Выпуск: №92 2013
Вступление
КомиксБез рубрики
Постскриптум к молодостиСергей ШутовПозиции
Вспомни будущее: несколько беглых заметок о понятийной системеКястутис ШапокаКомментарии
«Поп-звезда» и «порно-звезда»: демарш актуального искусстваВалерий СавчукРефлексии
Производство произведенияАнатолий ОсмоловскийКонцепции
Войти в потокБорис ГройсИсследования
Словарь войныЕкатерина ЛазареваИсследования
Эстетика vs Эстезис: телесная политика ощущения, знания и бытияМадина ТлостановаПерсоналии
ПровокацияИрина АристарховаТекст художника
Нулевые. Опыт сознанияЕлена КовылинаТенденции
Художественная речьАндрей ШентальАнализы
«Художественное исследование» как симптом: о месте художника в «когнитивном капитализме»Людмила ВоропайПрограммы
О необходимости ШколыДмитрий ВиленскийКонцепции
Тезисы о прокрастинацииЙоэль РегевЭссе
УскользаниеСтанислав ШурипаРефлексии
ВниманиеИлья УтехинЭссе
Периферия нулевого радиусаЛариса ВенедиктоваСитуации
Внезапно живописьСергей ГуськовВыставки
Встречное движение будущего: искусство междуЕлена Богатырева
Материал проиллюстрирован кадрами из видеопроекта Алексея Булдакова и Анастасии Рябовой Atentionwhores (2011). Предоставлено авторами
Илья Утехин. Родился в 1968 году в Ленинграде. Филолог, антрополог. Автор книги «Очерки коммунального быта». Живет в Санкт-Петербурге.
Некоторое время назад я поймал себя на том, что, когда компьютер или сеть подтормаживают, а документ не открывается сразу же, у меня возникает побуждение переключиться в другое окно — пока суд да дело... Хотя что там за суд да дело — подождать-то секунд десять! В первые годы нового века, не привыкнув еще к скоростям, я в таких случаях спокойно ждал. Сегодня у меня одновременно открыто в браузере столько окон, что всегда есть, куда переключиться. Так иногда те, кто еще смотрит ТВ, переключают каналы, если началась реклама.

Хайку, однажды придумавшееся само собой (Дрогнул в кармане мобильник. / Ты, в самом деле? / Нет, просто сердце стучит), отражает и готовность к новостям, и ожидание. Но то, что до вибрационных галлюцинаций естественно сопутствовало особым обстоятельствам, как цветаевское «Так писем не ждут, так ждут — письма», теперь постоянно держит на крючке всякого обладателя смартфона и аккаунтов в соцсетях: он все время ждет хоть какого-нибудь письма или, на худой конец, лайка. Проверяет и переключается. И это не зависит от того, чем он, собственно, занимается в данный момент.
Как-то в день, когда к часовне Ксении Блаженной на Смоленском кладбище в Петербурге приходят толпы, я наблюдал бритоголового братка, молитвенно преклонившего голову у стены часовни. К уху он, однако, прижимал телефон и изредка в него говорил, одновременно (попеременно?) внимая, таким образом, и Ксенюшке, и телефонному собеседнику. Вы скажете, что настоящие верующие иные, что их молитва предполагает сосредоточение. Может быть.
Спектр возможных состояний сознания простирается от медитативного сосредоточения до полной расфокусированности и прострации. Посередине спектра — повседневное и общедоступное. Культуры закрепляют определенные состояния сознания за жизненными контекстами и предоставляют своим носителям средства модификации обыденных состояний, тяготеющих к середине шкалы. Зависит это и от того, что мы курим и в каких ритуалах участвуем. Не всем людям доступны крайние состояния, ибо они редко достигаются спонтанно и без использования инструментов культуры.
Технология иногда позволяет увидеть то, чем мы плохо научены управлять: состояния сознания можно отследить через электрическую активность мозга. Когда появились недорогие датчики для энцефалографии, новое медийное искусство не могло на это не отреагировать. Ульрике Габриэль и группа Otherspace в сотрудничестве с Робертом О’Кейном придумали аттракцион с обратной связью, в котором участвуют машинки-роботы, реагирующие на свет: они двигаются, только когда освещены, и стремятся к максимально освещенному месту, одновременно стараясь избегать столкновений. Сначала они стоят и не двигаются в полутьме, покуда внимание участника, надевшего шлем с электродами, обращено на окружающий мир и его собственное тело. Но по мере того как он, если это удается, отключается от мира и от своего тела и расфокусирует свое внимание, увеличивается амплитуда альфа-ритма, а это используется как сигнал, чтобы зажечь свет и запустить роботов. Увидев это, человек почти неизбежно внимает внешнему миру и выпадает из своего расфокусированного состояния, отчего свет тускнеет и роботы опять останавливаются. Требуется специальная тренировка, чтобы удержать расфокусированность; как, впрочем, и чтобы удержать сосредоточенное внимание.

Обычный западный человек в повседневности держится за себя, за свой фокус внимания: роботы-машинки у него стоят, но мысль его бегает и цепляется за все. Потребляя медийный контент, он сегодня привык не углубляться надолго, готов к параллельности и переключениям — таковы его техники внимания. Чтение книги с погружением в нее на пару часов подряд теперь редкость, разве что попадется увлекательная художественная литература. Нон-фикшн (особенно с монитора) читается иначе: ведь можно пройти по ссылкам, а там и еще ссылки. Такое чтение требует не меньше внимания, даже наоборот: «цифровые туземцы», убежденные, что «в интернете все есть», эффективнее и быстрее родителей вычерпывают сведения из малоструктурированных источников. Это особая внимательность, которая сродни, возможно, взгляду водителя, когда он в сумерках вроде бы не смотрит никуда в отдельности, но удерживает взглядом все пространство, чтобы не проморгать внезапно выскакивающих на проезжую часть пешеходов. На подобный взгляд, сканирующий в поисках смыслов неоднозначные формы, рассчитывает порой автор объекта, проходящего по разряду искусства.
Значительная часть медиа-потребления, проходящего в фоновом режиме, малоструктурирована и мимолетна. Тексты, изображения и звуки имеют тенденцию уходить в фоновое восприятие, создавать атмосферу медийно насыщенного места, воспринимаясь подобно архитектуре и не требуя выделенного внимания. Либо же оказываются в фокусе ненадолго, в основном когда мы намерены что-то с ними сделать. Поделиться в твиттере, например, или запечатлеть: в первых рядах на концерте, кажется, сплошные операторы-любители, навострившие свои смартфоны. Перформативность живого ценна как предмет копирования. Медийный объект требует от «цифрового туземца» не столько интерпретативного труда, сколько внешней памяти: «потребить» значит, сохранить ссылку, запостить картинку, поделиться фактом, на который иначе не обратят внимания, а потому не удастся использовать факт для строительства своего лица.
Чем больше одновременно существует предметов внимания, тем выше уровень шума/фона, тем большие усилия потребны для нахождения искомого. Даже внутри твоего персонального (уже выделенного) пространства количество доступных книг, фильмов, музыкальных треков заведомо превышает твою вместимость, и тем самым подчеркивается тот факт, что главной ценностью в медийную эпоху оказываются твое время и внимание: за них приходится конкурировать. В шуме на них претендуют еще спам и реклама, у которых свои фольклорно-анонимные пуанты.
Все эти узнаваемые обстоятельства в сумме создают специфические условия существования искусства сегодня. Оно может по привычке стремиться в особое пространство нешумной чистоты, выделяющее объекты, как рамка или пьедестал, но этого мало — как и самой по себе «хорошей формы» объекта. В качестве рамки желательна концепция, отчетливый месседж, кураторский жест, а в дополнение к ним неплохо бы иметь и приглашение к игре, к взаимодействию более деятельному, нежели достраивание смысла. Иначе в соревновании за внимание можно запросто раствориться в фоне и не стать фигурой.