1.12.95-2.01.96

Любое общество склонно приписывать искусству какую-либо социальную функцию, подчеркивая его предназначенность для человека добывать из него какой-либо полезный труд. Какую функцию выполняет современное искусство в обществе западного типа, какое место оно там занимает?

На этот вопрос можно ответить схемой функционирования типичной модели современного общества, формализуя его через определение психологической зависимости частей этого общества друг от друга^[1]. Для этого мы условно разделим социальную стратификацию на четыре составляющие: власть (4), население (3), художественное сообщество (2) и трансценденция (1)^[2] (см. схему № 1).

Художественное сообщество оказывает давление на население (терминологический террор, социальная провокация, апология кича, эстетика мусора и т. д.), ищет смысл и оправдание своим действиям в трансценденции (выражающейся по-разному: революция, капитал, бог, тотальная негация и т. д.).

Население оказывает давление на власть (забастовки, демонстрации, террор и т. д.) и испытывает интерес к деятельности художественного сообщества. Этот интерес обусловлен не столько поиском новых технологий социального взаимодействия, вырабатываемых современными художниками, сколько подсознательным стремлением к идеологическому и моральному оправданию своих притязаний, попыткой подкрепить их правом трансценденции (опосредованно через современных художников).

Власть оказывает давление на внешний мир и в той или иной степени пытается решать социальные проблемы населения, полагая себя выразителем его интересов как внутри общества, так и в международных отношениях.

В целом нельзя не отметить прогрессивность данной модели, ведь ее идеальная реализация привела бы к разрушению внутренней стратификации, трансформировало бы общество в перманентное аффектированное Событие, где уже не было бы ни противоречий, ни запретов, ни отчуждения, ни индивида^[3]. Однако властные структуры западного общества удерживают художника на периферии общественного производства, они «боятся открыть себя потоку ощущений без всяких гарантий»^[4].

На вопрос о том, какие усилия и в каком направлении необходимо прилагать художественному сообществу для того, чтобы дестратифицировать западное общественное устройство, мы не будем отвечать в данном тексте.

Рассмотрим другую, русскую модель психологической зависимости общества. Русское общество в настоящий момент находится в положении структурной смены принципов внутреннего взаимодействия между различными стратами. Оно пытается отойти от патриархальной, традиционной модели. К сожалению, можно констатировать, что, кроме хаоса, потери традиционных ориентиров, эта смена пока не привела ни к чему позитивному. Разные страты общества хаотически мечутся, ежечасно меняют свои приоритеты и модусы общения — от тотальной агрессивности до экзистенциальной замкнутости, от шизофренической открытости до параноидальной репрессивности. Общая атмосфера характеризуется агрессивным инфантилизмом и неспособностью к эмансипации (см. схему № 2).

Так, совершенно очевидно, что наша власть — в противоположность означенной схеме № 1 — уповает на внешний мир (зарубежные кредиты, западную помощь и т. д.) и оказывает давление на население, которое, в свою очередь, надеется на власть и «хорошего» президента и давит на интеллектуалов, требуя от них позитивности, а от художников — «красоты». Интеллектуалы же уповают на внешний мир (мифических бизнесменов-меценатов) и репрессируют всех художников, апеллирующих к негативности трансценденции.

Собственно, в западной реальности подобная направленность психологической зависимости также присутствует (что и позволяет удерживать общество в стратифицированном виде), но ни в одной западной стране она не явлена в такой степени репрессивности, как в России.

проект: А. Осмоловский
редактура: А. Обухова
коммуникация: «Художественный журнал»

Примечания

1. ^ Под властью я подразумеваю государственный аппарат и частные бюрократические структуры. Под населением — группы социально активных граждан, объединенных в систему независимых профсоюзов, гражданских инициатив, спонтанных движений и террористических организаций. Под художественным сообществом — интеллектуалов системы современного искусства, экспериментальной рок-музыки и маргинальной философии. Эта дифференциация не есть констатация позитивности наличия страт в обществе, наоборот, позитивным стало бы разрушение какой-либо стратификации.
2. ^ Формально трансценденцию нельзя относить к социальности, т. к. она всегда есть реальность различных вариантов умозрительных проектов этой трансценденции от великих религиозных нарраций до утопических моделей общества будущего в революционных дискурсах.
3. ^ Проявление большего интереса приводит к большему давлению (и наоборот). Абсолютный интерес в позитивной дизъюнкции с абсолютным давлением — к дестратификации общественного устройства. Неверно думать, что давление — это проявление и реализация конфликтов внутри общества. Социальное давление дает энергию движения социуму, как, в свою очередь, интерес — дает ему самосознание.
4. ^ В. Подорога, «Феноменология тела». Ad Marginem, Москва, 1995, с. 63.