Валерий Кошляков
(художник, Москва)

Не мы придумали цель искусства. Поэтому судьба искусства начинается задолго до нашего рождения. Вот и получается, что сегодня ситуация развертывается таким образом, что нам нужно просто сохранить то, что было подарено предками, а уж какими средствами — это другой разговор.

Мое частное открытие заключается в том, что сегодня среди всех пластических искусств победила архитектура. Потому что она включила в себя все, все достижения человечества: работу с формой, с материалом, скульптуру и современное искусство. Архитектура — самое репрезентативное из искусств, самое масштабное, она сегодня задавила все искусство. Видео, инсталляция — это все дизайн, украшательство в помощь архитектуре. Вот одна-единственная область, которая репрезентативно себя отвоевала. В мире сейчас творится буйство, чудовищный разгул архитектуры.

Современный архитектор заткнет за пояс любого современного художника: то, как он работает с камнем, со стеклом, — это настолько масштабно, что живопись просто не в состоянии этого дать. Так было всегда, ведь почти все ренессансные художники были не только живописцами, но и зодчими, думали о том, как собрать в единое целое все виды пластических искусств, как встроить в этот ряд живопись. Я тоже зодчий.

Ну а если возвращаться к современным живописным проблемам, то меня очень волнует вопрос, где художник найдет, а где потеряет. Успех и медиа — это наши враги. С одной стороны, они помощники, они нас раскрывают, а с другой — это тяжкая кабала.

 

***

 

Тимур Новиков
(художник, Санкт-Петербург)

Живопись — одно из тех искусств, которые способствовали совершенствованию человека-европейца. Каллиграфия, фехтование, традиционные танцы, стихосложение и рисование делали этого человека Европейцем с большой буквы. Живопись как искусство передачи трехмерного мира на двухмерной плоскости заставляет человека серьезно относиться и к окружающему миру, и к изображению, перенесенному на плоскость. Развитие идеи самовыражения в искусстве и вытеснение принципов самосовершенствования погубили не только европейскую живопись, но и европейскую цивилизацию. Но редкие художники, продолжающие традиции классической европейской живописи, заставляют меня по-прежнему любить ее, несмотря на всеобщую инволюцию.

 

***

 

Стас Шурипа
(художник, Москва)

Сейчас нет мира, а есть медиа. Поэтому нет мировоззрения, а есть медиа-воззрение. И работа в новых медиа, у которых нет оригинала, является частью этого мира, медиа-реальности. Живопись находится в выделенном положении — она оказывается рефлексией по отношению к медиа-реальности, поэтому она — слепок мгновенных форм, сечение медиа-потока, которым! является реальность. Живопись обеспечивает связь между виртуальностью и материей, между; мгновением и вечностью. Она оказывается самым простым мостом между внешним и внутренним. Живопись движется из внутреннего мира к внешнему. Медиа — наоборот.

Утверждения, что живопись утомительна не только с точки зрения производства, но и с позиции потребителя, — это утверждения ленивых людей.

 

***

 

Гор Чахал
(художник, Москва)

Только ею, в общем-то, и занимаюсь. Если, конечно, под живописью понимать изобразительное искусство. Последние лет десять последовательно отстаиваю и отстраиваю изобразительность в визуальном искусстве. Если же рассматривать живопись как процесс целенаправленного, а равно и бесцельного движения зажатым в руке инструментом (кистью, мастехином, валиком и т. п.) с нанесенным на него красящим веществом (масляной, акриловой, акварельной и т. д. краски) по специально подготовленной для этого занятия поверхности (холсту, картону, бумаге, стене и т. п.), то — да. Простите, не занимаюсь. Потому что история развития живописи (во втором смысле) закончилась движением, получившим название абстрактный экспрессионизм. После которого живописный метод свелся к разного рода стилизациям и цитациям, а изобразительное искусство, отказавшись от прямого (уникального) авторского жеста, стало последовательно осваивать производственные (шелкографические, фотографические, кинематографические, полиграфические, мультимедийные) технологии, дематериализуя изобразительный язык и развивая его от языка кустарных ремесленников до языка современного постиндустриального информационного общества, а с появлением цифровой техники уже вплотную приблизившись по уровню воспроизводимости к вербальному и музыкальному (нотному) языкам. Таким образом, информационные (содержательные) критерии качества в изобразительном искусстве современного общества замещают материальные (формальные). Процесс этот несомненно тормозится архаичными принципами функционирования художественного рынка, по-прежнему основанными на антикварной ценности произведения как вещи. Но очевидно, в конце концов он должен будет реформироваться, чтобы прийти в соответствие с уровнем развития современной культуры. Но рынком я не занимаюсь. Я занимаюсь виртуальной скульптурой, которая, одновременно являясь произведением искусства и его репрезентацией, образом и объектом, оригиналом и копией, вполне (на мой взгляд) отвечает характеру современных представлений об изобразительности в искусстве.

Конечно, это если рассматривать изобразительное искусство как исторический процесс прогрессивного развития визуальной культуры. Но, вероятно, существуют и другие взгляды на историю искусства. Например, принцип сезонной цикличности моды. Весной у нас актуален видеоарт, зимою — живопись, а осенью подходит нонспектакулярность. Завораживающие запутавшуюся в неразберихе кризисных контекстов публику вербальные пассы современные профессиональные колдуны-искусствоведы найдут легко, уж в чем-чем, а в этом поднаторели. Пусть ворожба эта действует недолго. Не беда. Главное — сезон продержаться. Создать видимость жизнедеятельности. Что ж, как говорится, на всякую человеческую глупость есть Божья премудрость. Будем надеяться. Пережили новый русский акционизм, переживем и новых живописцев.

 

***

 

Александр Шабуров
(художник, Москва, Екатеринбург)

Живопись и рисование мне близки неимоверно. Я получил классическое художественное образование, везде был первым учеником. В ДХШ меня нацелили быть великим художником, я не расставался с блокнотиком и ежеминутно делал «наброски» и «зарисовки», брался воплощать взрослые темы.

Потом обнаруживаешь, что в реальной жизни «великим художникам» места нет. Оказывается, это не осмысленная и общественно значимая деятельность, а непонятно что. Желание быть классическим художником улетучивается. Традиционные средства и традиционная роль художника оказались девальвированными.

Постепенно находишь способ осмысленной художнической деятельности, но под рукой уже другие средства и технические возможности — ксерокс, фотолаборатория, печатная машинка. Хотя зуд рукотворчества остается.

В использовании фотосредств дошел до логического конца году в 1989-м, а живопись (и рисование) до сих пор остается для меня художнически не оприходованной областью. Иногда зарабатываю этим на жизнь. Год назад, например, одному депутату Госдумы сваял на заказ портрет его друга — директора Серовского металлургического завода, вытягивающего родное предприятие из болота. Да и жена совсем недавно еще приставала: нарисуй меня, пока я молодая и красивая, ты же можешь!