Понедельник, 27 декабря 1976

Получил приглашение на инаугурацию президента Картера. Оно было адресовано (ха, ха, ха) «Господину и Госпоже Уорхол». Как вам это понравится?

Понедельник, 31 января 1977

Нэшвилл — Нью-Йорк

Работал до 19.30. Поехал в отель «Regine». Уоррен Битти был там и выглядел чуть постаревшим и отяжелевшим. Джек Николсон был там и выглядел чуть постаревшим и отяжелевшим. Анжелика Хьюстон^[1], а также манекенщица Аполлония были там... Мне нравится Аполлония, она очень милая. И Катрин Денев была там, именно в ее честь устраивался этот вечер. Уоррен назначил свидание Иман^[2]», чернокожей манекенщице.

Пришла Барбара Аллен со своим поклонником Филиппом Ниархосом^[3]», а также Джеймс Бреди и Коуди, парень из журнала «Women's Wear Daily». Он довольно задиристо вел себя за столом Барбары и Филиппа. Филипп пытался быть обаятельным, а Коуди пришел с красивой девушкой — не хочу гадать, каково ему было при этом — они рано ушли. Потом мне Барбара сообщила, что Коуди сказал: «Я все здесь ненавижу. Я ненавижу Джека Николсона. Я ненавижу Уоррена Битти. Я ненавижу Энди Уорхола. Я ненавижу Дайану Вриленд и больше всех я ненавижу Джеймса Бреди».

Ах да, и еду. Он еще и еду ненавидел.

Филипп пил и становился все остроумнее. Видно было, что Барбара хочет за него замуж, я думаю даже, она хочет от него детей.

Рут Клигман^[4] звонила мне после обеда. Я ей сказал, что видел Джека Николсона и говорил с ним насчет роли в фильме Сидни Поллака. Она спросила, не могу ли я взять ее с собой на встречу с Николсоном, но я сказал «нет» (ха, ха, ха). Я ее никуда бы не взял после того, как прочел ее книгу. Она просто убила Поллака, она так по нему проехалась.

Среда, 2 февраля 1977

Вернулся домой, поработал, затем в 11 Кэтрин^[5] и я поехали в отель «Regine», чтобы взять интервью у Майкла Джексона из «Jackson 5». Он очень худой, у него действительно очень высокий голос. С ним был здоровенный парень, видимо, охранник, и девица из ансамбля «The Wiz». Ситуация сложилась забавная, потому что ни Кэтрин, ни я по сути дела ничего о Майкле Джексоне не знали> а он ничего не знал обо мне — думал, что я поэт или что-то в этом роде. Джексон начал задавать мне такие вопросы, которые никому из знающих меня и в голову не пришли бы: женат ли я, есть ли у меня дети, жива ли моя мама...(ха, ха). Я ответил: «Она дома»^[6].

Мы пытались уговорить его станцевать. Сначала он не хотел, но позже вместе с девицей из «The Wiz» станцевал один танец.

Пятница, 18 марта 1977

Послал Ронни^[7] деньги за фотографии (19 дол., 31 дол., 12 дол., 78 дол., 7 дол., 94 дол.). Лестер Перский позвонил и пригласил меня к себе на обед, который он дает в честь Михаила Барышникова, но я собирался пойти к Рудольфу Нуриеву в Иранское посольство, где он справлял свой день рождения. Поехал на такси в студию Фрэнка Стеллы (2 дол. 75 центов) на вечеринку по случаю 20-летней деятельности Лео Кастелли в арт-бизнесе. Фред сказал, что я обязательно должен прийти — это был как раз тот тип вечеринок, которые я ненавижу, потому что на них собираются такие же, как я, жутко похожие, такие же эксцентричные. Но они оказались настолько артистичными, а я настолько коммерциализированным, что было очень мило. Думаю, если бы я заранее предположил, что мне действительно будет хорошо, то не почувствовал бы себя так весело, увидев их всех. Все художники, которых я знаю давно, были со своими вторыми женами или подругами — у Клааса Ольденбурга была новая girlfriend, то же у Розенквиста. Рой^[8] пришел с Дороти, Эд Рашэ — с Дайаной Китон^[9]», Лео^[10]» — с бывшей женой Илеаной Соннабенд, нынешней женой Тонни и Барбарой Джекобсон — все три дамы влюблены в него по одной и той же причине. Дэвид Уитни был остроумен, доброжелателен. Я одолжил на время фотопленку у одного из секретарей Лео.

Художники раздавали автографы, я сделал пару подписей Клаасу и Кейту Сонье, который мне нравится...

Пришел домой, поспал немного, затем вылез из постели встретить Андреа Портаго, чтобы вместе с ней идти в Иранское посольство. Андреа выглядела прелестно, она снова хочет стать кинозвездой... На вечере присутствовала Полетт, она продала авторские права на роман, который Ремарк написал об отце Андреа. Полное название «Heaven Has No Favourites» («Время жить и время умирать»), как сказала Полетт. Она получила 100 000 дол. плюс 10% дохода от проката фильма, снятого «PARAMOUNT». Он называется «Bobby Deerfield», в нем Аль Пачино сыграл роль отца Андреа — фон де Портаго, гонщика.

После обеда Андреа собиралась пойти на вечер Барышникова, устроенный Лестером Перским, но когда мы уходили, вошли Бианка^[11] с Франсуа Катру и сказали, что они как раз оттуда и что там ужасно. Поэтому мы вернулись на «парти» к Нуриеву и вынуждены были пройти через «ах, вы вернулись». Но потом Андреа решила, что Бианка имела в виду всего-навсего Лестера, который плохо содействовал ее карьере, что, видимо, вечер восхитительный, и если бы там оказался Милош Форман, это было бы очень полезно для нее. Таким образом, мы все-таки туда поехали.

Такси до Хемпшир Хауса (3 дол.). Лестер — большая шишка. Мы сидели и беседовали при свете канделябров. Я нервничал. Барышников был таким милым. Милош (Форман) — остроумным, рассказывал мне о том, что у нас одинаковые туфли. Там была Брук Хейуорд, она обняла меня за плечи и сказала: «Я так счастлива, не знаю, что и делать». Думаю, она «в интересном положении».

У Лестера есть работы Розенквиста и Раушенберга, и я ему дал своих «Мэрилин» и «Корову»...

Четверг, 1 сентября 1977

Ходил к окулисту и перемерял очередные пятнадцать пар мягких линз. Наконец, в последней паре — очень-очень тонких линзах, просто тонюсеньких — почувствовал себя лучше всего.

Четверг, 22 сентября 1977

Колумбия — Нью-Йорк

... Нас встретил Джон Спрингер. Вышла Софи Лорен, великолепная, как всегда, и принялась нам рассказывать, какая она бедная. Это было так смешно. Мы ее спросили, носит ли она наряды от Valentino, она ответила, что нет, они ей не по карману. Сказала, что не могла бы себе позволить остановиться, как сейчас, в таком дорогом отеле, как «Pierre», но на этот раз за нее платят киношники. Она словом не обмолвилась о том, что могла бы поселиться на этой же улице в своих собственных апартаментах в «Hampshire House». Но Виктор был в ударе: открыл бутылку шампанского и сказал Софи, что видел все ее фильмы в Венесуэле, еще будучи младенцем. Я заранее предупредил его, чтобы не употреблял в разговоре крепких выражений, ибо, когда мы несколько лет тому назад были на вилле у Карло Понти^[12]» в Риме, нам сказали, что Софи не выносит ругательств в доме и если мы их произнесем, то нас немедленно вышвырнут на улицу.

Однако во время нашего пребывания в отеле «Pierre» сама Софи постоянно повторяла слово «fuck». Она и Марчел-ло Мастроянни оказались на первых страницах американских газет из-за интервью в новом ток-шоу Дика Кэветта на 13 канале телевидения. Когда Дик спросил, что значит быть романским героем-любовником, Марчелло ответил: «You have to fuck a lot» («Вы должны много трахать»). Мне кажется, что Софи нашла последнее слово очень «остроумным» и стала усиленно им пользоваться. Примерно через час она захотела от нас избавиться, и мы ушли.

Вторник, 8 ноября 1977

На приеме у Ричарда Вейсмана, устроенном в честь Витаса Герулайтиса, была Маргарет Трюдо^[13] с двумя своими канадскими подругами. Одна из них только что развелась с мужем и осталась с тремя детьми. Она была полной, большой и выглядела старше Маргарет из-за того, что была толще ее. Она решила меня подцепить: встала надо мной, уперлась руками в бедра, демонстрируя себя. Даю слово, на эту удочку можно было попасться! Еще никто и никогда, кроме нее, не говорил мне ничего подобного — совершенно обоснованные, кстати, слова: «Вы настолько грандиознее того, что я ожидала!» Я ей сказал, что Маргарет должна вернуться к мужу и заняться политикой. И она аж задрожала, когда это услышала, поскольку и сама так считала. На ней была прелестная накидка, такого темно-фиолетового цвета — цвета «баклажан», наверно. Так всегда говорят на показах мод, и я никогда не знаю, что это в действительности означает.

Вторник, 3 января 1978

Хэлстон^[14] с Бианкой были на кухне и вместе готовили еду. Хэлстон сказал, что в нем столько энергии, что хочется танцевать. Он сообщил мне много сплетен. Рассказал о том, как прошлой ночью кто-то позвонил в дверь, это оказалась Лайза Минелли. Жизнь у нее сейчас очень осложнилась. Когда она шла со своим мужем Джеком Хэйли, им встретился Мартин Скорсезе, с которым у нее в то время был роман. Мартин начал допытываться, правда ли, что она одновременно состоит в любовной связи с Барышниковым. И все это происходило на глазах у ее мужа! А Хэлстон сказал, что все так и есть, он также сказал, что Джек Хэйли не gay (не голубой). Понимаешь? Я был прав. Хэлстон говорит, что Джек любит Лайзу, но кто действительно его сводит с ума, так это крупные, фигуристые блондинки. Итак, когда вчера ночью в дверь позвонили, оказалось, что это была Лайза в шляпе, надвинутой на лоб, чтобы никто ее не узнал. Она попросила Хэлстона: «Дай мне все наркотики, какие у тебя есть». Он дал ее бутылку кока-колы, несколько сигарет с марихуаной, один Valium и четыре gualude. Лайза сложила все это в маленькую коробочку. И тут к крыльцу подошел маленький человечек в белой шляпе и поцеловал Хэлстона. Им был Мартин Скорсезе, который до того прятался за углом. Потом они удалились вдвоем и развлекались где-то, поглощая все эти наркотики.

Доктор Гиллер приехал посмотреть фильм «Saturday Night Fever» («Лихорадка субботней ночи»). Бианка подралась с Виктором до прихода доктора, так как Виктор сожрал все гамбургеры, приготовленные для Гиллера. Однако я подозреваю, что она сама хотела их съесть, последнее время ее задница стала просто огромной.

Сегодня в США приехали «Sex Pistols». Везде появились панки. Тот, кто организовал ансамблю турне, чрезвычайно ловок: «Sex Pistols» начинают выступления с Питтсбурга, где молодежи нечем заняться, таким образом она будет сходить с ума по этим музыкантам.

Понедельник, б марта 1978

Позвонил Джими Уайет и пригласил меня на ужин в «21». Я заскочил за Кэтрин, и мы поехали. Чудно провели время, болтая о поездке Джими в Европу вместе с Бо Полком и Нуриевым. За соседнем столиком сидел Эндрю Стайн со своей подружкой. Кэтрин заказала пиво «Guinness» и шампанское «Black velvet». Появился Оззи Кларк. Том Салливан вернулся из Флориды, где он был с Маргарет Трюдо. Маргарет не вошла в ресторан.

Когда мы ехали в «Studio 54», я ожидал, что на приеме у Лиз Тейлор будет человек пятнадцать-двадцать. Но их было более двух тысяч. Таким образом, если платил Хэлстон, ему прием влетел в копеечку. Для меня это было хорошее ночное дежурство, поскольку я встретил там госпожу Кэйзер, которая сказала мне, что через неделю ее лицо будет в порядке и она сможет сделать несколько снимков^[15]. Мы поговорили о распродаже, которую устроила Джоан Кроуфорд.

Лиз выглядела, как пупок. Как толстая, маленькая куколка. Джон Уорнер^[16] поздоровался со мной. Род Гилберт пришел с миловидным хоккеистом, блондином. Кэтрин влюбилась в него предыдущим вечером и все время повторяла, что должна его заполучить, но не знает, удастся ли, хотя она все равно попытается. Хоккеист был с грудастой девицей. Маргарет (Трюдо) и Тома фоторепортеры уже не осаждали. Их, видимо, считают сложившейся парой. Бианка совсем не обращала на меня внимания. Но потом все же ей захотелось станцевать со мной и таким образом попозировать для новых снимков. Она была одета в белое и черное, по последней моде Хэлстона, но по правде говоря, ей не идут его наряды. Бианка попросила меня пригласить к нашему столику Криса Уайльдинга, а когда он подошел, сделала вид, что он ее совсем не интересует. Только взглянула на меня и произнесла: «Да?» — как бы спрашивая меня: «Что вы хотели?» Я не нашелся, что сказать. Все это выглядело очень глупо.

Там был Трумен Капоте. Он всю ночь танцевал с Бобом^[17], и фоторепортеры имели возможность всласть их нафотогра-фировать. Трумен выглядит сильно похудевшим. Дайана Вриленд также присутствовала. Гостей подводили к Лиз, которая была королевой вечера. Я встретил там одного футболиста-защитника.

Боб увидел, что Бианка жрет, и сказал Дайане Вриленд: «Это действительно начинает все больше походить на варварский Рим». А она ему ответила: «Надеюсь, разве мы не к тому стремимся?»

Декорации были сказочными, вазы в рост человека полные цветов. Вазы и картины на стенах были как дань уважения Лиз.

И Моник там была. Мы вспомнили то время, когда я впервые встретил Лиз в Риме, это было примерно в период наших съемок «Франкенштейна» и «Дракулы»^[18].

Вторник, 4 апреля 1978

Мне позвонил Луи Маль и спросил, приду ли я на просмотр его фильма «Pretty Baby» («Прелестный ребенок»).

Я застрял дома, но Барбара Аллен дрзвонилась мне и сказала, что ей не с кем пойти на просмотр ленты Луи Маля, поэтому она заедет за мной в 19.45. На такси мы доехали до здания Paramount на Колабус Секл (2 дол. 50 центов). Собралось много состоятельных, известных людей. Френк Ябланс поблагодарил меня за все прекрасные слова, которые, как он слышал, я сказал по поводу его фильма «The other Side of Midnight» («Обратная сторона Луны»), но я ведь только шутил. Там были Брук Шилдс и Мериэль Хемингуэй. Барбара увидела Барышникова и усадила его рядом с собой, оставив меня ради него. Затем поинтересовалась: «Что вы будете делать потом?» Когда же я сообщил, что пойду домой, она сказала (ха-ха): «Прекрасно».

Это была остроумная затея, но она провалилась — в Новом Орлеане пытались пикетировать кинотеатры с фильмом, нарушающим нормы морали, однако безуспешно. Позже друг Луи Маля подошел ко мне и сообщил, что Луи действительно хочет знать мое мнение о его фильме, и я сказал, что он был «прекрасным», «интересным», «удивительным». Затем был спуск на лифте в потрясающей компании: Барышников, Барбара, Милош Форман, Френк Ябланс, Диана фон Фюр-стенберг. Милош украдкой скользнул взглядом под пиджак Барышникова — «ищет маленькую девочку». У Барышникова такое великолепное тело и такая смешная прическа: пышные, растрепанные волосы. Ему надо их подстричь, тогда он будет выглядеть мужественнее со своим хорошим русским лицом.

Среда, 5 апреля 1978

Пришел Виктор и помочился для меня на несколько картин^[19]. Я дал Ронни денег на газеты (2 дол.), чтобы проверить, получила ли освещение в прессе «парти», устроенная фирмой «Polaroid». В самом деле, мне все звонили и говорили, что вечеринка удалась на славу.

Воскресенье, 23 апреля 1978

Мы были у Хэлстона до часу ночи. Пили. Потом поехали на лимузинах в «Studio 54». Джанни Аньелли^[20] с нами не поехал: вернулся домой, так как ждал звонка по делу о похищении Альдо Моро — он каким-то образом принимает участие в разработке способа передачи выкупа террористам. Пришли барон и баронесса фон Тиссе^[21]. Мы где-то потеряли Стиви. Они не понимали, зачем мы идем в подвал. Стиви декорировал его шарфами, подсвечниками и жареной кукурузой, как если бы это было место встречи хиппи на площади Св. Марка.

Воскресенье, 8 мая 1978

От Дэвида Боуи на его концерт пришло только два билета, пойти хотели все.

Боб целый день сидел на телефоне, приглашая людей на свой день рождения. Забавно, сейчас многие хотят устраивать большие приемы по случаю дня рождения. «Тельцы» так делают всегда. И Бианка тоже. Бианка позвонила и сказала, что у нее есть два билета на Боуи для меня, поэтому свои два я отдал Кэтрин, которая ужасно хотела пойти.

Позвонил доктор Кокс и сообщил, что устраивает вечеринку в мою честь 7 июня^[22]. В мою честь? Он сказал, что у него есть таблетки и я должен прийти, взять их и принимать, чтобы растворить камни в желчном пузыре без операции^[23].

Подвез Кэтрин на такси (3 дол. 50 центов) и поехал домой, чтобы быть готовым ехать на концерт. У Джела сидел Том Кешин, мы пошли к Хэлстону, у Хэлстона был лимузин и у Стиви тоже. Мы подождали, пока Бианка оденется, и поехали в «Madison Square Garden».

Музыка была оглушающей, поэтому доктор Кокс проорал мне прямо в ухо: «Вы уже умираете?». Это меня проняло. Мне кажется, что в конце-концов я умру именно от этого. Мы спустились вниз и выпили. Бианка была в гримуборной Дэвида Боуи, потом вышла сообщить, что мы вместе с ним обедаем завтра в 13 в «Quo Vadis». Боуи снова пошел на сцену.

Потом мы заехали на день рождения, которое Диана фон Фюрстенберг устроила Бобу. Дверь открыл Кевин. Народу было не слишком много. Там присутствовали мать и отец Боба. Я не замечал раньше, что отец у Боба привлекательный. Я его встречал прежде, он действительно хорошо выглядит. Боб поцеловал меня за мой подарок, и я растерялся. Кэтрин была с Томом Салливаном. Кто-то из окружения Тома сказал Бианке, что он снял виллу «Montauk» на лето. После чего Бианка, ни слова мне не говоря, ушла, ни с кем не попрощавшись. Таким образом, думаю, мой «роман» с Хэлстоном, Бианкой и Стиви закончился. Стиви сказал: «Бианка расстроилась...» Не знаю, что делать. Сомневаюсь теперь, что буду обедать с Дэвидом Боуи. Может быть, я должен ей позвонить?

Вторник, 9 мая 1978

Позвонил Бианке. Парень, поднявший трубку, ответил мне как-то странно. Я не знал, стоит она рядом или нет. В конце концов она мне перезвонила и сообщила, что Дэвид Боуи занят и на обед прийти не сможет, но для нас обед состоится. Итак, я полагаю, она не сердится.

Позвонил Крис Мейкос по поводу интервью для психиатра, который пишет книгу об 10 (коэффициент умственного развития) знаменитых людей. Тот хочет, чтобы я тоже тестировался. Не собираюсь этого делать, почему каждый должен знать, насколько я глуп. К тому же этот парень завалил меня целым ворохом вопросников и тем самым практически оккупировал все мои мозговые клетки. Теперь Крис злится, что я дал от ворот поворот.

Я уже упоминал, что в «Studio 54» встретил парня, который поведал мне о своей любовной связи с неким композитором? Я сказал: «Разве у 79-летнего эта штука может встать?» Не верю я этому.

Позвонил доктор Кокс, он уже два месяца постоянно звонит мне, сообщая, что собирается организовать вечеринку в мою честь и спрашивает, кого я хотел бы на нее пригласить. И вдруг недавно спросил: «А что вы скажете, если эта вечеринка будет дана и в честь Ларри Риверса?» Это что — камень в мой огород? Он что, сердится на меня? Ларри-то уже выписался из больницы, у него там опять было что-то с сердцем. Сегодня нашли тело Альдо Моро, его убили в Италии. Суббота, 23 сентября 1978 Лос-Анджелес

За нами заехала Венди Старк, и мы отправились в Венис. Я пошел в «Асе gallery» на свой показ «Торса». Воскресный день был прекрасен, 38 градусов тепла (по Фаренгейту). Показ выдался удачным: члены, дырки, жопы.. Для раздачи имелось 1000 экземпляров журнала «Interview».

Я дал два интервью: одно для журнала «Connoisseur», второе для «Society West». Венди мне помогала: Фред все время шутил и объяснял каждому, что та оголенная вагина на картине — это Вендина.

Потом мы поехали домой к Полли Берген на Холмби Хиллс. Дом у Полли очень современный и хорошо обставленный. Всюду разбросаны номера журнала «Architectural Digests». Ее гардеробная комната выглядит как маленький универмаг: там целые полки занимают блузки, платья, шлафроки. У нее есть телескоп, чтобы смотреть на звезды, но она с его помощью наблюдает за дачами «звезд». Мы смотрели на дом Дэнни Томаса на противоположной стороне долины, но там ничего не происходило, лишь пара гераний росла.

Потом вернулись на нашу «помойку» (чай в номер и чаевые — 3 дол., завтрак — 2 дол.). Венди позвонила Стэну Драготи, чтобы пригласить его на открытие. Он очень страдает от того, что Шерил Тигс^[24] сбежала в Африку с Питером Бердом. Затем подошло время съездить к Джулии Скорсезе. Она по телефону предупредила Фреда, чтобы мы не брали с собой наркотики, т.к. она сейчас пытается «завязать».

Приехали к Джулии. Все гости сидели кружком и курили травку. Тони и Берри Перкинс, Фируз Захеди и его невеста, много молодых писателей и композиторов. Тони спросил нас, как поживает Крис Макос. Он сказал, что Крис — лучшая мужская проститутка, он так соблазнителен, что перед ним невозможно устоять. Тони поинтересовался нравится ли мне «L'Ermitage», и я ему ответил, что это прекрасное тихое место для романа с кем-нибудь. Он на это: «А два романа там ты смог бы выдержать?»

Да, Кристмас рассказывал нам как-то, что приятель Ронни Левина отвлек внимание смотрительницы коммерческой галереи, в то время как Ронни вошел туда, вынул из рамы одну из моих картин, свернул ее в трубочку и вынес подмышкой. Затем имел наглость пытаться продать ее снова в ту же самую галерею. Но галерея обратилась в суд. А полиция подтвердила, что за ним числится целый список проступков длиной в милю.

Результатом нашей поездки для Фреда были новые рубашки из Лондона. Они очень длинные и напоминают индийские туники. Сью Менгерс упрекнула Фреда: «Когда ты в Нью-Йорке, твои волосы блестят, ты носишь прекрасные костюмы, яркие галстуки, а в Лос-Анджелесе рубашки болтаются поверх брюк, нет и намека на пиджак и галстук. О, я тебя знаю, ты, конечно, скажешь: «Это именно то, что нужно голливудскому еврею».

Воскресенье, 24 сентября 1978

Лос-Анджелес

Мы поехали за Урсулой Андресс. Когда добрались до Венис, мне помогли пробраться через толпу. На Маризе (Беренсон) был золотой берет, пиджак, украшенный золотыми блестками, и черные облегающие брюки (прелести, как на ладони), а ее сестра Бэрри оделась в голубое с белым полосатое хлопчатобумажное платье.

Сью надела шифоновое платье противного розового цвета.

Прошло около трех с половиной тысяч человек. Но удалось как-то справиться с ситуацией, и я довольно быстро добрался до машины. Мы поехали в ресторан к Роберту, где устраивался прием. Это было на пляже.

Ко мне подошел какой-то парень и сказал, что у него самый большой член в Лос-Анджелесе. Мариза так этим заинтересовалась, что наклонилась, желая убедиться, тут ее волосы вспыхнули, загоревшись от пламени стоящей на столе свечи. Это было как мгновенная кара божья. В начале вечера там был Кон Харрисон, но потерялся где-то в толпе. Сью прямо умирала, настолько хотела с ним встретиться. Все жаждали его видеть из-за его большого члена, воспроизведенного мной в произведении, экспонировавшемся на этой выставке. Понедельник, 2 октября 1978

Дат Кристмас хочет показать мои Уриновые картины (созданные с помощью мочи) в Париже после того, как мы съездим в Данию. Таким образом мне нужно больше пить воды, чтобы успеть сделать больше картин. Я теперь могу делать две (картины) в день, Фред советует мне составлять их попарно (диптихом), так они лучше смотрятся.

Суббота, 28 октября 1978

Позвонил Томас Амман^[25]. Он остановился в доме Фреда. Мы поехали на аукцион Кристи и купили каталоги, так как несколько моих старых рисунков выставлены на продажу. Они принадлежали Биллу Сеслу, который разбился в автомобильной катастрофе. Его семья связана с американским антикварным бизнесом. Мне кажется, что благодаря им и я начал собирать американский хлам — у них я купил свой первый шкаф, сейчас он стоит в офисе «Interview», в нем держат карандаши и ластики (за каталоги заплачено 6 дол., 22 дол., 8 дол., 10 дол.).

Виктор сказал, что Хэлстон пытался передать мне приглашение на прием, который Лиз Тейлор-Уорнер устраивала вечером в честь своего мужа Джона Уорнера. Лиз выглядела очень толстой, но и очень красивой. Чен, ее секретарь, был там. Однако Джон Уорнер даже не показался. Лиз расстроилась от того, какой ужасной получилась вечеринка. Хэлстон сказал, что отдал бы 10 000 долларов, лишь бы вывести ее из этого состояния...

Хэлстон и Лиз поговорилил по душам в другой комнате, позже он мне сообщил, что Джон Уорнер не спит с ней.

Я ей сказал, «Элизабет» — ее действительно нужно называть Элизабет — «Элизабет, было бы так здорово увидеть тебя в Белом доме». Она пошутила: «О, мне как раз хотелось быть только женой сенатора, я имею в виду, разве вы можете себе представить меня в Белом доме? Меня, еврейку и семь раз бывшую замужем?»

Среда, 20 декабря 1978

Я бы принял приглашение Маризы на обед в «Mortimer», но, выходя из мастерской, посмотрел в записную книжку и увидел, что на сегодняшний вечер назначен Рождественский прием у Джеки (Онасис)^[26]. Я пригласил на него Боба. Он был очень заинтригован. Мы доехали на такси до 1040 улицы (5 дол.). Когда добрались до места, вечер уже был в разгаре. Каролина^[27] необычайно похорошела. Она похудела, даже лицо похудело, у нее прекрасная кожа, чудные глаза. Мы с ней разговаривали, когда подошел какой-то смазливый парень. Это был Том Карни. Я спросил, не является ли он ее бой-френдом, она ответила «да». Он пишет для «Esquire» — это именно он написал ту статью о Томи Макгуане. Она спросила меня также о своем предыдущем близком друге, Марке Шенде из Лондона.

Джин Стайн пришла туда с каким-то русским поэтом, которого хотела ввести в наше общество. Его имя звучало примерно так: Андрэ Бошинекшинск^[28]. Джин все еще работает над той книгой об Эдди. Коктейли подавали между 18 и 20 часами. Потом сервировали ужин для тех, кто остался. Еда была отменной: запеченная ветчина, новый вид картофельного салата с красной капустой из Кейп Кода. Она всегда покупает продукты в лучших магазинах. Уоррен Битти и Дайана Китон^[29] тоже там были. Боб услышал, точнее подслушал, как Джеки (Онасис) говорила кому-то, что то, чем Уоррен занимается в передней, «непристойно»; но что именно он там делал, нам узнать не удалось. Мы ушли около десяти. Спустились на лифте вместе с Питером Эмиллом и четой Дюшенов.

На такси (2 дол.) поехал в «Mortimer» на ужин к Маризе. Маризе очень идет серебристый цвет. Пол Джесмин был с ней. Она уезжает из города. Мариза жутко зла на Барбару Аллен, которая встречалась с ее мужем, Джимом Ренделлом^[30], в Калифорнии, поэтому Барбару на обед не пригласили. Стив сообщил нам, что Уоррен трахнул Джеки О(насис), и потом об этом рассказывал. Бианка утверждает, что скорее всего Уоррен просто все выдумал, так же, как выдумал и то, что спал с ней, с Бианкой. Когда Бианка встретила его в Беверли-Хиллс, она ему крикнула: «Уоррен, я слышала, ты говорил, что трахался со мной. Как ты можешь это утверждать, зная, что этого не было?» — и она говорит, что он сильно смутился. Но, позже Бианка проговорилась, что у Уоррена большой член, а Стив тут же спросил, откуда ей это известно, и она ответила, что все ее подруги с ним переспали. Ах да, и Дайана Росс присутствовала на обеде. Она была мила.

После обеда все решили отправиться в «Studio 54». Стив был на своем «мерседесе», но Дайана Росс боялась с ним ехать. Однако я ее успокоил, заверив, что он прекрасный водитель, даже когда накачается наркотиками. Тогда она втиснулась на сиденье между нами. Когда мы подъехали, там толпился народ. Шел прием, устроенный «CBS Records». Был там Джеймс Келей со своей девушкой. Сказал, что собирается на ней жениться, поэтому ко мне отнесся с холодком. На нем был белый фрак и белый галстук. Он только что покинул бал дебютанток — много их оказалось на этой неделе.

Да, Боб был на седьмом небе, когда мы уходили с приема Джеки Онасис. Как в бреду повторял, какой милой она была по отношению к нему. Старательно выговаривала его имя, а когда подала ему свой бокал с «Perrier» (так как официант забыл поставить ему бокал), то сказала: «Это нам с тобой».

Четверг, 21 декабря 1978

Вчера Джеки Онасис дозванивалась мне в офис. Звонила три или четыре раза. Но я ей не перезвонил, потому что она передала довольно невнятную информацию, типа: «Позвони мне по такому-то номеру после 17.30 или до 16.00, если не пойдет дождь». В конце концов она позвонила мне домой. Интересно, где она достала мой номер телефона? Удивительно. Ее голос звучал сухо. Она сказала: «Итак, Энди! Когда я приглашаю тебя, это значит, что приглашаю тебя, а не Боба Колакелло». Сказала, что разозлена, поскольку Боб «выкидывает разные фортели». И теперь, когда я размышляю об этом, то действительно вспоминаю, Каролина говорила нечто подобное на приеме. Кроме того, там было много журналистов: Пит Хэмилл и этот новый парень Каролины. Я ей сказал, чтобы она не волновалась, Боб ничего писать не собирается. Итак, там, видимо, что-то произошло, если она не хочет, чтобы об этом писали. Мне кажется, она думала об этом весь день.

Кэтрин хотела сходить в «Cowboys» (такса — 3 дол.). Приятно там бывать: это такая темная дыра, где можно увидеть все мужские прелести, вдобавок все доступно. Кроме того, там каждый является «кем-то» Чарли Коулс был там. И Генри Поуст. Он один из тех мальчиков, которых я люблю, но которых другие считают ужасными. Однако в нем есть особая прелесть, интеллигентность. Я спросил его, что он там делает, он ответил, что собирает материал для рассказа.

Вторник, 31 июля 1979

Рон Фелдман^[31] занес имя Гарри Гуггенхейма в список знаменитых евреев, которых он хотел портретировать для серии. Мы обсудили включение Вуди Аллена и Чарли Чаплина, но не были уверены, действительно ли Чаплин еврей.

Вторник, 7 августа 1979

Я работал до 19.30. Хэлстон организовал прием в честь моего дня рождения. Он знал, что день рождения был вчера, но не хотел устраивать вечеринку в понедельник. Было очень мило. Пришел Трумен (Капоте), и Д.Райан сказала ему, что ей понравилось его интервью для «Siamese Twins», которое он взял у самого себя лет семь или восемь тому назад. Оно очень похоже на интервью для журнала «Interview», напечатанное в этом месяце. Трумен очень удивился. Сначала отрицал, что когда-то делал нечто подобное, но потом во всем признался.

Рони пришел с девушкой в платье медсестры. На самом деле она барменша из «Mudd Club». Затем внесли именинный торт — он был огромным и очень смешным: выглядел как большая куча говна.

Хэлстон на этот раз не дарил мне таких дорогих подарков, как в прошлом году. Наверно, решил, что тяжеловато так тратиться ежегодно и нарушил традицию, преподнеся только двадцать коробок. В одной были роликовые коньки, в другой — шлем, в следующей — радиоприемник, затем — наушники, наколенники, перчатки и книга «Как кататься на коньках». У Виктора также были свои коньки, и мы вышли на улицу покататься перед домом. Было здорово! Джейн Хольцер и Боб Денисон запоздали. Затем мы вызвали такси и поехали в «Studio 54».

Среда, 29 августа 1979

Мы с Рупертом работаем над серией «Десяти самых знаменитых евреев». Их окончательный состав еще не определился. Сара Бернар. Видимо, Вуди Аллен, Чарли Чаплин, Фрейд, Модильяни, Мартин Бубер. Кто такой Мартин Бубер? Это Гуггенхейм. Ах да, Эйнштейн, Гертруда Стайн. Кафка (фото для изучения 2 доллара 20 центов). Думаю, они учли и Боба Дилана, но я считал, что он был крещен и принял христианскую веру.

Пятница, 31 августа 1979

Вышел очередной номер «Interview» с Лиз на обложке. На ее фотографии очень много пятен. Я разочарован. Журнал не выглядит «толстым». Только сорок страниц рекламы в этом выпуске и в сумме восемьдесят восемь страниц. Д «Vogue» в этом месяце вышел таким толстым, прямо как телефонная книга.

Я встретился со своим менеджером Джоан Хайлёр у Элейн, где должен был находиться парень, который мог меня привести в качестве гостя в «The Love Boat» (такси — 3 доллара). Элейн выглядела очень стройной. Там были: Джоан Хайлер, Боб Дейден, Стив Гейне и Тим из «Лав Боут». За соседним столиком сидел Ежи Косиньски со своей девушкой Кики и еще каким-то полякбм, ассистентом оператора, который прямо обделался от потрясения: в первый же день пребывания в Нью-Йорке он увидел МЕНЯ. Парень еще в Польше прочитал мою книгу «Философия».

Суббота, 31 мая 1980

Я работал дома. Посмотрел хорошее старое кино о фигурном катании с Диком Пауэллом. Ну не совсем о фигурном катании, хотя там все катались на коньках. Фильм оказался очень милым. Фигурное катание, по-моему, было грандиозным в 40-е годы, но затем умерло в 50-е, нет, полагаю, в 60-е годы. Все умерло и заглохло в 60-е.

Среда, 13 мая 1981

В двенадцать у меня был ленч. Пришли Чарли Коулс с Сидом и Энн Брасс. Когда я к ним спустился, они все не отрываясь смотрели телевизор — показывали покушение на Папу римского. Я обезумел и стал кричать: «Мы не смогли закончить портрет из-за того, что в Рейгана стреляли. Я не хочу, чтобы это повторилось снова!^[32] Выключите этот ТВ!»

Итак, чета Бейссис пришла посмотреть на свои портреты, и мне пришлось переписать на картинах их губы.

Ронни поехал со мной в мастерскую Арта Кейна на углу 28-й улицы и Бродвея, чтобы позировать для десятистранич-ного материала в итальянское издание «Vogue». Там был манекенщик Золи, которому предстояло меня дублировать. У него прекрасное тело. Сюжет заключался в следующем: парень, с черным чулком на лице, изображал убийцу некой девушки. В жизни, между прочим, он внук Голдуотера, и мы решили потом взять у него интервью для моего журнала «Interview». После того, как чулок с лица снимали, оказывалось, что это я убил девушку. Съемка заняла у меня только час времени. Она не составила особого труда. Девушка (по роли) всадила в меня свой каблук — это было потрясающе. Затем мы вышли на улицу и совершили великолепную прогулку. Пришла настоящая весна.

Из Голливуда позвонила Джоан. Потом я весь день пытался дозвониться Билли Копли, чтобы договориться о встрече, на которой мы запишем его на магнитофон, для пьесы о нем самом, которую я буду ставить.

У меня было восемь приглашений на обед.

Я пошел к Хэлстону и встретил у него Лайзу Минелли. Там уже был экземпляр «Post» с красным заголовком «ПОКУШЕНИЕ НА ПАПУ РИМСКОГО». Это было здорово. Затем мы говорили о пуленепробиваемых жилетах. Лайза сказала, что не боится негров (ха-ха-ха), потому что ее отец взял на работу Лину Хорн.

Понедельник, 30 мая 1983

День памяти павших в гражданской войне в США. Тоскливо, начался дождь. Я должен был увидеться с Бруно Бишофбергером в Jockey Club в отеле «Ritz Carlton», что в Центральном парке, и пошел туда. Бруно ждал меня вместе с Джулианом Шнабелем и Франческо Клементе. Картину Джулиана Шнабеля только что купили на аукционе за 96.000 долларов. Клементе — один из новых Итальянских живописцев, таких, как Киа и Кукки. Джулиан каким-то образом оказался в этой когорте, он тоже нацелен на то, чтобы стать большой звездой.

Четверг, 6 октября 1983

Милан

Сегодня взял пять или десять интервью, со временем из них получится одно. Съел ленч в каком-то роскошном ресторане. Действительно, прекрасная еда, люди выглядели чудесно, полагаю, мы многого добились с помощью рекламной деятельности журнала «Interview».

Вернулся домой. Пришел Жан Мишель (Баския) и сказал, что у него депрессия, он собирается покончить жизнь самоубийством. Я засмеялся и объяснил это тем, что он не спал четыре дня. Через некоторое время Баския ушел к себе. Вторник, 22 января 1985

Говорил с Жаном Мишелем (Баския), у него странное настроение. Ему кажется, что его girlfriend его не любит, поэтому он снова стал принимать героин. Черная девица. Шарлотта. Я сказал, что мог бы приехать к нему, навестить. Поехал на такси (8 долларов).

Мы пошли в ресторан Odeon и разместились за двумя столиками, нас было двенадцать. Бой Джордж пришел с парнем Мерилин. Жан Мишель отсутствовал. С Китом (Хэрингом) был парнишка, который все время молчал, да и Кит много не говорил, и я ничего не сказал, так что всех «заговорил» Бой Джордж. Он и вправду интеллигентный, остроумный ребенок и говорить может много.

Он сказал, что не знает, кто ему действительно друг. Как не знает, друг ли ему Джоан Риверс^[33] или нет, поэтому намерен однажды позвонить ей «просто поговорить» и тогда узнает правду. Ему не понравилась тема, затрагивающая его отношения с любовниками во взятом ею интервью для журнала «Interview». Я сказал, что был против включения этого материала в журнал. Он достал пуховку для пудры и постоянно припудривал ею лицо. Глаза у него подведены и подкрашены восхитительно.

Среда, 12 ноября 1986

Продолжаются аукционы изобразительного искусства. Розенквист пошел за 2 миллиона долларов. Рисунок Джаспера Джонса был продан за 800 000 долларов. Рисунок! Но рисунок Раушенберга пошел только за 90 000 долларов. Я думаю, Дэвид Уитни должен стать мультимиллионером, у него так много Джаспера Джонса.

Перевод ГАЛИНЫ ОНУФРИЕНКО