ЦИФРА И БУКВА. В 1961 году Ivan Sutherland с помощью своей программы «Sketchpad» нарисовал электронным пером прямую и круг. Сегодня визуальный потенциал электронных средств расширился от наивных, сейчас уже антикварных и коллекционных программ, до технологии, способной к изощреннейшим эффектам. Кино и видео ныне — составляющие новой формы искусства. Новые технологические возможности преобразовали дизайн. Визуализация научной деятельности позволяет обнаружить неведомые ранее свойства явлений и сущностей. Мультимедиа синкретически объединяют искусственный интеллект и искусственную жизнь, организацию досуга, виртуальную реальность и секс. Электронная музыка прошла замечательный путь от опытов Джона Кейджа с бытовыми радиоприемниками до возможности моделировать самого Джона Кейджа. Наша жизнь пронизана нейронами компьютерных сетей и небесным светом электронно-лучевых трубок. Отказ от этих систем поставил бы под сомнение возможность существования человека. Наконец синкретическая связь (симбиоз? сотрудничество? сопряжение?) переходит на молекулярный уровень: если сегодня мы еще расширяем свою память и оперативность в границах персональных миров наших персональных компьютеров, то завтра эти миры будут оперировать на уровне органического микро- и макромира. Свидетельство тому — скорость развития компьютерных технологий и мастерство дигитальных магов. Эта эволюция, этот новый путь развития эстетики, цивилизации и биологического существования ведет к преодолению, казалось бы, незыблемых физических законов. Но, увы, лишь физических законов, оперирующих лишь в рамках описанного и отцифрованного мира. Вот почему вновь центральным ныне оказывается вопрос идентичности оригинала и копии! Возрастание мощности и ускорение производства цифровой техники позволяют предположить, что перекачка феноменального мира в цифровой формат резко повысит ценность достоверных, осязаемых, наличных проявлений этого мира. Оригинальные рукописные книги вновь станут единственным достоверным источником информации в отличие от их электронных версий — версий, подверженных манипуляциям программистов, цензуры и производителей электроэнергии. В перспективе с переходом к предстоящему Интернету-2 будет утрачено огромное количество информации, что, впрочем, вполне устраивает производителей цифрового оборудования, выжимающих деньги из военных ведомств и пользователей, умело устраивающих «революционные» потрясения цифрового рынка, сбрасывающих отработанное военное оборудование. Важно, впрочем, оговорить, что и существование мира оригиналов — источников информации — ожидает неизбежное развитие: современная технология переходит ныне к работе на атомарном уровне. Нас ожидают мутации человеческой органики и сознания. Человек расширяющий, преобразующий самого себя, обретающий абсолютно новые функции и чувства сможет предложить и новые оригиналы, отвечающие новым требованиям новой Земли и нового Мира.

Сергей Шутов

 

 

ПОЗИТИВНЫЙ ДИЗЪЮНКТИВНЫЙ СИНТЕЗ. Позитивный дизъюнктивный синтез — формально-логический термин, введенный в современную философию Ж. Делезом и Ф. Гваттари. Дизъюнкция — буквально — противопоставление: «или — или». Напротив, позитивный дизъюнктивный подход в формировании каких-либо макросоциаль-ных ансамблей (партий, групп, движений и т. д.) выражается не в поиске близких по убеждениям сподвижников — ты или союзник, или враг (и, как следствие, в постепенной параноидации этим поиском^[1]), а, наоборот, в спонтанном и необязательном объединении со своим Другим. Объединиться для того, чтобы подчеркнуть совместные различия, — вот генеральная направленность позитивного дизъюнктивного синтеза. Дизъюнкция противостоит не столько демократии, сколько является Иным плюрализма, который конъюнктивно объединяет социум. Если плюрализм стремится сохранять конфликтующую дифференцированную социальность, кодируя и разграничивая различные ее фрагменты, то дизъюнкция есть стремление к ее гармонизации. Так становится возможным невиданный прежде союз крайних консерваторов и крайних революционеров. Этот союз не есть следствие взаимных уступок и компромиссов, наоборот, консолидирующим стержнем такого союза становится взаимная бескомпромиссность его участников. Например, в современной художественной среде неоконсерваторы стремятся возвратить искусство в его классические формы, отвергают даже теоретическую возможность инновации формы, негативно относятся к любым проявлениям рефлексии и т. д. (в московском художественном контексте подобную позицию занимает Д. Гутов), основная же задача крайних революционеров — избавиться от навязываемого современной арт-системой художественного статуса их действий (А. Бренер, А. Осмоловский)^[2]. Именно таким образом становится возможным дизъюнктивный синтез. Это объединение не единомыслия, но разномыслия. Неоконсерваторы и революционеры объединяются для того, чтобы подчеркнуть совместные различия и достичь единых целей, руководствуясь разными внутренними мотивами. Подобный подход кардинально меняет традиционную политическую и художественную стратификацию, демонстрирует возможность иной конфигурации социума и, как следствие, ведет к иному модусу его функционирования.

Анатолий Осмоловский

 

 

ЗНАК И БЫТИЕ. Знак

1. Знак — фиксирует существенное.
2. Знак — ограничение.
3. Знак — способ экономического локализованного анализа.
4. Знак — информационный звук, за которым большой пласт разночтения.
5. Знак — не противостоит бытию, а является субъективным операционным элементом, препарирующим сущность.
6. Знак — ответственность. Ответ на сиюминутную ситуацию. Бытие

1. Бытие — поток.
2. Бытие — материал.
3. Бытие — не останавливается и поглощает частное.
4. Бытие — бесконечность.
5. Бытие — реальность, требующая мужества для согласия на ошибку и близорукость, связанную с ограниченностью наших возможностей.
6. Бытие — вера в великую закономерность.
7. Бытие — Бог.

Юрий Злотников

Примечания

1. ^ Эта тенденция была свойственна всем политическим и художественным объединениям всех эпох и приводила в конце концов к параноидальным репрессиям, чисткам и исключениям. Именно поиск близких по убеждениям сподвижников делает возможным действие закона Ф. Гваттари: «вещества компонентов, начинающих изменение, как правило, не той же самой природы, что и вещества компонентов, которые осуществляют это изменение» (Ф. Гваттари. «Машинное бессознательное», «Архетип», № 1, Москва, 1995, с. 65).
2. ^ Впрочем, было бы крайним упрощением инкриминировать и неоконсерваторам и революционерам непоследовательность в методах репрезентации. Ни те, ни другие не отказываются от контекста современной арт-системы, но хотят фундаментально переобосновать ее социальный статус.