— Сколько в Новосибирске художников?
— Два!
— Мало. Надо хотя бы пятъ-шестъ.
— Найдем...

Данный текст, датируемый 1998 годом, не утратит актуальности еще лет тридцать. Нет, принципиально возможно подтянуть с десяток персонажей, знакомых с термином «contemporary art» и, более того, честно полагающих, что вот именно они и делают это самое «контемпорари» в сибирском мегаполисе. Однако явление под названием «современное новосибирское искусство» активно раскручивается в столичной художественной тусовке, этот лейбл вывешивается на соответствующих сайтах и т. п. Откуда что взялось — непонятно. Всякие там концептуализмы, соц-арты и другие паразитические художественные явления в 70-80-е годы в нашей местности начисто отсутствовали, мастера кисти и резца смело отображали суровые будни тружеников БАМа, мужественно писали унылые сибирские пейзажи и лишь некоторые отщепенцы позволяли себе робкие эксперименты подражания одновременно Филонову и Лисицкому, выставки которых полулегально прошли в конце 60-х в Доме ученых Академгородка.

Смею предположить, что Новосибирск на современной российской территории выполняет роль Китежгра-да, то есть является мифическим населенным пунктом, о котором много говорят и кто-то даже видел, но которого в реальности не существует. Существует ряд легенд, из которых складывается образ прекрасного, но недоступного (слишком далеко ехать) города, расположенного в центре России (это тоже неправда). Те, кому удается все же добраться до Новосибирска, оказываются в большом сером неухоженном населенном месте, с разбитыми дорогами, гипертрофированными промзонами и полным отсутствием культурных событий на условную единицу времени.

Поясню историческими примерами.

Официально Новосибирск основан в 1893 году прогрессивным писателем Н.Г. Гариным-Михайловским, в свободное от литературного творчества время возглавлявшим геодезические партии. Именно ему приписывается заслуга выбора места строительства моста Транссиба, после чего на пустынном ранее месте в короткие сроки возник город. Новейшие исследования показали, что место для моста выбрал Н. Михайловский, но другой, начальник нашего Гарина, а сам Гарин в это время пил, курил, играл в карты и брал взятки от купцов, чтобы мост построили в Томске или Колывани. Правда, это от него не зависело. А указ об образовании города Ново-Николаевска (ныне Новосибирска) подписан царем-батюшкой и вовсе в 1904 году. Миф? Миф!

Был также факт недолгого проживания в нашем городе Юрия Кондратюка, представителя славного племени космистов, рассчитавшего траекторию полета на Луну. В Новосибирске он успел издать книжку про эту самую траекторию, спроектировал самый большой в мире бревенчатый элеватор и даже посидел в ОГПУ. Новейшие исследования показали, что был он вовсе не Кондратюк, а Шаргей, белый офицер, взявший чужие документы в 1920-м. Книжку, правда, он сам написал, более того, через 27 лег после исчезновения без вести Шаргея-Кондратюка в подмосковных полях 1942-го года американцы запустили «Аполлон» точно по рассчитанной им траектории. С учетом того, что все современное искусство Новосибирска тусуется вокруг «Дома Кондратюка», а местный Фонд Сороса, финансирующий это безобразие, расположился в бывшем здании типографии, где та книжка печаталась, можно предположить, что новосибирское «contemporary art» должно иметь вселенское значение.

Еще миф про Академгородок Про молодых, талантливых и инакомыслящих ученых, которых сослали в Сибирь, построив уникальный населенный пункт с невиданным уровнем образования, интеллекта и диссидентства. Нет этого! Интеллект и свободолюбие умерли вместе с «московским» снабжением и госфинансированием науки. Сегодня бывшие диссиденты сплошь активисты КПРФ или «Памяти», а знаменитые, но чахлые боры Академгородка застраиваются панельными девятиэтажками.

Еще миф о богатых культурных традициях города (вся городская культура возникла в эвакуацию, с переездом сюда питерской филармонии, консерватории, Мариинки, Третьяковки и т. п., и быстро закончилась с их отъездом, а если что и осталось, то в виде рудиментарных отростков тех давних гастролей).

Еще миф о «Столице Сибири» (столицей Сибкрая город был три года, в 1926-1929 гг., теперь, правда, опять столица, но федерального округа, а настоящая «Столица Сибири» — это водка местного пиввинкомбината, причем довольно плохая).

Общеупотребительным сокращением названия города является аббревиатура Н-ск Это тоже дорогого стоит.

Далее в тексте будет исследован миф, называемый «современное искусство Новосибирска».

Итак, в Новосибирске есть два современных художника. Или три. Может быть, даже шесть (по версии Мизина). Или тринадцать (если уж всех посчитать). Основные персонажи мифа «современное искусство Новосибирска» заняты созданием мифов о самих себе. Поэтому известность каждого из художников определяется аудиторией, на которую данный суб-миф рассчитан. Первая тройка топ-листа (Вяч. Мизин, Дм. Булныгин, Конст. Скотников, он же Криспинус) выстраивает круг потребителей, состоящих из московских, а если повезет, то и из западных исследователей актуального искусства. Следующие за ними художники не столь озабочены мировой известностью, им хватает и городской. Далее следуют contemporary-артисты, популярность которых ограничена кругом собственной семьи. Имиджа «крутого современного художника», гордо ломающего стереотипы и табу, им достаточно. Равно как и редкого мелькания в городских новостях.

Происходит все это при полном отсутствии каких-либо художественных институций, ориентированных на актуальное искусство. То есть в городе нет: галерей современного искусства, кураторов, критиков. А события contemporary art есть. Поскольку профессиональные потребители не возникли, продолжаем делать все друг для друга, для товарищей, жен, мам, пап, бабушек и однокурсников.

Новосибирское искусство — самоварное.

И это не так уж плохо.

Изоляция (или самоизоляция — если не пытаться знать, что делается вокруг, — кто ж поможет?) сказывается на стилистике художественных проявлений. Резко континентальный климат, большое количество снега зимой и пейзаж окрестных жилмассивов рождают такую атмосферу творчества, что мало не покажется. Все получается мрачно, брутально, неэстетично. Отсюда эксперименты с собственным телом — то Мизин собственной кровью портреты пишет, то Криспинус на нос мышеловки надевает. Иногда получается весело, но это у кого как От настроения зависит.

Самая известная из проходивших в Н-ске акций – «Убежище вне времени» — именно такой эксперимент с телом, а еще и с разумом. Участников на три дня заперли в реальном бомбоубежище без часов и галлюциногенных препаратов. По ходу акции выяснилась разница в менталитетах русских (сибирских) и иностранных художников: чувство коллективизма россиян вступило в противоречие с западническим индивидуализмом. В результате сибиряки с примкнувшими к ним москвичом и питерцем воспроизвели обстановку армии-зоны-сумасшедшего дома, создав ряд интересных и вполне идиотических объектов. Армейско-дурдомовская иерархическая структура усугублялась традиционной привязанностью сибиряков к зэковской тематике. Западные славяне чувствовали себя неуютно.

Изоляция хороша, когда рождающиеся в ней штуки неожиданно для авторов оказываются в русле общемировых художественных процессов. Для того чтобы это произошло, об этих процессах надо знать, но не слишком много. А также создать собственную систему оценки искусства, собственных критиков и свои экспозиционные площадки. И иметь обратный выход в культуру. Хотя бы через Интернет.

Изоляция заставляет самих художников заниматься созданием инфраструктуры contemporary art. На сибирской вершине пирамиды новейшего искусства стоят люди незаурядные: только с их умением работать локтями, кусаться и пробивать себе дорогу можно создать этот миф «актуального искусства» в отдельно взятом (и не склонном к актуализации) городе. Поэтому трем художникам приходится исполнять все смежные с собственно созданием произведений функции. Мизин и Скотников занимаются самокритикой, Булныгин и Мизин неплохи в роли функционеров, а Скотников-Криспинус взялся еще и за образовательные дела. Роль галереи современного искусства неожиданно взял на себя Инновационный музейный (!) центр при Историко-техническом(!) фонде им. Кондратюка. Директором Центра числится Мизин.

Трехтысячекилометровое расстояние до Москвы (соответственно пятитысячекилометровое до Берлина) активно преодолевается с помощью Интернета, что позволяет новосибирским художникам считать себя частью мирового искусства. Однако оно (искусство) требует не только виртуально-сетевых, но и реальных, то есть местных, потребителей. Таковые рекрутируются из клубной молодежи, студентов архитектурного вуза, академгородковских «ботаников» и прочей художественно-маргинальной публики, для которой современное искусство есть некое непонятное, но зато модное явление. И актуальные художники вынуждены (хотят?) соответствовать потребителю. Европейское заумное концептуирование за Уралом задорно сменяется идиотскими шутками и гэгами. Все это заметно веселее унылого провинциального арт-философствования, а главное — более свежо и ближе к народу. Получается, что отрезанные уральскими горами от европейской культурной ситуации новосибирцы создают новый миф искусства — по-современному технологизированный и по-хорошему народный.

Основанный Скотниковым-Криспинусом Факультет современного искусства предполагает ликвидировать безграмотность поклонников и выполняет социально-просветительскую функцию, для чего регулярно выписываются умныши из Москвы и Питера, читающие лекции о современном искусстве глупышам. Это уже привело к некоторому увеличению поголовья современных художников в Сибири, впрочем разрыв между тройкой лидеров и догоняющей группой молодежи пока остается большим.

Новосибирские художники очень любят свой город. Любимые микрорайоны и их жители, живописные окрестности промзон, прекрасная, но засраная природа родного края становятся героями экстремальных и неэкстремальных жестов.

В силу малочисленности персонажей новосибирский contemporary art активно взаимодействует со смежными областями человеческой жизнедеятельности. Есть взаимопроникновение с музейными практиками, литературой, дизайном, архитектурой, музыкой, телевидением, театром, журналистикой, медициной. Удачи случаются редко, обычно в тех случаях, когда вторая сторона не понимает идиотизма ситуации и воспринимает художественное акционирование на полном серьезе.

Возникновение инфраструктуры привело к тому, что различные группы, в т. ч. всякие литераторы, не вполне современные художники и прочая братва, срочно объявили себя художниками современными и начали в срочном порядке осуществлять разного рода действия. Приписывание достижений «смежников» в заслугу актуальному искусству служит важным резервом для поддержания жизнестойкости последнего.

Перспективы развития проекта «Современное искусство Новосибирска» представляются туманными. По одному из вариантов все новосибирские художники перемещаются куда-то в Европу, где становятся богатыми и знаменитыми. По другому — они продолжают жить в Сибири и безвестности, после чего умирают от алкоголизма. В том и другом случае актуальное искусство Н-ска прекращается. Впрочем, Мизин предложил миф, когда создается некая новая территория для искусства, где произойдет, например, интеграция сибирских, эвенкийских и монгольских contemporary-артистов. И тогда не Берлин, Любляна или Москва станут феноменообразующими центрами, а Улан-Уде и Улан-Батор.

То, что мы ничего не знаем об актуальных художниках Бурят-Монголии, — не беда. О Китежграде известно ненамногим больше, но зато и пропал он вроде как при татаро-монгольском нашествии.