Выпуск: №3 1994

Рубрика: Ситуации

Взгляд «Другого»

Взгляд «Другого»

Кадр из фильма Сергей Шутова

Монстры, роботы, пришельцы — эти «чужие» и «другие» кинематографа — долгое время оставались созданиями, чей подлинный язык был для зрителя непостижим в той же мере, что и для сталкивающихся с ними на экране персонажей. Часто мимикрирующие под людей, они для удобства киноповествования изъясняются человеческой речью, либо пребывают немыми. Но кинематографической прямой речью они долгое время не наделялись. Часто принимаемые вначале за плод воображения, на уровне кинонаррации они так и оставались «видениями», галлюцинациями камеры, объектами, но не субъектами зрения.

Их литературные прототипы, искусственные креатуры Мэри Шелли и Майринка, были наделены большей автономностью. Одна из глав «Франкенштейна» написана от лица монстра. Голем же осуществляет свое появление, захватывал зрение героя, — повествователь заставляет нас воспринимать мир его, Голема, глазами.

Рано или поздно тварь восстает против творца, и «другие» захватывают место у кинокамеры, чтобы быть не видением, но видением. Один из первых фильмов, в котором им это удается — «Дикий Запад», вполне банальная история «бунта роботов», снятая где-то в 60 — 70-е годы. Один из автоматов парка развлечений, робот-ковбой, выходит из-под контроля, и тогда в фильм вкрапляются фрагменты его зрения — крупнозернистое, смазанное, подчеркнуто техническое изображение, с какими-то компьютерными пометками в углу кадра. Интересно, что этот робот является имитацией не просто человека, но киноперсонажа — атракцион «Дикий Запад» копирует мир вестерна, а механический протагонист, сыгранный Юлом Бриннером — его же персонажа из «Великолепной семерки». Возможно, именно в силу своего киногенезиса он понимает, что революция начинается с захвата камеры. Впоследствии именно маркированное техническое изображение, напоминающее картинку на мониторе компьютера, в окулярах прицела или прибора ночного видения становится узаконенным приемом репрезентации зрения «других» — будь то роботы или инопланетяне, в киноиерархии относимые также к технологическим креатурам, как в силу традиционно более высокой стадии развития их цивилизации, так и из-за их «сфабрикованности», машинерии спецэффектов, обеспечивающих их появление на экране.

Сходным образом обработанное изображение ассоциируется с многочисленными произведениями видеоарта. Зрение «других» здесь как бы возвышается до «другого зрения», традиционной прерогативы художника. Впрочем, сюжет «других» не всегда выносится за скобки. Так, инсталляция и видеофильм группы «Fenso lights» мотивируются как образы, извлеченные из памяти некоего космического пришельца.

Галактический знакомец Fenso Lights был, кажется, все же свидетелем реальных событий. Видеоработы же Сергея Шутова — «Небесный тихоход-2» и «Тайна двух океанов-2», в которых старые советские фильмы, обработанные при помощи компьютерных технологий, обретают сходство с «видением другого» из фантастического фильма, наводят на мысль о странной ситуации, в которой пришельца усаживают перед телевизором. Можно представить себе историю, с имплантацией воспоминаний, наподобие «Вспомнить все» или «Бегущего по лезвию бритвы», где гостя пытаются очеловечить, приобщив его к памятным нам с детства лучшим образцам трогательного советского кино, а заодно и избавиться от оскомины иронии и умиления, сплавив свои воспоминания «другому», точно шагреневую кожу.

Расчет верный — ибо взгляд пришельца, компьютера, робота идеально выполняет операцию «дестилизации», счищая пленку стиля, патину времени, умилительность наивного сюжета и превращая старенькие ленты в поток завораживающе красивых, безупречно абстрактных и современных картинок, не обремененных никакими ассоциациями. Впрочем, здесь стоит вспомнить еще об одной особенности зрения технологических созданий. Оно всегда целенаправлено, более того — прицельно. Взгляд Терминатора, фиксирующий цель и расстояние до нее, или же взгляд чудовища из «Хищника», реагирующий на тепловые излучения и различающий живое и годное — для контакта или в пищу? — всегда взгляд, за которым следует выстрел или прыжок, взгляд сугубо утилитарный. Фильм для него неминуемо оказывается просто «слепым пятном», пестрой, мерцающей плоскостью, неопасной и неинтересной.

Имплантированные воспоминания не приживаются. И лишь искушенное человеческое зрение дает шанс еще раз заворожить себя этому мнимо незаинтересованному видеоглазу, не верящему в ложный объем, в условное время, в сюжет и стиль, тем не менее неотвязно поступающие сквозь психоделические переливы красок, и принять ради очередной игры маску пришельца как шлем виртуальной реальности.

Поделиться

Статьи из других выпусков

№113 2020

Управление климатом: от чрезвычайного положения к восстанию

Продолжить чтение