Группа «Ф.С.Б.» («Фронт спокойного благоденствия»), А. Беляев (гинтовт), А. Молодкин, Г. Косоруков, Д. Шостакович (музыка)

23.02.01-16.03.01.
«Новоновосибирск»,
Мраморный дворец русского музея, С.-Петербург

26.02.01-12.03.01.
«Сон о том, как матрос с пулеметом...»,
Музей сновидений 3. Фрейда, С.-Петербург

12.02.01-12.03.01.
«Pax Russica»,
Новая академия изящных искусств, С.-Петербург;

С 29.02.01 «О, спорт, ты — мир!»,
«Частная галерея», С.-Петербург

 

1. Территориальные претензии

В феврале 2001 года в Санкт-Петербурге открылось сразу четыре выставки Алексея Беляева (Гинтовта), Андрея Молодкина и Глеба Косорукова (группа «Ф.С.Б.» — Фронт Спокойного Благоденствия) Согласно идеологической программе художников, выставочные территории, адекватные их творчеству, это — музеи, церкви, психиатрические клиники и закрытые галереи. В описываемом нами случае эта программа была выполнена: в Санкт-Петербурге работы экспонировались в Государственном Русском музее, Новой Академии изящных искусств, Музее сновидений Фрейда и «Частной галерее».

Связь проекта в Русском музее с территориальными претензиями очевидна уже в названии — «Новоновосибирск». На пяти картинах представлены проекты монументов для территориального центра России, виртуальной столицы — Новоновосибирска. Монументы изображают утопию Времен Больших Рассказов. Однако тема тоталитаризма картины стирается за счет той техники, в которой она выполнена, техники, которая подчеркивает не (только) ностальгический, но (и) проективный, устремленный в будущее характер. Написанные шариковыми ручками картины размером более чем 3x4 метра с изображениями Аполлона на фоне гидроэлектростанции, гигантского небоскреба — ржаного колоса, подводной лодки, взламывающей льды перед недоуменным взором оленей, производят впечатление остывшего галлюциноза, оторванного от конкретной территории фантазма, который в жанре фэнтези иллюстрирует утопию «нашей» победы в «Холодной войне». Психоделический характер происходящего усиливался песнями гардемаринов, а затем — специально написанной Дмитрием Максимовичем Шостаковичем для этой выставки музыкой.

Психопатология картин снимается «нормальностью» соседствующих с ними в выставочных пространствах фотографий. В трех выставках из четырех психоделика больших «шариковых ручек» урезонивалась конструктивными фототорсами. (В Новой Академии большая картина дополнялась, согласно контексту территории, знаменами.) Под «нормальностью» фотографий подразумевается их моментальная распознаваемость, признанность их иконографии: фотообразы, с одной стороны, недвусмысленно намекают на фотографии 1920-х годов, а с другой — на рекламную продукцию крупных корпораций конца XX — начала XXI века.

Впрочем, отношения с корпорациями могут носить и совсем другой характер.

 

2. Арт-рэкет

Обращение к технологии шариковой ручки неизбежно вызывает вопрос не только о ее массовом потреблении, но и о производстве. Кажется, такие картины — лучшая реклама для производителей. Неудивительно, что поклонники творчества Беляева и Молодкина постоянно задавали им вопрос: а вы уже обращались к барону Бику, брату изобретателя шариковой ручки? Получив в конце концов аудиенцию у Франсуа Бика, владельца гигантской корпорации, Андрей Молодкин разворачивает перед ним «шариковые» картины и «посиневшую» от сотни воспроизведений прессу. Первое впечатление — шок от вторжения Чужого на территорию империи «Бик». До сих пор корпорация вкладывала деньги в гонки «Формулы-1» и в скачки, но находилась в стороне от современного искусства. Тысячи ручек, использованных художником для производства каждой картины, демонстрация гипертрофированной мышцы на правой руке и, самое главное, внимание к проекту средств массовой информации вызывают замешательство. Через некоторое время барон Бик замечает на картинах пятна, которые оставляет в конце работы шариковая ручка. Замешательство сменяется паникой: пятен не должно быть, ведь корпорация «Бик» ведет с ними отчаянную борьбу! Вопрос, можно ли нарисовать картину без пятен, становится основным. Воля художника, его усилия, стирающие стержень до основания, не входят в планы корпорации. Переговоры затягиваются. Адвокаты со стороны художников предлагают им обратиться к другой корпорации, выпускающей шариковые ручки следующего поколения. В такой ситуации художники могут выставить работы, нарисованные ручками конкурирующих корпораций. Одна из них будет представлена картинами с пятнами, другая — без. Художники называют эту стратегию борьбы с корпоративным капиталом «арт-рэкетом». Она вынуждает корпорации останавливать негативную рекламу, инвестируя средства не на осуществление художественного проекта, но на его предотвращение.

 

3. Лекарство или болезнь

Борьба с корпорациями может разворачиваться и на совершенно другой территории — в галлюцинаторной реальности сновидения. В Музее сновидений Фрейда художники выставляют нарисованное на кальке шариковыми ручками сновидение Алексея Беляева (Гинтовта) о матросе с ручным пулеметом Дегтярева и о священнике с карабином «Сайгак» с оптическим прицелом, сбивающих первую букву надписи «SAMSUNG» с крыши книгохранилища Библиотеки имени Ленина в Москве.

Экономика этого сновидения воспроизводит идеологическую борьбу с диктатурой капитала. Во-первых, в сновидении с Центрального Архива Знания (книгохранилища) свергается рекламная надпись корпорации, производящей распространителей Информации (телевизоры). Во-вторых, сбивается первая буква S — признак доллара ($). Само понятие диктатуры подчеркивается как именем библиотеки (Ленина), так и вооруженными фигурами матроса и священника (сгущающегося с образом солдата и смещающего его).

Однако, парадоксальным образом, сбивание буквы S оказывается саморазрушительным, поскольку выбивается первая буква слога (слова) «сам»: субъект ($) начинает падать, «сам» проглатывается, превращаясь в «ам». Лечебной оказывается операция не привычной в психоанализе вербализации сновидения, но и известного в психоанализе воспроизведения, в данном случае репрезентации его на кальке синей шариковой ручкой.

Экспозиция в Музее сновидений Фрейда, расположенном в Восточноевропейском институте психоанализа, продолжает серию выставок, проведенных художниками в, пожалуй, самом знаменитом заведении для душевнобольных (а точнее, в часовне этого заведения) — парижской клинике Сальпетриер, где когда-то работал Шарко и где стажировался Фрейд. Сама шариковая ручка вызывает ассоциацию с искусством душевнобольных. Искусство в таком контексте становится одновременно проявлением патологии или трудотерапии. Художники прекрасно отдают себе отчет в этом аспекте своего творчества: «в нашем случае искусство — это не только болезнь, но еще и лекарство» (А. Беляев).