Казахстанская художественная среда основательно отравлена фальшивыми потугами на духовность. Реальность отвергнута, и, в каждом отдельном случае, вслух или шепотом, провозглашается личностно-ретроспективная, малоубедительная действительность. Единственно возможной целью являются вяловатые поиски псевдоиндивидуальности, и обязательно в узких рамках отечественной художественной сцены, само существование которой весьма условно, так как отсутствие ряда необходимых составляющих очевидно. Но дело даже не в этом; казахстанское искусство, равно как и всё общество, социально инертно, политически безобидно и, следовательно, не способно даже на формальные рефлексии, удовольствовавшись единственным предназначением — целомудренно прикрывать фасад расползающегося здания. Собственно говоря, если рассуждать не с позиций современного искусства, то на первый взгляд общая картина вполне сносная. Практически каждую неделю в нескольких галереях открываются выставки, время от времени проходят конференции, семинары, все это худо-бедно, но освещается СМИ. Не последнюю роль играет ГМИИ имени Кастеева, где также постоянно что-то происходит, но во всем этом, к сожалению, отсутствует логика.

Самым малоприятным аспектом художественной жизни в Казахстане является ее абсолютная замкнутость. Это связано: во-первых — с информационным вакуумом, который обеспечивает весьма смутные представления о последних течениях в искусстве, во-вторых — так называемая активная арт-тусовка сосредоточена в «южной столице» и исчисляется одной маловнушительной сотней, которая считает своим долгом почтить присутствием очередной вернисаж (интерес к представляемым авторам и к деятельности галереи скорее моветон, все и так давно всем заведомо известно и заучено наизусть), и в-третьих — галереи в большинстве своем представляют собой полусалоны-полулавчонки, ассортимент которых навевает в лучшем случае скуку.

Более всего удручает то, что продолжают царствовать сомнительные принципы «художнического» благополучия: пределом мечтаний для многих является (не считая почетного членства в Союзе художников) персоналка в ГМИИ им. Кастеева и пара-тройка иностранцев, от которых можно выслушать банальные, но столь дорогие сердцу любого творца комплименты и с переменной периодичностью продавать им свои произведения. Несерьезность цен помехой не является — предложение давно превысило спрос, ибо арт-рынок отсутствует напрочь.

Именно в силу того, что выхода из сложившейся ситуации не видно, придется отбросить соображения патриотического характера и признать, что в Казахстане торжественно открыт новый арт-тупик. Правда галеристы (не имеющие собственного помещения), искусствоведы (не разбирающиеся в вопросах современного искусства), художники (из которых, может, только полсотни имеют реальный выход на зрителя) и зритель (который из вышеперечисленных и состоит) бессознательно, но с завидным упорством пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре; другой вопрос — насколько им это удается.

Предлагаемый ниже обзор по существующим и наиболее заметным не вооруженному глазу галереям носит вынужденно поверхностный характер: казахстанская арт-среда двумерна и состояние глубины ей несвойственно.

Итак, галерея Владимира Филатова «Тенгри Умай» отличается добротной посредственностью и всеядностью, но стоит отдать ей должное — это галерея с постоянной экспозицией и завидной частотой вернисажей. Весьма забавно выглядит практика «перетекающих» экспозиций: от случая к случаю изъятые работы заменяются на новые, а выставка носит уже иное название, претендует на новые высоты и ожидает свежих восторгов. В принципе данная галерея выбрала неглупую политику, удовлетворившись репутацией посещаемой галереи (имеется в виду обывательская посещаемость, причина которой отчасти кроется в географическом положении: холл Театра русской драмы).

Нельзя сказать, что «Тенгри Умай» объединяет некую конкретную группу художников. Но практически все более или менее известные художники имеют время от времени контакты с этой галереей. Осталось добавить лишь то, что предпочтение отдается художникам, уже зарекомендовавшим себя тем или иным образом, во всяком случае новые имена звучат здесь не часто.

В этом смысле галерея Юрия Марковича «Улар», можно сказать, заняла кардинально противоположную позицию: предпочтение отдается «всемирно неизвестным», что является пусть практически безуспешной, но все же попыткой пробить брешь в монолитных рядах наших «мэтров». Еще одно из направлений деятельности «Улара» — это частные коллекционеры, коих, правда, не слишком много, но Маркович удачно выходит из положения, обращаясь к зарубежным собирателям предметов искусства, и случается, что некоторые вернисажи удаются. Во всем остальном, особенно что касается уровня представляемых художников и их актуальности или, лучше сказать, отсутствия оной, то эти галереи мало чем отличаются друг от друга. Учитывая консервативный настрой не только обывателя, но и основной части арт-тусовки, такие галереи более чем к месту и ко времени. Единственное — смущает вывеска — «Галерея современного искусства...»

Среди галерей, с достоинством признающих свой консерватизм, следует упомянуть галерею «Инкар» и музей Евгения Сидоркина, но «упрекнуть» в бурной деятельности их очень непросто: как и в большинстве случаев, относительно серьезный «выход» происходит раз в год, на параде галерей, который проходит в ГМИИ им. Кастеева. К этой же группе можно причислить галерею «Мын Ой», вся деятельность которой направлена «на сохранение и развитие национальных традиций» (галерея уйгурской диаспоры в Казахстане).

Самой «благополучной», и это не комплимент, является галерея «Мост», объединяющая довольно-таки устойчивую группу художников, большинство из которых обласканы повсеместно, чуть ли не «политически ангажированы»: по рейтингу ЮНЕСКО живописец Галим Маданов вошел в десятку лучших художников региона; зал современной скульптуры «Кастеевки» забит работами Эдуарда Казаряна и Аскара Есенбаева, который как-то в приватной беседе упомянул, что тремя единственно стоящими казахскими художниками современности являются Абдрашид Сыдыханов, Галим Маданов и он сам.

Сразу же исключая Шамиля Гулиева (ибо он талантлив и лишен необоснованных амбиций, что уже является ценностью, учитывая общую ситуацию), можно констатировать, что в большинстве своем «мостовцы», которые, по искусственно созданному общественному мнению, считаются чуть ли не пределом актуальности, последние несколько лет добросовестно дублируют самих себя, культивируют и единожды найденный стиль, доводя свои изыски до предела; когда творчество ограничивается лишь физическими границами избранного материала. Таким образом, в Казахстане процветает интерьерное искусство предметы искусства покупаются под цвет портьер и мебели и не более того...

Галерею «Улусу-Арт» можно отметить только в связи с тем исключительным фактом, что состоит она почти полностью из членов семьи Аканаевых... более ничего, достойного упоминания, на ум не приходит.

Примерно такого же рода безликость симптоматична и для галереи «ОКО». Единственной заметной фигурой галереи является Айвар Тазиев, да и то потому, что его работы известны казахстанскому зрителю как безобидная карикатура на творчество Сальвадора Дали, хотя на последнем параде галерей художник и представил компьютерную графику, но, как говорится, «подмоченная репутация очень долго сохнет».

Следующие галереи — «Азия-Арт» и «Вояджер» — претендуют на актуальность с чуть большим на то основанием, нежели все остальные, потому как они предпринимают попытки освоить хотя бы формальные приемы современного искусства и периодически подозревают, что «какая-то в королевстве Датском гниль». Наиболее заметным моментом деятельности галереи «Азия-Арт» является долгосрочный художественный проект «Евразийская утопия», состоящий из нескольких подразделов и направлений, по утверждению одного из лидеров галереи — Хальфина, на то, чтобы «...оглянуться на пройденный путь и правильно выбрать вектор для дальнейшего движения...» То есть задачи ставятся глобальные, но неконкретные. А ситуация с «Вояджером» такая же, только с точностью до наоборот.

Галерея «Вояджер» в будни представляет собой маленький художественный салон, но время от времени «выдает» веселенькие проекты, вроде «Криминального репортажа» и «Тупого алма-атинского искусства». Общая проблема этих галерей опять-таки в полной безобидности: какая, в сущности, разница, каким образом не вмешиваться в происходящее — посредством написания картин или же посредством создания инсталляций и перформансов? Наивная мимикрия.

Абсолютным исключением, вероятно подтверждающим общее правило, является галерея «Коксерек», лидер которой, Канат Ибрагимов, уже известен московской публике. Только здесь можно найти приверженцев радикализма, впрочем, «коксерековцы» всегда отличались четко сформулированными позициями. (Краткое, не лирическое отступление в духе времени. «Коксерек» — единственная галерея, которая не берет плату за аренду экспозиционной площади, но при этом может позволить себе роскошь представлять только те проекты, которые соответствуют понятиям актуальности).

В отношении данной галереи можно сделать два прогноза. Возможно, как бы то ни было печально, «коксерековцы» обречены на вечное гастролирование (в смысле «чужой среди своих»), потому что, как заметил Ибрагимов в одном из интервью, «в Казахстане культурные слои просто не считываются» (и он прав: царит атмосфера всеобщей невосприимчивости и полного безразличия не только к тому, что происходит в искусстве, но и вообще к сложившейся ситуации). Но так же вполне вероятно, что благодаря «Коксереку» в казахстанской художественной среде произойдет перелом, тем более что первые трещины ощутимы. Нам просто жизненно необходим объект для неприятия: это если не объединяет, то во всяком случае сближает остальных членов арт-тусовки и, может быть, подвигнет кого-нибудь хотя бы на зачаточные формы Действия. Впрочем, было бы несправедливо навешивать на галерею ярлык «одинокого волка», тем более что мощная волна интереса (особенно СМИ) последние полгода стабильно нарастает, приверженцев становится больше, а самое главное — появятся «дети лейтенанта Шмидта», претендующие на непосредственное отношение к деятельности «Коксерека». То есть ситуация крайне неоднозначная и в некоторой степени соответствует высказыванию Ибрагимова: «Искусство — попытка спастись от смерти и одновременно пространство, где ты неизменно рискуешь погибнуть».