Выпуск: №8 1995

Страница художника
КачучаЯн Раух

Рубрика: Страница художника

Качуча

Качуча

Представьте себе разведчика, попавшего в совершенно незнакомую страну, забывшего, на кого и почему он работает, не знающего языка, не помнящего явки, пароли и тому подобное. Этот образ как никакой другой выражает самую сущность нашего движения. Хотя никак с ним не связан.

Качуча — название старинного испанского танца. Почему это слово стало названием группы, неизвестно. Никакого особенного смысла мы в это не вкладывали и даже все время собирались поменять название на какое-нибудь другое, но почему-то этого так и не произошло...[1]

...Как если идешь по важному делу и все время слышишь шаги за спиной. Обернувшись и ничего не обнаружив, идешь дальше. Но опять слышишь шаги. Опять оборачиваешься — и опять ничего нет. Если остановиться и задуматься, то приходишь к выводу, что ничего есть и именно оно издает эти звуки. Словосочетание «совместное творчество» ничего не объясняло, скорее скрывало смысл своей слишком многозначащей — вплоть до ничего не значащей — привычностью. Мы попытались проявить то, что располагается между нами. Не имея ни малейшего представления и не строя предположений о возможных результатах. Пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что. Результаты этой попытки были удивительны, а мы оказались в тупике. За пределами коммуникаций. Не только не в состоянии объяснить, что мы делаем, но и сами не в силах этого понять. Глубокое недоумение, граничащее с отчаянием, привело нас к открытию, что мы имеем дело с нематериальным существом. А непонятно откуда взявшееся слово «качуча» — имя этого существа. Мы начали приманивать Качучу к занятиям художественным творчеством. Примерами могут служить опять Недоросль по пьесе Фонвизина, фильм Желание посмотреть фильм Райнера Вернера Фасбиндера, перформанс «Программа музыки». Несомненно, такие опыты развили нашу связь с Качучей, но говорить об изучении как опытов, так, тем более, Качучи не приходится. Сам процесс игры с Качучей очень сложен. Трудно даже описать соотношение между нами и Качучей. Не определишь ту грань, начиная с которой в игру вступает Качуча. Если мы останавливаемся перед этой гранью, опыт не происходит вовсе. Если позже — Качуча не участвует, и мы остаемся перед собственным творчеством.

А когда опыт удается и мы получаем вещество, которое можно назвать художественной тканью, то окончательным приданием формы — будь то озвучание фильма или выучивание наизусть текста персонажа в спектакле — Качуча практически не занимается.

В каком-то смысле удивительно ясно символизирует Качучу объект, созданный Максимом Гладких. За полтора года работы он, практически полностью избегнув проявлений собственной личности путем тотальной постсимуляции (немоделирования) творчества, послужил созданию полого предмета из папье-маше размерами 1,5т х 1т х 1т. Помимо основного свойства произведений искусства — вызывать у созерцающего их особенное чувство, вышеописанный предмет имеет мощный провокативный потенциал. Не являясь при этом чистой провокацией — то есть знаком, лишенным содержания. С человеческой точки зрения таким содержанием оказывается интерес Качучи к нам, людям.

Примечания

  1. ^ Дальше следует примерно полстраницы текста, таинственно исчезнувшего на глазах у его авторов.
Поделиться

Статьи из других выпусков

Продолжить чтение