Выпуск: №109 2019
Вступление
КомиксБез рубрики
БосжираАндрей ФоменкоИсследования
Истина мифа?Степан ВанеянАнализы
Глобальное Новое время и современность: две категории философии исторического времениПитер ОсборнЭкспертизы
Великая ТартарияНиколай СмирновТекст художника
Прошлое как религияХаим СоколТеории
Что-то есть, или: Народ после истиныАртемий МагунИнтерпретации
Коэффициент вовлеченности в реальное. О фильме «Одна ночь в соцсетях» рабочей платформы «Что делать»Павел ХайлоДиалоги
Постправда — истина на рынкеИлья БудрайтскисПерсоналии
Вечно под запретом: феминистская «правда» и «фикшн» в работах Элизы ШварцОльга КопенкинаТекст художника
Политика и поэтика «постправды»: трансимитацияЗейгам АзизовПозиции
Мистика низкого сорта. Искусство и ситуация постправдыНаталья СерковаТекст художника
Политика прокси: сигнал и шумХито ШтайерльИсследования
Фейкт — единица цифрового опытаКонстантин ОчеретяныйАнализы
Искусство больших данных: невежество, мифы и фантазия прогрессаРената СалецлКонцепции
Цифровой горизонт искусстваВалерий СавчукТеории
Недетское детское: цифровая культура, постправда и биополитикаДмитрий ГалкинВыставки
Американская мечтаВиктор Агамов-ТупицынВыставки
Когнитивная картография в эпоху пост-док: «Flower Power. Архив»Лера КонончукХудожественный журнал №109Художественный журнал
№109 Постправда
Авторы:
Авторы:
Андрей ФоменкоВсе попытки определения постправды неизменно прибегают к парадоксам. «Мы живем во времена разрушения иллюзий, но в качестве альтернативы мы предаемся еще большим иллюзиям» (З. Азизов «Политика и поэтика «постправды»…»). Или: «постправда — это характерный для XXI века режим функционирования смысла…, важная особенность которого состоит в том, что это — не ложь, а скорее, особая разновидность полуправды (С. Шурипа в «Постправда — истина на рынке»). А также: постправда — это «ложь, которая воспринимается в качестве правды даже после того, как была разоблачена в качестве лжи» (И. Будрайтскис в «Постправда — истина на рынке»).
Попытки же вскрытия истоков этого нового режима истины чаще всего апеллируют к новым информационным технологиям и созданным на их основе индустриям. В самом деле, в сетевой реальности «непрерывность навигации вбирает на равных правах и аналоговые образы, и образы цифровые, и реальность наваждений и сновидений, и данные эмпирических наблюдений, и сопровождающий их дискурс. В этой навигации… глубина проблемы не только не вскрывается, напротив, уплощается, редуцируясь до плоскости экрана, рискуя раствориться в бесконечности отсылок (В. Савчук «Цифровой горизонт искусства»). Поэтому, когда собираются большие объемы информации, «люди внезапно начинают видеть паттерны в случайных данных», а происходит это «потому, что огромный объем данных может предложить связи, которые распространяются во всех направлениях» (Р. Салецл «Искусство больших данных…»). Отсюда может следовать вывод, что «отказ от истины является сегодня единственным продуктивным средством, позволяющим осуществлять проектную работу в поле искусства или любом другом. Возможно, для того, чтобы работать, нам всем придется смириться с тем, что истина сегодня умеет и хочет оборачиваться своей противоположностью (Н. Серкова «Мистика низкого сорта…»).
Однако проницательные умы обращают наше внимание, что «именно на территории смещения, наслоения, уловки и монтажа происходят самые ужасные и прекрасные вещи» (Х. Штайерль «Политика прокси: сигнал и шум»). Говоря иначе и вновь невольно прибегая к парадоксам: сетевая и цифровая постправда ловит нас в ловушку лжи и фикции, но в то же время сама указывает из нее выход. Так можно согласиться, что «цифровые фейки — это правда, а не просто экранная имитация того, чего в реальности не было… Их существование, массовое распространение и живое функционирование — вполне себе правда нынешнего цифрового мира. А любая апология цифровизации — превозношение еще более масштабной фальсификации. Точнее — более масштабной правдификации» (Д. Галкин «Недетское детское…»). Более того, «поскольку подлинным опытом в условиях кризиса информационного перепроизводства является не столько опыт подлинно нового, сколько подлинно новый опыт, его новизна должна быть, прежде всего, определена отличием от всего уже виденного и слышанного... Фейк обещает радикальный разрыв с уже известным, истину не как согласие, а как раздор, непримиримость, как бунт» (К. Очеретяный «Фейкт — единица цифрового опыта»).
Тут, впрочем, крайне важно оговорить: постправда не есть категория лишь когнитивная, а сопротивление ей не может реализоваться лишь в герменевтической плоскости. Ведь в конечном счете «речь идет о кризисе идеальных структур современного мира (та же демократия, трудовая мораль, прогресс, научная картина мира), которые все хуже обеспечивают себя хоть какой-нибудь повседневной реальностью, содержат все меньше исторической рефлексии, все больше ритуализируются… Преодоление ее — это не теоретическая задача, а практическая» (А. Магун «Что-то есть…»). И можно добавить: преодоление постправды — это задача в первую очередь политическая.
МОСКВА, АПРЕЛЬ 2019