Выпуск: №30-31 2000
Вступление
КомиксБез рубрики
Без искусства и без политики — в XXI векАнатолий ОсмоловскийБеседы
Навстречу «Органическому интеллектуалу»Борис КагарлицкийПрогнозы
Наши мучительные отношения с западомАнна МатвееваРефлексии
Идеология постинформационной искренностиВалерий СавчукРефлексии
Лов перелетных означающих: будущая эксплуатация бессознательногоВиктор МазинТенденции
«On-Line» — Мгновение или вечность?Ирина БазилеваРефлексии
Схватиться за стоп-кран. Искусство в головокружении скоростейДитмар КамперЭкскурсы
Медиа — панацея?Татьяна ГорючеваНаблюдения
О поверхностном телевидении со знаком качестваЕвгений МайзельТенденции
Генеративность... или стагнация?Дмитрий БарабановТекст художника
Школа современного искусства против всехМаксим КаракуловТекст художника
Новый день, много делМаксим ИлюхинТекст художника
Манифест Ковылиной Лены «Красный чулок»Елена КовылинаТенденции
Восторг внезапный ум пленил...Мариан ЖунинПерсоналии
Сергей Денисов: микроландшафты и погребенияАндрей ФоменкоПерсоналии
Родина дала им звездочки...Владимир СальниковПерсоналии
Антон Литвин: Бивис и Батхед уже здесьБогдан МамоновТенденции
«Придет ли свет с Востока?», или «Китайский вектор» актуального искусстваОльга КозловаТенденции
Душок времениВиктор КирхмайерБеседы
«Германия — год 00»Удо КиттельманПисьма
«Свое кино»Надежда ПригодичТенденции
«Found Stuff. Новое искусство Украины»Елена МихайловскаяЭкскурсы
Новое аргентинское искусство, а также его предыстория, давняя и недавняяВиктория НоортхорнОбзоры
Три иерусалимские выставкиЕвгений ЖилинскийСобытия
Сенсация и трансгрессияОльга КопенкинаСобытия
«Звезда МГ»: эзотерика и глобализмКонстантин БохоровСобытия
Бунт художников, или «Вперед, в прошлое»Ирина БазилеваСобытия
Глянцевая актуальностьАлексей ПензинСобытия
«Новый британский реализм»Татьяна ГорючеваКонференции
«Искусство XX века. Итоги»Филипп ФедчинВыставки
Выставки. ХЖ №30/31Александр Евангели
Оксана Дубровская. «25th Frame», 1999
— Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
М. Ю. Лермонтов. «Бородино»
Когда речь заходит о грядущем отечественного искусства и о перспективах его развития в 2000-х годах, можно услышать разные, порой противоречащие друг другу суждения. Вот лишь некоторые из них:
1. Сейчас в Москве нет интересных молодых художников.
2. Сфера современного искусства не является привлекательной для нового поколения.
3. Молодые художники не желают заниматься актуальным искусством и идут в другие области для творческой реализации.
4. Нарождающееся поколение художников не понимает ситуации, сложившейся на интернациональной арт-сцене, и им неведомы проблемы современного искусства.
5. Сейчас молодые художники образованны гораздо лучше своих предшественников, т. к издано множество принципиальных текстов, а с помощью Интернета можно быть в курсе всех важнейших событий.
6. Овладев новейшими технологиями и постигнув премудрости Интернета, молодые художники поведут нас в XXI век
7. Новое поколение цинично использует находки художников 90-х и пытается следовать теми же тропами.
8. Молодые художники услужливы, они — абсолютные тотальные конформисты, эти карьеристы «сожрут всех с потрохами».
9. Невозможно появление новых харизматических лидеров.
Вот несколько реплик, исходящих от обеспокоенных и озадаченных представителей московской арт-сцены. Что же, попытаемся проследить симптоматику и прояснить ситуацию.
Итак, с чем сейчас, в 2000 году, сталкиваются потенциальные молодые художники? Прежде всего с наследием 1990-х годов, которое их не только восхищает, но одновременно и пугает, и отвращает. В их представлении, 90-е годы были доминантными для авторов, исповедовавших брутальные художественные стратегии. Глядя незамутненным юношеским взором на провокационные выступления классиков московского «радикализма», молодые художники, похоже, вовсе не собираются идентифицироваться с подобными практиками. Возможно, прерывание традиций объясняется тем, что, сформировавшись в постперестроечных условиях, новое поколение иначе воспринимает себя и свое место в искусстве и в обществе. Во-первых, бросается в глаза явная ориентированность анализируемой референтной группы на раннюю и успешную социальную адаптацию. Столь серьезное отношение к собственному статусу вызвано продиктованной временем необходимостью полностью соответствовать единственной социальной роли. Сейчас условия таковы, что занятия какой-либо профессиональной деятельностью требуют, как правило, предельной концентрации внимания, не оставляя ни времени, ни сил для параллельных экспериментов в области современного искусства. Во-вторых, следует отметить актуализацию категории успеха/успешности в системе ценностей молодого художника. При этом успех, в представлении юного и креативного автора, непременно должен сопровождаться триадой «слава — деньги — стабильность». Подобные притязания влекут за собой не желание ждать признания годами, а получать результаты незамедлительно. Следует также добавить, что приоритетное стремление к личному успеху крайне затрудняет объединение этих художников в творческие группы. С другой стороны, новое поколение чрезвычайно чувствительно к престижности в обществе избранной им профессии, а в настоящее время, с точки зрения молодого автора, профессия «художник contemporary art» по сравнению с дизайнером или клипмейкером не пользуется достаточным уважением и не является ультрамодной. Таким образом, подвижнический и героический путь так называемых «радикальных» художников с их изысканной метафорикой оказался хотя и экзотически привлекательным, но малоприемлемым для нового поколения.
Так что же может предложить московское арт-сообщество молодому человеку, стремящемуся к самовыражению? С одной стороны -перманентное отсутствие необходимых средств и неразвитость малочисленных арт-институций. С другой стороны — оптимизм энтузиастов и раздающиеся повсюду разговоры о востребованности новых имен и идей. Реально это может воплотиться в возможности сделать пару выставок в год в крошечных помещениях, при этом, разумеется, событие может остаться и незамеченным. А если галеристу/куратору замыслы автора покажутся неадекватными их собственным представлениям и артистическим претензиям, то судьба художника не состоится вовсе. При всей кажущейся открытости отечественных арт-институций и их стремлении к диалогичности, современное искусство нередко воспринимается молодыми талантами как проблемное поле чужой/чуждой территории. Неудивительно, что многие молодые художники отказываются от излишнего и неоправданного риска, направляя свои усилия в другие, более перспективные области, такие как дизайн и WEB-дизайн, иллюстрация, реклама, архитектурное проектирование. Успешное функционирование в этих областях удовлетворяет запросы честолюбивого профессионала: финансирование и немедленная реализация проектов, возможность более широкого распространения (тиражирования) своей творческой продукции и материальная независимость. В данном контексте безоглядное самопожертвование на ниве современного искусства без каких бы то ни было социальных гарантий выглядело бы по меньшей мере странно.
Если же рассматривать ситуацию смены поколений художников с позиций психоанализа, то интерпретировать безынициативное поведение новой генерации в современном искусстве вполне можно как функцию защиты целостности Эго. Уклоняясь от прямой конкуренции с художниками старшего поколения, молодые авторы подвергают вытеснению и торможению травмирующий процесс самоидентификации в рамках актуального искусства. Но, так или иначе, молодой художник, желающий быть радикальным сейчас, оказывается в эдиповой оппозиции к искусству 90-х годов, в тяжелых условиях конкурентной борьбы. Какая альтернатива брутальному буйству художников пафосных жестов могла бы родиться сейчас в недрах мыслительного аппарата неофита? Трудно сказать. Пока не дано окончательного ответа, будут живы иллюзии, связанные с ожиданием блистательного триумфа новейших технологий в области contemporary art. Однако, несмотря на аутентичное восприятие дигитальных технологий и тотальную доступность информации, молодые художники пока не демонстрируют арт-сообществу революционно новых открытий. Скорее всего причина такого «тромбоза» кроется не в бездарности и вульгарном негативизме, а в отсутствии соответствующей мотивации. Кроме того, в процессе выбора области применения своей креативной энергии автор не может не принимать во внимание дороговизну и существенные расходы, связанные с использованием новейших технологий. Лишенный возможностей реализовать свои зачастую перфекционистские замыслы, без адекватной материальной поддержки арт-институций, молодой автор совершает выбор не в пользу современного искусства.
Помимо этого, нельзя упускать из вида и реально существующую ситуацию своеобразной афонии. Отсутствие фанатичной одержимости проблемами актуального искусства среди нового поколения во многом обусловлено бесконечными рассуждениями специалистов о смерти искусства, об исчерпанности идей, о невозможности оригинального высказывания в рамках постмодернистского дискурса. Некоторые художники, оставившие свои тщетные попытки самореализации в области contemporary art, заявляют о том, что не воспринимают это искусство ни как актуальную сферу, ни как универсальную систему для высказывания, а быть «некрофилами» и говорить на мертвой латыни им не интересно. И хотя в ответ тут же хочется воскликнуть: «Зелен виноград!», вопрос об актуальности современного искусства и его востребованности в нашем обществе остается открытым.
Состояние фрустрации и апатии посещает многих молодых художников также и по причине более чем скромных и эпизодических успехов России на международной арт-сцене. Понимание всего спектра проблем, связанных с нелегким вхождением отечественного современного искусства в общемировой контекст, заставляет их критически относиться к собственным перспективам.
Особого упоминания требуют те молодые художники, которые, невзирая на трудности, упорно следуют тернистым путем актуального искусства. Прежде всего к ним можно отнести выпускников Института современного искусства (Москва), для которых был разработан специальный образовательный проект «Новые художественные стратегии». И хотя сейчас среди них трудно выделить харизматических лидеров, представляющих программные интересы грядущего поколения, нельзя исключить возможности их дальнейшего появления. Кроме того, помимо вышеупомянутой группы существует определенное число автономно функционирующих и оригинально мыслящих авторов. Характерно, что достаточно часто в адрес молодых звучат упреки в излишнем и неоправданном конформизме и расчетливости. Но даже если и есть основания для подобных обвинений, то позиции художников можно объяснить желанием успешной и быстрой адаптации и удачного включения в систему галерей и других арт-институций.
В заключение следует отметить, что, несмотря на вышеописанное отсутствие воодушевления у молодых творцов, мы все же вправе ожидать конструктивных изменений в сфере их конвенциональных отношений с миром contemporary art. А если эти перемены в области коммуникативных механизмов смогут привести к определенной системной выстроенности, то, может быть, мы и ощутим пульсацию молодой крови. И хотя пока невозможно предугадать, каким будет отечественное искусство в начале третьего тысячелетия, очень хотелось бы верить в его лучезарное будущее...