»: В 90-е годы всеобщий культ индивидуального успеха привел к разрушению общественного мнения. А существует ли в сети общественное мнение как социальный носитель морального суждения?

А. Шульгин: В традиционной системе рациональные признаки успеха выражаются главным образом в деньгах. В сети все основано на доверии людей друг к другу. Люди общаются лишь потому, что им это интересно. Это совсем другой принцип отношений, чем в офлайновом художественном комыонита Хорошее мнение о тебе — очень важный капитал в онлайне. Само сетевое искусство погибло оттого, что отдельные его члены стали заигрывать с кураторами, участвовать в важных выставках, — это стало его концом, людей стало от этого отвращать.

«ХЖ»: Если сетевая среда и есть общественное мнение, то как оно функционирует?

А. Шульгин: Имеется лист рассылки, где люди обсуждают проблемы, посвященные, например, сетевому искусству. От участников приходят одинаковые электронные послания, за ними не стоит тело или авторитетный бас. Короткий, но точный комментарий от неизвестного человека прочитают все и тут же отреагируют. Это как птички: летят стаей -раз! — повернули все одновременно. Один человек не может контролировать этот процесс и всем управлять.

«ХЖ»: Есть примеры того, как люди испортили себе репутацию?

А. Шульгин: Некоторые сетевые художники, начавшие играть роль звезд, люди, которые занимались саморекламой, когда вместо ссылок на свои работы начинали присылать ссылки на публикации о себе...

«ХЖ»: То есть предъявлять институциональную биографию.

А. Шульгин: Да, и они сразу становились неинтересными...

«ХЖ»: А есть ли в сетях фигуры харизматические, окруженные безусловным уважением?

А. Шульгин: Такие есть, но их мало, потому что на каждого можно найти компромат. Есть, например, Ричард Сталман — лидер движения за программы с открытым кодом, очень известная фигура, раскрученная, уважаемая. Он нужен, как жупел, чтобы майкрософтовские начальники боялись. В искусстве такое вряд ли возможно. Как человек, делающий художественные проекты, может стать гуру? Это идея из XIX века, под ней нет никаких современных основ.

«ХЖ»: А художники, чье творчество провоцирует на описание их жизненного пути?

А. Шульгин: Есть всякие приколы, но не в той мере, как в офлайне. И истории эти связаны не с творчеством, а в основном с жизнью — как кто-то нажрался. В сети на первом месте всегда стоит проект, продукт, то, что ты сделал.

«ХЖ»: Можно ли рассматривать глобальный сетевой биографический проект онлайновых дневников livejournal.com как возвращение к цельной частной биографии?

А. Шульгин: Я посмотрел на этот проект и поразился, насколько люди это делают с ощущением, что входят в историю. Сеть имеет тенденцию разрушать биографические моменты, а людям хочется их иметь. А то живешь-живешь — а что ты сделал? Видимо, желание человека что-то оставить проявляется в пристрастии людей к этим дневникам. Livejournal.com — живое, хотя и коммерческое пространство, но оно легко может перестать существовать: компания разорится и у человека ничего не останется.

У меня есть приятель Хит Бантинг, он исходил из идеи отказа от всего материального. Он — экстремальный случай. Он отказался от дома, от семьи, от вещей, даже компьютера у него не было. Все его инструменты были онлайновыми. Он дошел до того, что за ним ничего не остается, как будто он и не жил в физическом мире. И тогда он приобрел цифровую камеру и стал маниакально фиксировать свою жизнь и вывешивать на сервер (http://irational.org/heath). Это интересный проект — как он архивирует свою биографию целиком в цифровом виде: база данных, в которую загружается биография. Это, видимо, есть в культуре — от твоей жизни должны оставаться следы, пусть и виртуальные. Есть потребность иметь свою историю, иметь свою биографию. Когда работаешь с цифровыми медиа и все зависит от них, то технологии меняются и ничего не остается.

«ХЖ»: С одной стороны, этическое подвижничество — отказ от карьеры и т. д. вызывает симпатии, но с другой — возникает чудовищная экзистенциальная тоска: биография -это же этическая и человеческая ценность. Как мы можем вынести суждение по совокупности, если у нас нет последовательности деяний?

А. Шульгин: Да, это проблема, и я не знаю, что с этим делать. Люди живут живой жизнью, женятся, рожают детей... Но мне нравится идея великого сетевого отказа, и мне кажется, что это скорее хорошо, чем плохо. Биографический вакуум, который возникает в сети, вызывает желание постоянно делать что-то новое. В сети возникают вехи, отмечаемые сетевым же образом, со временем они станут иметь больший вес. А может, и нет, и материальные объекты начнут приобретать большую ценность в связи с повальной дигитализацией культуры.

 

В беседе участвовали АЛЕКСАНДР ЕВАНГЕЛИ и ВИКТОР МИЗИАНО

Материал подготовил АЛЕКСАНДР ЕВАНГЕЛИ

Поделиться

Статьи из других выпусков

Продолжить чтение