Выпуск: №10 1996
Вступление
КомиксТекст художника
Информация IIДжозеф КошутЭссе
Чудо Метродора или Философия не после искусстваГеоргий ЛитичевскийСтраница художника
ИнформацияДэн ГрэхэмЭссе
Эссе. Эндрю РентонЭндрю РентонСтраница художника
Ответ Тани Деткиной на вопрос Тани Могилевской «Чем ты тут, собственно, занимаешься?»Татьяна ДеткинаКомментарии
Плюс и Квус (Фрагмент из книги «Витгенштейн о правилах и индивидуальном языке»)Сол КрипкеМонографии
Нам Джун Пайк: Дрема ИскусстваАкилле Бонито ОливаЭссе
Декоративная информацияАлександр БалашовСитуации
Операционная система искусства. РетроспективаТомас ВульфенБеседы
О новых медиа в современном искусствеАндрей МонастырскийТенденции
Проекты в интернетеАлексей ШульгинКонцепции
Как я стал амфибиейТимоти ЛириТенденции
Русские художники в интернетеТатьяна МогилевскаяСимптоматика
Имматериальность символа: плоть и невинность Майкла ДжексонаЗахейл МэйликКниги
Гиперроман (Информационная справка)Сергей КузнецовДефиниции
Что вы думаете о современной художественной критике?Гор ЧахалМонографии
Юрий Злотников в орбите своих «Сигналов»Галина ЕльшевскаяФакс-диалоги
The Play for the Two Faxes and One ProphetЕлена ПетровскаяПерсоналии
Угадай, кто придет на ужинАлешандро МелоПутешествия
Другие города, другие комнатыИрина КуликВыставки
Выставки. ХЖ №10Ольга КопенкинаХудожественный журнал №10Художественный журнал
№10
Авторы:
Авторы:
Джозеф Кошут
Информация, коммуникация, общение, диалог... В наши дня художественная практика не может уйти от осмысления этих проблем. Что-то сместилось, что-то неисправимо изменилось в пространстве современного искусства: то, что еще совсем недавно казалось совершенно очевидным и санкционированным традицией, потеряло ныне свою безусловность. Художник и зритель; произведение-объект и экспозиционное пространство галереи; искусство и его ритуальное потребление — эти связи оказались не столь уж незыблемыми, на века данными, Внезапно мы осознали, что живем уже в новом мире — «Киберии», в новой «Экранной стране», что современный человек являет собой совершенно новый антропологический тип — «амфибию» кибер-эры (Тимоти Лири. «Как я стал амфибией»). Художники населяют эту страну, осваивают ее ландшафты, ее возможности: «Интернет» — основное пространство художественного эксперимента 90-х годов. Это справедливо как для сцены интернациональной (Алексей Шульгин. «Проекты в Интернете»), так и отечественной (Татьяна Могилевская. «Русские художники в Интернете»). Однако, как структурируется эта реальность «информационного экстаза»? Оказывается, что сказать об информации можно только на языке самой информации: информационный дискурс — это «тысяча плато» информационных фрагментов (Йозеф Кошут «Информация II»). Оказывается, кибер-мир — это сфера взаимопроникающих оппозиций — живого - мертвого, мужского-женского, праведного-неправедного (Захейл Мэйлик. «Плоть и невинность Майкла Джексона»). Впрочем, кибер-вселенная — вторая природа, в отличие от природы первой — органической, суть факт творчества: либо творчества коллективного, когда новое единство рождается из совместных усилий отдельных субъектов (Сергей Кузнецов. «ГиперРОМАН»), либо индивидуального, когда новое единство рождается из монтажа разнородных информационных объектов (Акилле Бонито Олива. «Нам Джун Пайк: Дрема искусства»). И более того, даже то искусство, что и не ставит задачи освоения коммуникационных сетей, что мирно уживается в традиционном контексте музеев и галерей, живет уже в ином измерении: сама система искусства существует по законам компьютерного программирования, искусство ныне не что иное, как «операционная система искусство» (Томас Вульфен. «Операционная система искусство. Ретроспектива»). И все-таки художественное творчество действительно испытывает комплекс неполноценности перед информацией (Александр Балашов. «Декоративная информация»). Однако новое пространство искусства, новая публика — не только в сетях и в Интернете. Художники издают книги и периодику, создают духовные конфессии и читают проповеди на телеэкране (Елена Петровская, Владимир Сальников. «The play for two faxes and one prophet»), или, наконец, коммуникационная практика для художника может просто сводиться к приготовлению и коллективному поеданию пищи (Алешандро Мело. «Угадай, кто придет на ужин»). Иначе говоря, эпоха коммуникации отнюдь не означает главенство сетей и Интернета, а значит лишь то, что коммуникация — во всех ее формах и проявлениях — становится ныне режимом существования человечества. В противном случае не понять, почему как раз практики и теоретики новейших технологий испытывают ныне такую потребность в несетевом, личном общении, такой энтузиазм в организации конгрессов, семинаров и «мозговых штурмов» (Алексей Шульгин. «RE: N5M»). И вообще, разве «информационная эстетика» — это открытие 90-х? Разве — не открытие это 60-х? (Галина Ельшевская. «Юрий Злотников в орбите своих «сигналов»; Дэн Грэхем. «Информация»). Разве проблема коммуникации возникла лишь в наши дни (Юрий Лейдерман, Андрей Монастырский. «С новых медиа в современном искусстве»)? И не была ли она актуальна в эпоху Плиния Старшего и европейского Просвещения? (Георгий Литичевский. Чудо Метродора, или Философия не после искусства»)? Разве феномен языка — этот исходный инструмент и сама субстанция коммуникации — не есть проблема, достойная отдельного рассмотрения (Сол А. Крипке. «Плюс и квус»), и разве не порождена она актуальностью? Разво с проблемой перевода мы столкнулись, лишь когда нам об этом напомнил компьютер («Ответ Тани Деткиной на вопрос Тани Могилевской «Чем ты тут, собственно, занимаешься?»)? Ведь на самом деле уже «. Авраам всегда говорил на другом языке. Ибо Авраам всегда говорил на языке, предшествовавшем любому другому» (Эндрю Рентон).

