Выпуск: №43-44 2002

Рубрика: Публикации

Ассоциации

Ассоциации

Богдан Мамонов. «XI, IX», проект, 2002

Дитмар Кампер. Немецкий философ и теоретик искусства. Преподает социологию искусства в Свободном университете города Берлина. Живет в Берлине.

In memoriam

Дитмар Кампер, профессор кафедры исторической антропологии в Свободном университете Берлина, умер 29 октября 2001 года в возрасте 65 лет в Гейдельберге.

Одно из центральных положений в его обширном наследии занимает способность воображения, она-предмет трех главных его произведений: «История способности воображения» (1981), «Социология воображения» (1986), «Теория фантазии» (1995).

Имя Кампера связывают с распространением в Германии моды на французскую мысль. В 1971 году он организует в Марбурге семинар по неизвестному тогда в Германии Лакану, а в 1979-м выходит книга «Деконструкции». С виднейшими мыслителями XX века он был знакам лично.

В социологии он охотнее следовал философии, а философов раздражал художественным стилем Отклонение от жанров и мейнстрима закрепило за ним образ маргинала.

Новые волнующие темы и вопросы возникали для него в актуальной жизни: в утверждении масс-медийной реальности, в переходе от пишуще-говорящего общества к обществу; основанному на образе. В поисках альтернативы и противоядия проекту модерна и перфекционизма Кампер нашел точку опоры в древних способах восприятия, а также в искусстве, поскольку оно задевает за живое. На протяжении всей творческой жизни он выступал адвокатом инакомыслящего тела, превращая знаки и шрамы тела в раны и чудо; наконец, открыл новую форму насилия в современной культуре — седирование.

Кампер занимался телом: исследовал границы боли, всесилие и принуждение взгляда, знаки тела и его речь, способность воображения; и давал простор своему воображению в интерпретациях традиционных европейских образов, например оригинально трактуя культ черной мадонны в Европе или сюжет пойманного единорога в изобразительном искусстве. Он был последователен и радикален одновременно, что нашло отражение в названии сборника в честь его 65-летия «За что стоит потерять голову?», который готовился тогда, когда его дни уже были сочтены И он знал это.

У него, как и у Делеза, конечно возникала мысль о самоубийстве, потому что жизнь уже поддерживалась только искусственно. Поразило, что в последние дни, рассуждая только о смерти, он так по-прометеевски пишет, что есть только один выход перед лицом смерти и только одно, что отличает жизнь от смерти, это — способность воображения При этом он утверждал, что разум ничего не значит, так как он предан телу, следует за ним.

Протестуя против традиционного рационалистического подхода к человеку, Дитмар Кампер часто апеллировал к актуальному искусству, писал о выставках, был автором концептов ряда художественных проектов.

С Кампером мы были знакомы более десяти лет Его мысль, его интуиции, его проекты — несмотря на радикализм —  были по-европейски рациональны, поэтому опыт освоения и «возвращения тела» в культуру не мог оставить равнодушным философов и теоретиков искусства Он провоцировал, вызывал раздражение, вовлекал в орбиту своих тем, удивлял точными образами и метафорами, неожиданными темами исследования Запомнились его умение радоваться закату -на Васильевском острове, проникаться чужой культурой Сан-Паулу; его чтение стихов Рильке «Фонтан» в Петергофе, его бытовой аскетизм, книги, картины, карты со всего света — он был настоящим путешественником, не переставал любить жизнь, удивляться и творить до последних дней.

Предлагаемый здесь текст Ассоциации. Семь отвергнутых предложений об искусстве, терроре и цивилизации» написанный умирающим от рака Кампером за неделю до смерти, был любезно предложен нам его вдовой Бирке Мерсман В нем он размышляет об искусстве и феномене нового терроризма Он всегда был на самом левом фланге немецкой мысли. Свои идеалы он отстаивает и здесь.

Валерий Савчук, Гульнара Хайдарова

 

 

Первое

В ХII веке, в 1164 году, Рашид ал-Дин Синан, пресловутый «Старик с горы», предводитель асасинов[1], огласил перед своими учениками те слова, которые его учитель, Хасан ибн Саббах II, буквально изверг из себя в крепости на горе Аламут: во время публичного праздника учитель отбросил Коран, который он годами штудировал, объявил конец закону и провозгласил тысячелетнее царство свободы «Ничто не истинно, все позволено». Это стало девизом, необратимым шагом к критике цивилизации, первой строкой в каноне грядущего символа веры братьев и сестер свободного духа. Богохульство — бомба замедленного действия «зла», которая тут же привела к дистанцированию от общего цивилизованного мира и его дискриминированию. И асасины, безобидные любители гашиша, навсегда, на все время истории, на все времена мира превратились в «убийц». С другой стороны, провозглашаемый в мировых религиях, в том числе и в исламе, конец закона — такая же нелепость. Хасан ибн Саббах II велел отсекать головы всем тем, кто не хотел или не мог следовать этому девизу, и таким образом обеспечивал «избавившимся» от закона место в тюрьме, стены которой состояли из образов свободы Никогда с основания мира люди не были столь подвержены давлению и беспощадности пустых небес.

 

Второе

«Всякая культура имеет кровавые стопы» (Хайнер Мюллер[2]). Со временем вина за злодеяния, вызванные культурой, забылась и потому была приписана доцивилизованному варварству, которого, впрочем, никогда не было. Варварство — это отщепление модерна, и место его — в апокалиптическом конце времен. Серьезные генеалогические опыты доказывают, что никакие великие «культурные достижения» не обходятся без насилия. Вместе с тем за насильственным началом распространяются парализующий ужас и молчание, которые понемногу рассеиваются, зачастую спустя десятилетия Базон Брок[3] основал исследовательскую группу «Искусство + война, культура + стратегия»[4], которая должна проанализировать незначительные шансы цивилизации против кровавых следов культуры. Интересна провозглашенная им «Теорема о запрещенном случае реальной опасности». Она устанавливает шкалу культурной активности по масштабу прекращенного действия. Согласно ей, при написании истории и в политических экскурсах нужно считать «определяющими, продуктивными и великими те события, которые не произошли, поскольку были предотвращены. Историю того, что не произошло, историю прекращенного, несвершившегося нужно развить в культурном, политическом, социальном отношении» (Проспект исследовательской группы «Культура + стратегия», осень 2001).

 

Третье

Незадолго до бомбардировок Афганистана по телевизору многократно и навязчиво демонстрировали взрыв Талибаном огромной статуи Будды в одной связке с разрушением Всемирного торгового центра, с той целью, чтобы стало привычным считать, что речь идет об одном и том же. Тем самым была навсегда уничтожена память о возможности созидательного иконоборчества — остаток непредсказуемого противоречия, — несмотря на решительное и отчасти невнятное сопротивление, которое, например, предпринял великий музыкант Карлхайнц Штокхаузен, уже и сам принадлежащий к идолам. В эмоциональном порыве он назвал разрушение нью-йоркских башен «величайшим произведением искусства, которое вообще было во всем мироздании». Особенно его восхитили длящаяся многие годы духовная концентрация при реализации плана, точность в его исполнении и абсолютная безоглядность участников акции. К этому он добавил: «Эти души в одном акте осуществили то, о чем мы в музыке не могли бы и мечтать: люди совершенно фанатично десять лет упражнялись как сумасшедшие, готовились к одному концерту и потом умерли, представьте же себе, что тут произошло. Люди так сконцентрировались на одном представлении, что в один момент отправили пять тысяч душ на небо. Я бы не смог такого сделать. Напротив, как композиторы мы совершенно ничтожны. Но некоторые художники все же пытаются перейти границы мыслимого и возможного, чтобы мы пробудились, чтобы мы открылись для другого мира» (FAZ от 19. 09.2001). После таких слов неизбежно встает вопрос о том, возможен ли еще художник после 11 сентября 2001 года.

 

Четвертое

Поль Вирилио недавно уплотнил до тезиса те положения, которые он уже давно высказывал, что современное искусство представляет вариант террора, который недавно обнаружил себя в самой ужасной форме, как можно более бессмысленное разрушение и с возможно большим числом бессмысленных жертв Вирилио: «После того как одна безмерность превзошла другую, привыкание к шоку образов и отсутствие веса у слова привели к радикальному изменению мировой сцены Беспощадное современное искусство более уже не цинично, скорее оно присвоило цинизм осквернителей и насильников, высокомерие палачей» (Frankfurter Rundschau от 15.09.2001). Другими словами искусство не представляет ничтожество мира для того, чтобы высказаться за лучшую жизнь, но само является двигателем обнищания. Оно не увеличительное стекло, сквозь которое мы видим позор, но само является позором Оно не свидетельство издевательств, нет, оно само издевается. В таком приговоре исключаются все те позиции, которые сводились к «третьему», например мужественное письмо Франца Кафки. В железной альтернативе между обществом жертв и обществом бойни всякое сопротивление стирается в мелкую пыль. Искусство как «выход из ряда убийц» (Франц Кафка) — всего лишь отмирающая метафора.

 

Пятое

Но самое отвратительное здесь то, что этот безальтернативный террор в лице «величайшего спасителя мира» отражается так, что он в свою очередь принужден отразиться в террористической гримасе. Есть сцепление, которое делает взаимоотражающие идентичности принудительно-обязательными и одновременно полностью непрозрачными друг для друга. Потому существуют только две панорамы мира, которые перекрестно говорят одно и то же и одновременно ничего. Тем, что преступник может претендовать на статус жертвы (Бернд Тернес[5]), провозглашается дискурс до-модерна, который однажды уже оказал роковое влияние на средневековую Европу. По манихейской риторике, которая в обе стороны доходит до экстремальности, строится и доказывается формула президента Буша: нет «никакого нейтралитета». Ту же самую логику демонстрирует Усама бен Ладен, когда поучает, как в школе Корана (Sueddeutsche Zeitung от 11.10.2001). Это на самом деле фатально, что террору удалось достичь разделения всего мира на два лагеря — верующих и неверующих Архаическая логика взаимного обвинения, что другой — сатана, парализует понимание и блокирует любой диалог. Одновременно наступает почти бесследное забывание, которое принуждает к бесконечному повторению.

 

Шестое

Это манифестируется в «диалектике спасения», результаты которой всегда оказываются диаметрально противоположны интенциям. Стратегии спасителей всегда только хорошо задумывались — в противоположность искусству. В намерении спасти мир есть в значительной мере еще неизвестное преобладание разрушения, которое реализуется, в частности, по наивному образцу «ЮНЕСКО-наследие мировой культуры» с абсурдным результатом, что соответствующий ярлык только указывает, что нечто уже не является живым. Вещи в руках превращаются в образы вещей. Они теряют свою телесность и материальность и переводятся в вечный, то есть мертвый универсум Здесь невозможно никакое простое обращение разрушение есть и остается разрушением, но и спасение тоже есть. Невозможность третьего оставляет альтернативу только между разрушением и разрушением. Терроризм есть враг цивилизации. Цивилизация — враг жизни. Тот, кто хочет сегодня жить, должен обратиться против цивилизации, которая обращена против терроризма. Но он тем самым еще не сторонник террора. Терроризм приносит цивилизации смерть Цивилизация приносит смерть жизни. Тот, кто сегодня хочет жить, знает, что никакая форма террора не вернет жизни жизнь. Данный порочный круг с обеих сторон сводится к смерти. Жизнь живет благодаря исключенному третьему. Исключенное третье принадлежит к доисторическому времени, времени до философии, до науки и искусства.

 

Седьмое

Вместо признания этого ответ ищут в Голливуде. Кажется, будто фантазии производителей фильмов, в особенности фильмов о катастрофах, точнее, чем архив информационных агентств и данных прессы На протяжении всего времени рефлексии и комментариев пытаются задержать в воображении людей субтильную форму реальности вместо ее воспроизведения. Некоторые довели это до виртуозности метафор и параллелизмов, которые в свою очередь приводят к невероятному выводу, что человеческое мышление могло бы стать господином и мастером слов и образов, причем можно примириться с первоначальной бессмыслицей Фридрих Киттлер[6] коротко показал это в своем пафосном движении по мировой истории. Следуя за Ницше и Фуко, он пишет «Старый ужас у нас в крови Перед камерой бен Ладен «на высоком коне». Еще совсем недавно юные эмиры арабов якобы приземляются прямо в джипе в Северном Пакистане, там, где сегодня расцвели школы Корана, чтобы под шатрами, сказками и облаками пыли перевести свое средневековое искусство соколиной охоты в высокотехнологичное настоящее джип сменил лошадей, чартер сменил верблюдов; только сокол, хищная кочевая птица в степном небе, и его цель так же, как и прежде, презирают смерть. Мы часто и охотно забываем, что крестоносцы и сарацины скакали на одном коне, пока «Старик с горы» не натравил своих асасинов — любителей гашиша и убийц одновременно — на обоих» (Frankfurter Allgemeine Zeitung от 5.10.2001: «Пустыня коих растет. Новый террор и его номады»).

Цвет сцены: ляпис-лазурь

Отцберг, 5-17 октября 2001

Перевод с немецкого и комментарии ГУЛЬНАРЫ ХАЙДАРОВОЙ

Впервые опубликовано в еженедельнике «Freitag. Politik. Kultur. Literatur» от 8.02.2002 под заголовком «Умирающая метафора».

Примечания

  1. ^ Асасины (от арабск. Haschaschijun, любители гашиша) — участники религиозно-политического тайного ордена исмаилитов. Во времена крестовых походов (1100—1250) овладели многими крепостями в Сирии и Иране. Средства борьбы асасинов — политические убийства, подрывная деятельность. Террор асасинов был направлен в первую очередь против исламских влиятельных лиц.Хасан ибн Саббах — предводитель тайного союза асасинов, который он основал в крепости Аламут в Северном Иране в 1090 году. Один из последователей Хасана, Рагиид ал-Дин Синап, которого прозвали «Старик с горы», поскольку он обитал в почти неприступной крепости на горе Аламут в горах Сирии, считался опасным и устрашал не только исламских правителей, но и предводителей крестовых походов. В список его предполагаемых жертв попали как великий визирь Нисам эль-Мулк, так и крестоносец Конрад фон Монтферрат.Основой учения асасинов были слова Хасана ибн Саббаха: «Ничто не истинно, все разрешено». 
  2. ^ Хайнер Мюллер (1929-1950) — крупнейший немецкий драматург, писатель, режиссер.
  3. ^ Базон Брок (р. 1936) — куратор, теоретик современного искусства и культуры Интервью с Б. Вроком было опубликовано в «ХЖ» № 33.
  4. ^ См. подробнее http://www.bazon-brock.de
  5. ^ В статье от 02.10.2001 близкий друг и ученик Кампера Бернд Тернес пишет: «Происшедший террор развязывает Западу руки, освобождает от пропагандистских тезисов, что демократически-капиталистическая власть лучше, моральнее, чем любая другая власть: обоими нападениями с лица западной цивилизации сорвана маска и что за ней обнаружилось -это окончательно проросшая воля к продолжению жизни экономической политики и политики силы, которая решает в соответствии со своими интересами, кому жить, а кому умереть, кто враг, а кто друг. То, что обнаружилось, — это скорее трусоватое наслаждающееся лицо, которое уверяет — я жертва И эта жертва, блестяще обслуживаемая ненасытными до опасностей журналистами (которые действуют в интересах господствующей идеологии), имеет теперь не только свое тело (историю делают победители); в этот разу нее есть возможность переписать свою старую историю, даже вообще ее стереть. Победитель цивилизации, самый сильный, полностью довольный собой, который интегрировал в себя почти весь мир (как всегда, брутально), получает теперь, вследствие этих нападений, возможность стать собственной противоположностью, чтобы действительно быть всем. Парадокс: чтобы быть действительно полным (то есть овладеть миром), требуется неполнота Теперь победители будут разыгрывать из себя жертв, и при этом все жертвы, принесенные во имя прежних побед, будут преданы забвению, забудутся потому, что теперь можно поставить себя в тот же ряд».
  6. ^ Фридрих Киттлер (р. 1943) — философ, теоретик медиа. С 1993 года профессор кафедры эстетики и истории медиа в Институте эстетики университета им. Гумбольдта в Берлине. Лауреат премии за медиа-искусство по разделу теории Центра искусства и медиа-технологий в Карлсруэ.
Поделиться

Статьи из других выпусков

Продолжить чтение