Что может быть более радикальным и при этом абсолютно понятным любому, чем деторождение? Декларативные заявления о том, что тот или иной новорожденный является художественным проектом, у разных арт-групп и пар встречаются с упорным постоянством Значительная часть концентрируется на физиологичности, некоторые вживаются в роли счастливых родителей. Но все это уже давным-давно стало мейнстримным эхом, постскриптумом бытовых событий. И только столкнувшись с деяниями пензенской группы Музея Детородного Творчества, можно отыскать новые глобальные перспективы процесса деторождения для искусства в целом и российского в частности.

Существование радикального художественного процесса в глубинке — дело, полное неповторимой специфики. Разочарование, с которым сталкиваются провинциальные художники при первых, возможно не слишком настойчивых, попытках вписаться в художественные структуры, не всех убивает наповал. Самых живучих все это, напротив, подталкивает к радикализации и декоммерциализации худпроцесса, с одной стороны, и стопроцентному вплетению собственного творчества в обыденный смысл территории проживания — с другой.

Не будем подробно останавливаться на додетородном периоде творчества участников МДТ. Возможно, все эти бесконечные инсталляции, листовки, книжки, картинки и заслуживают внимания, но, на наш взгляд, в подобной продукции им не удалось добиться столь проникновенных по своим последствиям результатов.

О самих участниках музея известно только то немногое, что они сами пожелали сообщить: их трое, возраст от 24 до 34, в до доэмдэтэшной жизни все работали на незначительных должностях в местных музейчиках. Попытки существовать в обеих столицах в роли художников для двоих закончились неудачей, третий даже и не пытался. После возвращения в родной город были капитально пересмотрены все собственные творчпоползновения и принято решение начать, зачать, если хотите, музей абсолютно живых артефактов. И последние три года освящены реализацией этой глобальной затеи, являющейся, кроме всего прочего, наиболее радикальным проектом города и области. Эмдэтэшники полностью посвятили себя поискам представительниц противоположного пола с целью зачатия и рождения ребенка как художественного проекта. И, нужно заметить, успешно. Отношения после появления чада на свет оговариваются с матерью заранее это — отказ от отцовства и всяческих взаимных претензий. Несмотря на полную абсурдность ситуации, с точки зрения провинциального обывателя, за указанный период на общем счету группы уже 15 детей. Последний родился в феврале этого года.

Разумеется, радикализм в провинции имеет не только забавные, но и отрицательные стороны. Участники МДТ практически полностью отказываются от фиксации собственного творчества, плохо идут на контакт и вообще производят впечатление партизан в полосе боевых действий. Причем это не связано напрямую с околосемейно-детородными конфликтами, которых, как ни странно, у них практически нет (не исключено, разумеется, что это -хорошо скрываемая оборотная сторона). Скорее это отголоски все той же неудавшейся попытки арт-легализации в столицах и осуществления полностью противоположной стратегии. Даже получение разрешения на написание этой статьи растянулось на месяц.

Участники так рассуждают на тему собственного творчества:

Константин: Мы не ставим целью погулять или весело провести время, а тем более заработать денег или стать знаменитыми... уже не ставим Теперь мы заняты чистым творческим действием, растворяясь в местном климате, меняя его. Многие нам советуют попытаться фант заполучить или хотя бы в областное правительство обратиться насчет денег, но тогда мы перестанем быть честными и будем как все эти художники, которые только и думают, как собственное творчество конвертировать в валюту. Мы поэтому и не фиксируем ничего, те, кто нас знает, понимают, что мы все честно делаем, а остальные как хотят...

Сидр (Сидор): Для меня самое важное ритуальное действие — это букет роз на пороге роддома, который я дарю счастливой матери, я романтический художник

Сергей: Почти все вокруг просто живут и делают детей без всякой мысли, потому что так принято, а мы — совсем другое дело, мы все это сознательно делаем...

Потрясающе, но эмдэтэшникам, видимо, удалось как художникам избежать быта, пусть и используя в качестве главного защитного средства мужской эгоизм-шовинизм, усиленный ссылками на художественность процесса. Но они откровенны со своими женщинами, и это, пожалуй, может служить оправданием даже в глазах обывателя.

Практически одновременно с нами МДТ заинтересовались местные националисты, предлагавшие им стать частью акции против распространения по области китайского населения. И, разумеется, получили отказ. Художественно-бытовой радикализм не обязан стыковаться с радикализмом политическим...