Фестиваль «Мелиорация», павильон «Солнечный». Кураторы: Е. Кикодзе, А. Виноградов, В. Дубосарский. Пансионат «Клязьминское водохранилище». 30.08.02–01.09.02

По старым меркам, это неправильно, что участник фестиваля пишет на него рецензию. Так же неправильно, как то, что Дубосарский с Виноградовым напропалую совмещали кураторство с придумками и работами откровенно авторскими. Неправильно еще и то, что «Мелиорация» называлась фестивалем. Теперь мне остается убедить вас в том, что все это — новая норма.

Главное, чего я опасаюсь, чтобы вы не подумали, будто эта парадоксальная задача есть не более чем упражнение ума. Напротив, я совершенно убежден в реальности произошедшего переворота. Вооружившись этим убеждением, я даже берусь объявить «Мелиорацию» важнейшим событием уходящего года.

«Мелиорация» засела у всех в памяти как яркий и нехитрый коллаж из павильона «Солнечный», сверкающего в ночи всеми своими обнаженными и манящими внутренностями, башни из строительных лесов, куда можно было забраться и потрогать березы за макушки, а также первого корпуса пансионата, куда на неделю селили всех, стоило лишь назваться художником. Одного этого было бы достаточно, чтобы навсегда вписать «Мелиорацию» в анналы худосочной отечественной выставочной практики. Но это пока лишь самая грубая онтология...

Приехать на «Мелиорацию» можно было на маршрутке от метро «Медведково» либо на своей машине. Пересечение шлагбаума, отделяющего пансионат от остального мира, давалось легко, но все равно воспринималось, как будоражащая душу инициация, с которой может сравниться только первый в жизни поход на дискотеку. Так и крутилось в голове: где-то там, в гуще березок, стоит дом без окон, без дверей, в котором уже суетятся такие же, как ты, художники-энтузиасты. Есть там место и для тебя — целая отдельная комнатка-ячейка, которую ты сейчас займешь, чтобы стать радостной частью огромного праздника. А в перспективе — еще три беззаботных дня в обстановке казенно-ностальгического дежа вю, воскрешающего забытые ощущения лета в пионерлагере...

Обычно у арт-пространства есть название: галерея, экспозиция, ярмарка, фестиваль... «Мелиорацию» невозможно мерить выставочными мерками, а фестиваль — еще более далекая и сомнительная категория, которую вообще трудно совместить с современным искусством: напускная зрелищность и коллективизм феста противоречит высокомерной, кулуарной природе арт- тусовки. На празднике искусства - особое веселье, которое легко спугнуть излишним масштабом и кураторской режиссурой.

Но главное, даже крупный фестиваль — событие локальное и наносное. Ни один фестиваль не способен хотя бы на пару дней превратиться из мероприятия в территориальную единицу. «Мелиорация» вписывается в другую закономерность: чем компактнее фестиваль, чем мельче населенный пункт, его проводящий, тем больше у него шансов «перейти в географию». Европа знает достаточно таких пунктов: авиньонский театральный фестиваль, оперный фестиваль на вилле Пуччини, Цетинская биеннале...

Можно ли назвать фестивалем эти чудесные превращения захолустного городка в полноценное художественное государство со своим населением и укладом? Вряд ли. Это уже не событие в контексте, а сам контекст. Факт существования, — пусть временного, — таких «арт-государств» уничтожает привычное деление ландшафта на метрополию и провинцию. Благодаря этим «государствам» современная Европа стала не просто многополярной, но окончательно преодолела культурный диктат крупных городов, монополию столиц на актуальность...

Падение диктатуры моды ознаменовалось освобождением от страшного проклятия восьмидесятых — девяностых годов — обожествления конъюнктуры, демонстративной продажности искусства и самих художников, которая объявлялась эпатажной художественной стратегией. Теперь Европа празднует победу честного увлечении творчеством, восстание из пепла примата индивидуального высказывания. Ростки схожих процессов я заметил и в «Мелиорации».

За отпущенные ей три дня «Мелиорация» сумела создать центр притяжения, в поле которого не чувствовалось уже ни Петербурга, ни Москвы, ни уязвленных просторов остальной России. Торжествовал здоровый и единственно свободный принцип «здесь и сейчас». Это радикально изменило оптику взгляда на искусство, о чем я скажу чуть позже.

Вторым стратегическим моментом, определившим успех начинания, стал тот невероятный факт, что удельная масса денег, которыми располагали организаторы, оказалась достаточна для создания инфраструктуры этого «арт-государства». Стоило всего лишь сэкономить на проживании художников или на строительстве дорогостоящих объектов — и «государство» бы не возникло...

В итоге был достигнут третий, и самый существенный, результат рекреационный эффект «Мелиорации» вышел на первый план и стал основным эстетическим и, не побоюсь этого слова, очистительным переживанием, на фоне которого всё увиденное предстало вдруг в спокойном и ясном свете. Искусство получило четкое и недвусмысленное призвание — наполнить собой жизнь и душу собственного «государства». На фоне такой жизнеутверждающей цели естественным образом отторгались любые спекуляции-манипуляции как с пространством, так и с социальным контекстом фестиваля. «Мелиорация» мстила всем, кто в «работе с контекстом» пытался разрушить общую рекреационную ауру, которая и являлась единственным ценным контекстом.

Так, очень изящная «Критика чистоты стен» Осмоловского, развесившего на обшарпанных стенах своей ячейки идеально отштукатуренные известковые квадратики, казалась слишком очевидным и традиционным ходом, который проигрывал другому типу работ, никак не связанных с артикуляцией подвернувшихся под руку смыслов, но наполняющих место своим собственным содержанием. Например, созданная совсем не для этой выставки графическая серия Константина Батынкова «Война» буквально потрясла меня неожиданной гиперэкспрессией и античным совершенством. Сочетание «Войны» с театральностью оживших руин почти насильно наполняло душу острейшими элегическими сублимациями.

Случайной гостьей с чужой вечеринки смотрелась масштабная акция группы Art Business Consulting. Дело даже не в том, что вне города псевдоофис АВС потерял своего партнера-оппонента. Хуже другое: симулятивный аттракцион, то есть самая суть АВС, произвел на этот раз холостой выстрел посреди реально «стреляющих» лирических проектов. Вот было бы здорово, если бы авторы догадались поискать в своей выхолощенной эстетике лирический ракурс!

Эмоциональный ресурс бывшего «Солнечного» павильона с полной силой проявился в изображении ковра с оленем, выбитого Юрием Шабельниковым прямо на облупившейся бетонной перегородке, а также в «Поролоновом баре» (целиком из поролона), который Сергей Шеховцов разместил в холле. Уже не важно, в какой мере каждый проект следовал за фактурой, а в какой — навязывал фактуре себя. Существенно было одно — попасть в резонанс. С «эхом» павильона. С внутренним ритмом фестиваля. По тем же законам были найдены художественные эквиваленты полянам, березовым рощицам вокруг, песчаному берегу водохранилища.

По принципу резонанса неофициальным символом фестиваля были выбраны остроумные, интерактивные «Леса в лесах» группы «Обледенение архитекторов», а не башня «Без названия» Александра Бродского, построенная из автомобильных покрышек Приятно, что прогулочная функциональность «Лесов» не помешала даже самым строгим критикам относиться к ним, как к полноценному арт-проекту. Поэтому не стоит думать, что за красивым словом «резонанс» скрывается вульгарный шоу-бизнес. Одним из основных ноу-хау «Мелиорации» как раз и была популяризация проектов, которые на первый взгляд не имели ничего общего с пошлой «прикладнухой». «Мелиорация» успешно двигала искусство, не идя ни на какие компромиссы с социумом, но и не отгораживаясь от него. Как итог — социум не чувствовал скованности. Вот он — нехитрый секрет широкой популярности современного искусства на Западе. А заодно и секрет «западности» царившей на нашем фестивале атмосферы.

Всё сказанное позволяет перевести «Мелиорацию» в статус самостоятельного жанра и удостоить маленькой буквы имени нарицательного. Тем самым мы закрепляем за феноменом мелиорации ее новый социально-художественный смысл: культурная мелиорация — это точечное орошение интеллектуально и эстетически перспективных земель. От искусственной лужковско-церетелиевской рекультивации мелиорация отличается тем, что не пытается сажать деревья в бетон и ставить памятники животным у общественных туалетов. Это орошение реальных ландшафтов и душ.

«Мелиорация» вынуждена противостоять множеству предрассудков. Ощутимое присутствие денег породило в неокрепших душах соблазн упрекнуть мероприятие за холуйство перед богатыми дядями, которые «подкупили художников в собственных интересах». В ответ хочется уличить этих «антибуржуазных» кликуш не столько в комплексах «голодных», сколько в глухоте к великой новизне ситуации: впервые большие деньги не надо было отрабатывать. На фоне такой идиллии грешно воздвигать стену между «честными художниками» и «хитрыми нуворишами». Не дай бог, кто-то из них поверит в навязываемую роль.

Осталось сказать несколько слов о новой оптике, которую я открыл для себя при взгляде на работы: хочется отметить полное выпадение «Мелиорации» из каких-либо календарей. Присутствие тех же самых работ на прошедших ранее выставках или, наоборот, презентация абсолютно свежих проектов, на мой взгляд, не прибавляли и не убавляли ничего к впечатлению от показанного в павильоне или под открытым небом. Всё было одинаково новым перед лицом новых критериев, которые, рискну в этом признаться, очень напоминали классические. По сути, критерий был один: «живое» или «неживое». Настоящее должно быть живым. Что признается настоящим — то и правильно, то и норма.

Так мы возвращаемся к разговору о норме. «Мелиорация» возглавила едва народившуюся тенденцию, согласно которой нормальным скоро будет принято считать паритетное существование множества контекстов, среди которых никто не будет вычленять «модные» и «провинциальные». Нормой станет выход искусства за пределы галерей и даже самих городов. Нормальной практикой будет отказ кураторов от манипулирования художественным процессом, а общим местом станет свободный круговорот творческих инициатив. Говорить с такой уверенностью позволяет не только волна, вызванная «Мелиорацией», но и простая логика проникновения в Россию тех идей, которые уже лет пять стали мировой нормой.

К сожалению, обсуждение формата фестиваля отняло всякую возможность рассказать подробнее о конкретных проектах. Остается надеяться, что итоговый каталог, который готовят сейчас кураторы, пунктуально вберет в себя все многообразие фестиваля и будет издан достаточным тиражом.

Разумеется, обсуждать столь подробно формат «Мелиорации» имело смысл только в преддверии продолжения. К счастью, кураторы и спонсоры дают нам такую надежду. До встречи, «сограждане».