MFA, или степень Мастера изящного искусства, существует в США с 1959 года. В октябре 1959 г. на Midwest College Art Conference была принята резолюция, в которой MFA-степень рекомендовалась как «надлежащая и окончательная» академическая степень в области изобразительного искусства. С тех пор MFA является признанной высшей академической степенью для практикующих художников. Статус MFA в академическом мире чрезвычайно высок и, согласно таким организациям, как College Art Association и National Association of Schools of Art and Design, является эквивалентом другой высшей академической степени — Ph.D. (доктор философии), которая обычно присуждается в теоретических областях (история, теория и критика искусства).

На сегодняшний день многие колледжи и университеты имеют MFA-пpoграммы, что обычно представляет собой двухлетний курс обучения, по окончании которого студенту присуждается степень Мастера изящного искусства. Однако MFA MFA рознь: общеизвестно, что MFA-диплом из университета Огайо «весит» меньше, чем такой же диплом из Йельского университета. Так, престижность MFA-степени определяется статусом колледжа или университета, который эту степень присуждает. Среди наиболее «звучащих» арт-школ в США согласно многим опросам: Школа искусств Йельского университета, Художественный институт Чикаго и Школа дизайна в Род-Айленде. MFA-программы различаются между собой также и идеологически. Так, одни MFA-программы четко ориентированы на современное искусство, другие более традиционны, третьи (их большинство) исповедуют плюрализм.

Я помню, как в году 93-м, будучи студентом второго курса Суриковско-го института, я жаловался главному редактору «ХЖ» на консерватизм Суриковского. Тогда, как впрочем, наверное, и сейчас, Суриковский институт был оплотом «искусства прошлого». Вполне в постсоветском духе моего поколения я тогда шутил, что неплохо бы было пригласить Илью Кабакова преподавать инсталляцию в Суриковском. Для меня, находящегося в начале 90-х под сильным влиянием окрепшего к тому времени в Москве современного искусства, существование в Суриковском было оправдано в основном как средство против службы в армии. Наиболее «прогрессивными» в то время мастерскими в Суриковском были мастерская Таира Салахова и театральная. Так что во время классов живописи и рисунка я мысленно перемещался на Якиманку и в Трехпрудный переулок Единственным утешением для меня был музей истории Суриковского института на первом этаже здания в Товарищеском переулке, где среди образцов лучших академических рисунков был и рисунок Эрика Булатова. Смотритель музея достаточно подозрительно следил за мною, явно не понимая, почему студент так долго простаивает перед хорошим, но далеко не самым лучшим рисунком в экспозиции.

Уже живя в Нью-Йорке и оказавшись в академическом мире, я обнаружил, что мои сформированные в Москве представления о существовании пропасти между академической средой и актуальной арт-сценой разрушены. В Нью-Йорке на одном художественном факультете могут преподавать и New Media artist, и абстрактный экспрессионист, и фигуративист, и художник, делающий перформансы. Посещая защиты MFA-дипломов, я каждый раз бываю потрясен тем, что профессора таких разных специальностей способны говорить на одном языке, вдумчиво и с интересом обсуждать идеологически и формально полярные работы таких же различных, как и сами профессора, студентов. Пресловутый плюрализм здесь. — повседневная реальность среднестатистического художественного факультета среднестатистического учебного заведения.

И все же плюрализм характерен в большей мере для государственных колледжей и университетов, частные университеты и арт-школы гораздо более идеологизированы (но даже в государственных учебных заведениях вполне возможна ситуация, когда, например, несколько художников, работающих с интерактивными инсталляциями, оказываются на одном факультете, и тогда лицо этого факультета начинает приобретать уже более определенные черты и туда начинают стягиваться студенты, интересующиеся интерактивными инсталляциями). Так, например, общеизвестно, что School of Visual Arts в Нью-Йорке — это «школа современного искусства», a Pratt Institute — это более традиционное заведение, по нью-йоркским меркам, конечно. В том же Нью-Йорке существует несколько арт-школ, идеологически противоположных School of Visual Arts. Так, например, Newark Academy of Art и Art Students League — это нью-йоркские эквиваленты московскому Суриковскому институту (кстати, поэтому неудивительно, что выпускников советских художественных вузов среди преподавателей этих школ, хотя и недолго, было достаточно много).

Вопрос об отношении между дипломом MFA и профессионализмом его обладателя в последнее время очень часто обсуждается в академической прессе. Однако в таких дискуссиях очень трудно подчас обсуждать профессионализм отдельно от динамики карьеры — эти понятия часто кажутся неразделимыми в американском контексте. Если рассматривать профессионализм как определенную квалифицированность для участия в современном художественном процессе: знания языка и дискурса современного искусства, теоретическую грамотность, определенный художественный кругозор, — то диплом MFA, несомненно, может рассматриваться как одно из подтверждений профессионализма.

Среднестатистическая MFA-пpoграмма (за исключением таких ортодоксальных школ, как New York Academy of Art и Art Students League) методично вводит студентов в дискурс современного искусства и включает классы по теории и критике актуального искусства наряду со студийными дисциплинами. Базовым классом обычно является так называемый «семинар», который представляет собой еженедельный дискуссионный класс, где обсуждаются текущие работы студентов. Порой семинар может не иметь постоянного преподавателя — в этом случае каждую неделю класс ведут разные художники. Обычно раз в год студенты должны принять участие в академической выставке и защитить свои работы перед комиссией факультета. Очень распространена практика, когда «приглашенные профессора» — обычно музейные кураторы, критики и галеристы — привлекаются университетом прочесть лекцию, а затем обсудить работы студентов.

Что касается «карьерного аспекта» профессионализма, то MFA-степень как таковая, конечно, не является пропуском на художественную сцену (в резюме художников информация об образовании всегда уступает место перечню выставок). Однако сам процесс учебы и нахождения в MFA-программе часто приводит к плавному вхождению в художественный процесс. Местоположение учебного заведения чрезвычайно важно. Так, студенты School of Visual Arts в Нью-Йорке более приближены к арт-сцене, чем студенты, например, со Среднего Запада. К тому же большое число преподавателей School of Visual Arts являются ключевыми фигурами нью-йоркской арт-сцены — художниками, критиками, кураторами, — что органически способствует карьерному продвижению их студентов. Среди преподавателей SVA: Нэнси Сперо, Леон Голуб, Дональд Кас-пит, Барбара Лондон, Шарлотта Котик, Макс Козлофф. School of Visual Art давно стала своеобразным поставщиком кадров для нью-йоркской арт-сцены. Вполне понятно, что многие абитуриенты решают поступать в SVA в первую очередь из-за ее связей с нью-йоркской арт-сценой. Насколько это «работает», можно судить по последней биеннале Уитни, где были представлены шесть недавних выпускников SYA — цифра, которой позавидовал бы художественный факультет любого университета Америки.

Одна из основных задач MFA-пpoграммы — это способствовать тому, чтобы студенты начали ощущать себя и других художников в контексте современного искусства, что является важнейшей ступенью к профессионализму. Художник, получивший степень MFA, конечно, не является профессионалом по определению, но он, как правило, гораздо лучше подготовлен к функционированию на арт-сцене, чем тот, кто через такую программу не прошел. MFA-программы и художественное образование в целом создают определенную структуру для молодых художников. Художественные факультеты отражают проблемы, существующие в академическом мире в целом, среди которых, несомненно, — определенная оторванность от жизни за стенами учебного заведения, но все же MFA-программы — это единственная действенная институция, которая пытается нормализовать вхождение молодого художника в его профессию (по аналогии с другими дисциплинами) и отказывается считать художественный мир «особым случаем».