РАЙМОНД ЛУЛЛИЙ

Период систематизации теологии в средневековой науке, известный как схоластика, ввел в организацию знания грамматическую логику. Среди наиболее радикальных примеров такой логики была книга эвристических приемов Раймонда Луллия, испанского поэта, логика и теолога XIII века. Основная посылка Луллия, в своих истоках имеющая учение Аристотеля, подразумевала, что каждая область знания с логической точки зрения должна состоять из элементарных неопровержимых истин, принимаемых на веру. Путем логической взаимосвязи эти абстрактные категории включали любой возможный предикат данного субъекта. Луллий стремился создать логически исчерпывающую теологию.

С синтаксической точки зрения, знание имеет дело с классификацией и комбинированием понятий. Система Луллия демонстрировалась при помощи карт, имеющих концентрические круги с расположенными внутри окружностей этих кругов терминами. Элементарный пример — диаграмма, где А, представляющая Бога, является центром круга, подразделенного на шестнадцать категорий, каждая из которых обозначена латинской буквой. В — «доброта», С — «величие», D — «вечность» и так далее. Линии, делящие круг на секторы, дают 120 возможных комбинаций. Все отношения рассматриваются как эквивалентные. Они не связаны причинно-следственными связями, но предустановлены Божественным порядком. Так, доброта (благость) Бога является великой (ВС) и вечной (BD). Луллий считал свою систему универсальной и советовал «художнику» «успешно применять его правила»: как стекло принимает цвет того, на чем оно лежит, так неизвестный термин окрашивается правилами и закономерностями, которые к нему приложены.

 

«БИБЛИОТЕКА» БОРХЕСА

Обширная, самодостаточная лингвистическая космология, предложенная Раймондом Луллием, воплощена Хорхе Луисом Борхесом в его «Вавилонской библиотеке». Библиотека эта представляет собой «совокупность полок, регистрирующих всевозможные комбинации двадцати с чем-то орфографических знаков: другими словами, все, что дано выразить на всех языках».

Такой инвентарь содержит всевозможные книги и утверждения — историю актуального будущего и истории каждого из возможных будущих: книги вмещают в себя все известные истины и их опровержения. Например, там есть каталог, описывающий все книги, содержащиеся в библиотеке, а также том, доказывающий «ошибочность истинного каталога». «Достаточно того, чтобы книга обладала лишь возможностью существования, только невозможное исключено». Но невозможное, когда оно функционирует как термин, соотнесенный с возможностью, становится возможным. Так, «ни одна книга не может быть в то же время лестницей, хотя, без сомнения, есть книги, которые оспаривают, отрицают и доказывают эту невозможность, и другие, структура которых соответствует структуре лестницы».

 

ТЕОРИЯ МАРШАЛЛА МАКЛЮЭНА

Структуры информации используются в определении тех систем лигвисти-ческого содержания, которые поддерживают эти структуры. Массовая продукция транспортабельных книг, начатая Гуттенберговой Библией, сформировала новые правила линеарного сочетания, ограничивающие мысль в одномерной цепи причин и следствий. Новое пространство служило для репрезентации или подтверждения идеи авторского «вдохновения» и было адресовано массе индивидуальных читателей, покупавших эти книги и идентифицирующих себя с «опытом», представленным таким образом. Маршалл Маклюэн пишет в своей «Гуттенберговой галактике»:

«...механизация искусства переписывания была первой редукцией любого ручного труда к механическому началу... Перед читателем движется серия напечатанных символов со скоростью, долженствующей соответствовать движению авторского замысла... Печать постепенно сделала ненужным чтение вслух и ускорила акт чтения до такой степени, чтобы читатель полностью чувствовал себя «в лапах» автора. Сборная строка подвижных литер стала такой же унифицированной и воспроизводимой, как научный эксперимент. Визуальная гомогенизация и релегация слуха привели к редукции опыта, к единственному ощущению, визуальному...»

 

«КНИГА» МАЛЛАРМЕ

Путь, по которому считывается информация, предопределяет уровни (или измерения) значения. Проект книги/перформанса, чья многомерная «геометрия» могла бы считываться и, следовательно, реализовываться в серии публичных представлений, мы находим в заметках Стефана Малларме (датируемых 1866 годом). Каждый том книги состоит из трех разделов по восемь страниц — всего двадцать четыре страницы. Каждая страница (18 строк по 12 слов) дискретна и может быть вовсе отброшена. Все разделы «книги» могут меняться местами посредством простого перемешивания так, что слова, строки, страницы, группы страниц и тома — внутри некоей ограниченной схемы — распределяются как попало. «Книга» Малларме является структурной инверсией условной книжной формы Гуттенберга. Последняя геометрически может быть представлена как трехмерная — читается она при этом в одном направлении (движется в одномерном времени). «Книга» Малларме инверсирует такое положение вещей: каждая ее страница может быть прочитана не только по горизонтали вперед, но и назад, и вертикально, и в выборочном порядке (например, по диагонали).

 

«МЕТАЛИНГВИСТИКА» РОЯ ЛИХТЕНШТЕЙНА

Эти комиксы являются репрезентацией самих себя. Лихтенштейн репрезентирует саму репрезентацию, что, конечно, совершенно не похоже на простое репрезентирование объекта взгляда... Его работа имеет дело скорее с идеей чего-либо, нежели с чем-либо самим по себе. Они подразумевают такую металингвистику, где слова не являются обозначениями реальности, и при этом предпринимается изучение самих употреблений слов...

Дональд Джадд

 

 

 

 

ПОРЯДКОВОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПРОЦЕССА ЧТЕНИЯ В ТЕРМИНАХ РАСШИРЕНИЯ

Моя работа «Числовая схема» (1965) может быть размещена как на одной странице (тогда она просто усекается в том месте, где заканчивается лист бумаги), а может быть и неограниченно расширена до размеров книги (в таком виде она опубликована Джеральдом Фергюсоном). Угол треугольника прогрессивно уменьшается до бесконечности. Размещение взгляда равнозначно упорядочению терминов; как при чтении, взгляд (поле фиксации) постоянно переключается.

 

РЕШЕТКА ДАННЫХ

Мои работы «Расширяющееся время/Расширяющееся расстояние» (1969) и «Боковой эффект/Обыкновенный наркотик» (1966) функционируют как решетчатые поля данных, возникающие в оптико-матричнои перспективе. Они прочитываются как «специализированные эффекты».

 

 

 

 

 

 

ЖУРНАЛЫ/ОБЪЯВЛЕНИЯ

Искусство — социальный знак. Журналы также служат частью социально-экономической рамки. Любой журнал (Time, Life, Boy's Life, Sport Illustrated, Film Culture, Artforum) заполняют собой определенное поле, форма которого присваивает себе функцию идентификации со «строкой» журнала у лица, помещающего в журнале объявления, поддерживающие существование журнала или его имидж.

Люди читают журнал и идентифицируют себя с ним на основании заготовленных заранее систем мнений, которые они соотносят с помещенными там объявлениями. Таким образом, они покупают тот продукт или «имидж», который им навязывается.

Мои первые (1965 —1966) «концептуальные» работы использовали журнальный контекст, где я размещал свои произведения в виде объявлений, вследствие чего они усваивались значительно быстрее, чем если бы я их выставил в художественной галерее. В дальнейшем я использовал целые последовательности систем объявлений.
1967г.

 

Перевод с английского ВАДИМА РУДНЕВА