Выпуск: №33 2000
Вступление
КомиксБез рубрики
Ужас, ужасКендел ГирсИнтервью
«Воцивилизовывание культур»Базон БрокЭкскурсы
Особенности провинциальной никомуненужностиСветлана МартынчикСвидетельства
Искусство тратыДмитрий ВиленскийСитуации
Новосибирская зонаАлександр ЛожкинТекст художника
Новая Ичкерия — новосибирская зона художественного сепаратизмаКонстантин СкотниковСитуации
Обходя окрестности Онежского озера...Маша ЮфаПисьма
Посылка из провинцииАнна и Михаил РазуваевыПисьма
И это все о насДжамиля ДагироваСитуации
Центробежные силы в российской фотографииИрина БазилеваПисьма
Моим нюрнбержцамГеоргий ЛитичевскийПисьма
Андеграунд в краеведческом музееТатьяна МинсафинаСобытия
TERRИТОРИЯ — ИЖЕВСКАркадий ПыльныйСобытия
Русский монгол — дружба навекВладимир СальниковБиеннале
Манифеста-3: «Больше — этики. Меньше — эстетики»Виктор МизианоДискуссии
Искусство единства и согласияВиталий ПацюковПолемика
Вмешиваясь в разговорВладимир СальниковСобытия
«Север-Запад-Юг-Восток»Виктор КирхмайерСобытия
Пустота из «Чёрного ящика»Виктор КирхмайерСобытия
Между музеем и кунсткамеройАндрей ФоменкоСобытия
Навстречу новому андеграундуБогдан МамоновСобытия
С Запада на Восток и обратноЕлизавета МорозоваКниги
Окончательный диагнозВадим РудневВыставки
Выставки. ХЖ №33Андрей Фоменко
Виктор Кирхмайер. Родился в Алма-Ате в 1970 году. С 1990 года живет в Германии. Журналист, сотрудник радиостанции «Немецкая волна».
13.05.00-25.06.00
Инсталляция Хаима Стейбаха в Новом Берлинском Кунстферайне
Металлические сборные конструкции строительных лесов, подпирающие в Берлине буквально каждый угол, — одна из констант, определяющих визуальность столицы на протяжение всего периода после воссоединения страны. На этот раз сборные конструкции заполнили внутреннее пространство выставочного зала Нового Берлинского кунстферайна (НБК), словно напоминая об одном из главных герметических принципов магии. Но никакой метафизикой, разумеется, здесь и не пахло. Открытая на все четыре стороны металлическая структура, прозрачно намекая на то, что весь Берлин — одна большая стройка, реконтекстуализировала общественное пространство и содержала инклюзии материализованной субъектности и опредмеченной повседневности берлинцев. На стеклянных полках, размещенных на разных уровнях, Хаим Стейнбах выставил подборки объектов, любезно предоставленных жителями различных берлинских районов. Интерактивный элемент диалога ассамбляжей подчеркивался передвижениями посетителей кунстферайна, бродящих вдоль, поперек и внутри строительных конструкций, вытягивая шеи, задирая головы и пытаясь рассмотреть объекты на верхних полках (на почти четырехметровой высоте), пока не устраивались у одного из мониторов смотреть видеофильм (многочасовой), репрезентирующий частную среду обитания горожан, и слушать изобилующие историческими и личными подробностями монологи.
Несколько лет назад в статье «Искусство как авангард экономики» Борис Гройс назвал художественную позицию Хаима Стейнбаха «стратегией взгляда», что перекликалось с мнением некоторых других критиков, называющих стратегию Стейнбаха «шоппингом». И то и другое в соответствии с дюшановской традицией подразумевает, в частности, что художник уже не является производителем художественных ценностей, а лишь использует готовые реди-мэйды, замечает их или просто указывает на их существование, делает их «site» или «non-site», — эти термины, указывающие на обретение предметами значимости в соответствии с перенесением в новый контекст, ввел в обиход, развивая теорию Дюшана, Роберт Смитсон.
Таким образом, в ситуации постмодерна художник превратился в образцового «потребителя» или «посредника», выполняющего функциюдизайнера потребительского вкуса», «дизайнера взгляда». Этот вывод Бориса Гройса, кажется, относился именно к работе Стейнбаха, представленной на 9-й кассельской Документе в 1992 году, в помещении Новой кассельской галереи, в бюро ее куратора Яна Хута. В привычной манере реконтекстуализации Стейнбах выставил тогда на полках конусообразной горки разнообразные предметы и безделушки.
Развивая концепцию предшествующих работ, инсталляция «Север-запад-юг-восток» явно свидетельствовала о новой фазе творчества. «Я собираю коллекции и аранжирую композиции», — объяснил Стейнбах на открытии инсталляции в НБК свою стратегию.
Непривычным представлялось обращение родившегося в Израиле в семье немецких евреев художника к геополитической ситуации Берлина и использование видеозаписей интервью в частных квартирах с людьми, передающими Стейнбаху для выставки свои личные вещи: вазы, подсвечники, книги, початые бутылки спиртного, статуэтки, расписные яйца или иконы; с людьми, которые подробно отвечали на его вопросы о выборе предметов, их географическом и историческом происхождении, делились личными переживаниями, связанными с частицами своего быта. Составление композиций и их позиционирование стало парадигматической рамкой для разнообразных форм артикуляции и, кроме того, отражало диалектические дифференции между частным обжитым пространством и общественно-институциализированным. Неожиданная сторона проекта Стейнбаха в НБК, в отличие от тех его витрин и полок, что приходилось видеть раньше, еще и в том, что банальные предметы обихода, окутанные коконом воспоминаний и ассоциаций их владельцев, покидая частную сферу, теряли особый статус, подвергаясь анонимизации в пространстве кунстферайна, и, несмотря на заверения художника о том, что смена контекста делает их предметами искусства, выглядели подчас довольно банально и даже смешно.
Новым казалось и то, что Стейнбах выступил в роли куратора своего рода «групповой выставки». При диспозиции объектов Стейнбах строго учитывает то, как их разместил в привычном домашнем контексте владелец, признавая тем за самым «рядовым гражданином» наличие художественного и эстетического вкуса. «Свою роль художника я вижу в том, чтобы создать для репрезентируемых объектов динамическое пространство, стимулировать и удивлять взгляд посетителя».
Взгляд художника направлен на открытие в предметах аспектов, выходящих за пределы их потребительского значения и стоимости. Смысл искусства для Хаима Стейнбаха состоит в сакрализации обыденного и повседневного: «Искусство начинается вовсе не за стенами музея, точно так же, как и для того, кто верит в Б-га, помыслы о Всевышнем отнюдь не ограничиваются стенами храма». Пришел к этому Стейнбах, по собственным словам, в начале 80-х. Постоянное расширение ассортимента общедоступных объектов привело его к тому, что Стейнбах, путем лирического, но деиерархизирующего ассамбляжа различных, гетерогенных реди-мэйдов, стал исследовать феномен, который он называет «кризисом значения и идентичности». Такая установка ведет к радикальному переосмыслению понятий «стоимости» и «значения». Стейнбах интегрировал в свои художественные проекты законы рынка и, описывая этот прием, объяснял, что цена выставляемой в галерее на продажу инсталляции одновременно складывается как из стоимости валоризованных художественной системой знаков, так и из стоимости использованных реди-мэйдов. Инсталляция из «реди-мэйдов высокой закупочной стоимости» обойдется покупателю значительно дороже, чем если на тех же самых полках Стейнбах разместит дешевые безделушки.
Май 2000, Кёльн — Берлин