Выпуск: №53 2003

Художественный журнал №53Художественный журнал
№53 Большой проект для России

Авторы:

Дмитрий Пригов, Дмитрий Голынко-Вольфсон, Анатолий Осмоловский, Александр Соколов, Владимир Сальников, Даниил Дондурей, Елена Ковылина, Екатерина Лазарева, Георгий Литичевский, Виктор Мизиано, Олег Кулик, Лев Евзович, Георгий Литичевский, Борис Гройс, Ирина Горлова, Иосиф Бакштейн, Леонид Тишков, Евгений Фикс, Георгий Никич, Богдан Мамонов, Виктор Мизиано, Николя Буррио, Иосиф Бакштейн, Ольга Копенкина, Нина Сосна, Олеся Туркина, Сандра Фриммель, Виктор Алимпиев, Мариан Жунин, Оксана Чепелик, Владимир Булат, Сандра Фриммель, Наталья Чибирева, Алексей Пензин, Богдан Мамонов, Екатерина Лазарева, Дарья Пыркина, Виталий Пацюков, Юлия Гниренко, Анастасия Митюшина, Станислав Савицкий, Андрей Кудряшов, Татьяна Волкова, Александра Лерман, Александра Григоренко

Авторы:

Дмитрий Пригов
Комикс Флэш-моб

Все последние годы «Художественный журнал» в постановке теоретических проблем и в их обсуждении стремился быть как можно менее умозрительным и более конкретным. На этот же раз он стал почти прагматичным. В центре этого, 53-го номера, реальный проект, который встал сегодня пред российской художественной средой, – проект масштабного периодического художественного форума, уже получившего рабочее наименование Большого проекта. И естественно, что осуществление любого действительно Большого проекта предполагает решение не только сугубо технических задач, но и серьезных теоретических проблем. Причем сегодня более, чем вчера.

В самом деле, еще совсем недавно менеджеры и кураторы, задумывая и осуществляя подобные проекты, не задавались вопросом о задачах подобных инициатив. «Лет десять назад все было практически без вариантов – биеннале нужна была для того, чтобы показать, что Москва отныне свободный город и в ней есть место для свободного искусства», что она часть глобального мира. Однако «десять лет спустя этот пафос стал либо не своевремен, либо недостаточен, либо неуместен» (Г. Литичевский. «Третье дано»). Произошло же это потому, что, во-первых, стало ясно – глобализация не столько объединяет, столько разъединяет. «Искусство стран третьего мира не имеет доступа в наиболее действенные, в том числе рыночные, художественные структуры. В результате его периферийность становится еще более очевидной, чем ранее, и поэтому оно, хотя и интегрируется в большие репрезентативные структуры, но в сущности – ре-маргинализируется» (Д. Робертс. «Биеннале между периферией и центром»). Во-вторых же, даже западный мир сегодня предстает расколотым – нет более «единого Запада», нет более западной монополии на феномен современного искусства (А. Соколов. «Закат Запада»). Закономерно поэтому, что современный Большой проект узнает себя в новой философской проблематике – «горизонт универсального» обнаруживается сегодня не через целостность, а через «частности-исключения» (Д. Голынко-Вольфсон. «Большой проект – обращенность в настоящее»).

А раз сегодня доминируют не универсалии, а частности-исключения, то неудивительно, что с Большим проектом связываются различные, даже полярные ожидания. Для некоторых эта инициатива должна в первую очередь «ввести новые русские имена в мировой художественный контекст» (Б. Гройс. «Большой проект как индивидуальная ответственность»). Другие склонны считать, что дело Большого проекта – это не столько расширять информационные горизонты, сколько предложить интеллектуальный проект, спровоцировать дискуссию (Н. Буррио. «Большой проект должен порождать дискуссию»). Кто-то – не без ерничества – утверждает, что «развлекающийся собственным страданием отечественный зритель поддержит большой проект современного искусства в том случае, если он предложит ему наркотическое средство по уходу от борьбы, по уходу от колючей реальности» (Е. Ковылина «Тема – «Страдание»«). Другие же связывают с Большим проектом задачу утверждения идеи Произведения искусства (А. Осмоловский. «По Большому»).

В то же самое время многие проявляют единодушие в тотальном неприятии самой идеи Большого проекта. Он представляется не адекватным времени – это «колосс на глиняных ногах», подлинные открытия сегодня создаются в формах, не поддающихся стационарному экспонированию (О. Копенкина. «Против документации»). К тому же «сегодня в разных больших кураторских дискурсах и проектах участвуют одни и те же художники и произведения. И это – очередное свидетельство девальвации самой идеи Большого проекта, необоснованности провозглашаемой ими темы» (Л. Евзович в «круглом столе» «Биеннале в Москве: миссия, структура и публика»). В самой институциональной форме Большого художественного форума видят нечто тлетворное и опасное: ведь это большая машина, работающая на конъюнктуру, на вал и, в конечном счете, на дегуманизацию, а потому подлинный художник, завидев подобную перспективу, должен «пойти в другую сторону» (Б. Мамонов. «Куда дует ветер»).

И все же для многих Большой проект остается оправданным, так как позволяет осуществить не только жест радикального отрицания, но и наглядно воплотить столь же радикальное утверждение, Большую идею. В первую очередь – это повод утвердить новое место России в современном мире. «Деятелям русской культуры следует прекратить строить из себя бедных родственников, учеников «цивилизованного мира» и начинать настаивать на своем историческом первородстве – лидерстве – первенстве русского авангарда и до сих пор не оцененного по достоинству советского искусства в целом, блестящей советской политики равенства и диалога культур разного происхождения и уровня» (В Сальников. «Ненастоящее искусство и ненастоящая демократия»). «Перед Россией стоит большой вызов – она может попытаться создать язык следующего времени» (Д. Дондурей. «Культура упаковок»). А потому прочь сомнения:

«Так что же мы можем предложить зарубежным участникам? – Москву!
А что мы можем предложить самим себе? – ту же самую Москву!
Практически: В Москву! В Москву! В Москву!» (Д. А. Пригов. «Выставляемся»).

Комикс Флэш-мобКомикс Флэш-моб
Поделиться

Продолжить чтение