«О мышах и людях». 4-я Берлинская биеннале современного искусства.
Аугустштрассе, Берлин. 25.03.06 – 28.05.06

Кураторы 4-й Берлинской биеннале (в дальнейшем bb4) – Массимилиано Джони, Али Суботник, совместно с известным художником Маурицио Каттеланом, выстроили свой проект вдоль Аугустштрассе – в месте, которое они считают показательным для берлинской художественной среды. Около 70 художников занимают здесь в целом двенадцать помещений – от расположенной в самом начале улицы церкви, бывших конюшен, Института современного искусства (так называемого KW) , бывшей еврейской школы для девушек до специально для bb4 созданной галереи, нескольких частных квартир и, наконец, кладбища в самом конце улицы. На Аугустштрассе, как это показалось кураторам, наслаиваются друг на друга разные слои берлинской истории – от судеб местного еврейства и истории Берлина как столицы ГДР до его преображения после «падения Стены», когда эта улица превратилась в средоточие самых престижных в городе современных художественных галерей.

Важно учесть, что выставка в общем контексте биеннале – лишь кульминация серии мероприятий, осуществленных кураторами за те полтора года, что, работая над проектом, они жили в Берлине. Так, они провели опрос среди живущих в Берлине художников, итоги которого затем публиковались в журнале «zitty». Издали они и «Checkpoint Charley», представляющий собой сборник ксерокопий из портфолио или каталогов около 700 живущих в Берлине художников, из которых, разумеется, далеко не все попали на биеннале. Название издания – гибрид из знаменитого Checkpoint Charlie (пропускного пункта на бывшей границе между западной и восточной частями Берлина) и названия публикации «Charley», основателями и редакторами которого как раз и являются кураторы биеннале. Наконец, за несколько месяцев до открытия bb4 трио кураторов основало на Аугустштрассе Gagosian Gallery. Знаменитый нью-йоркский галерист к этому «филиалу» никакого отношения не имеет. Сами кураторы определяют Gagosian Gallery на Аугустштрассе как апроприацию чужого проекта, хотя одновременно и ссылаются на свой собственный проект «The Wrong Gallery» в Нью-Йорке. Как показывают названные примеры, осуществленные в рамках bb4 мероприятия строились на присвоении кураторами не только чужих идей и концепций, но и своих собственных, уже использованных ими раннее в совместных проектах.

Результатом длительного пребывания Джони, Суботника и Каттелана в Берлине стало следующее умозаключение – главная особенность берлинской художественной среды заключается в отсутствии здесь центра. На их взгляд, самые интригующие проекты делаются здесь спонтанно в частных мастерских или в андеграундных галереях, накладываются друг на друга так, что в одном и том же городе сосуществуют многочисленные и мало друг с другом связанные слои официальной и неофициальной художественной деятельности. По сравнению со столь хорошо им знакомым Нью-Йорком это стало для них большой неожиданностью. Отсюда и решение кураторов объединить все эти лишенные центра и отдаленные друг от друга пространства художественной деятельности, организовать их встречу на одной из берлинских улиц. Пересекая Аугустштрассе, зритель оказывается в руинированных помещениях бывшей еврейской школы – с живописно осыпающимся потолком, в пропитанных духом гниения подвалах, или в частных мастерских, или, в конце концов, просто на кладбище. Вся биеннале построена как поиск художественных открытий на одной улице, каждое из которых рождены размышлениями о жизни и смерти – о явлении в мир, о жизненных страданиях и о неизбежном конце. Жизнь представлена здесь как движение от одной травмы к другой, как опыт, полный страхов и ужасов. 4-я Берлинская биеннале в отличие от сугубо неэкзистенциальной bb3 далека от политических или социальных дискурсов. Художественные произведения здесь говорят сами за себя и не нуждаются в теоретических объяснениях.

Участники проекта – художники и молодого, и старшего поколения. К последним относятся, например, уже покойный классик Тадеуш Кантор, а также Ян Тоомик, Отто Мюль или Пол Маккарти, которому, кстати, принадлежит одна из самых впечатляющих работ на всей биеннале – инсталляция «Bang Bang Room» 1992 года. В середине большого зала находится странная, сверху открытая комната с механически двигающимися стенами, на каждой из которых – громко хлопающая дверь. В какой-то момент стены и двери комнаты постепенно закрываются, лишая зрителя возможности ее покинуть, рождая тем самым чувство физического и душевного унижения, чувство зависимости от «высших», непостижимых сил.

На эти же высшие или, скорее всего, мифологические силы ссылается и серия черно-белых гравюр польской художницы Дороты Юрчак, как и серия черно-белых фотографий Роджера Баллена. В работах Юрчак перед нами раскрывается фантастический, сказочный, насильственный мир, в котором лейтмотивами проходят образы вырванных зубов и частей тела, черный дрозд и паук-крестовик. Это мир кошмаров, насыщенный черным юмором и сексуальными аллюзиями. В свою очередь образы Баллена, столь близкие по духу гравюрам Юрчак, строятся на сопоставлении людей, скрюченных в странных, ущербных позах, с металлическими скульптурами. Снова складывается впечатление непонятного унижения – непонятного потому, что неясно, кто, кого и по какой причине подвергает насилию, и имеет ли здесь вообще место насилие, что рождает в зрителе чувство растерянности и недоумения.

Шведская художница Натали Дюрберг показала три необыкновенно интригующих пластилиновых видео. В одном из фильмов отец радостно играет с двумя дочерьми в гостиной комнате. Но ситуация внезапно меняется, и в ответ на физическое наказание со стороны отца девочки бьют его палкой до крови: смирные девочки неожиданно превратились в чудовища. В другой ее анимации, «Tiger licking girl's butt», тигр лижет зад голой девице, которая сначала просит его перестать, но в конце концов полностью отдается наслаждению. В обоих случаях образный мир произведений строится на нестабильном балансе перверсивной сексуальности и сладострастного насилия.

Весьма сильное впечатление производит видео Виктора Алимпиева «Зарницы». В классе сидят девочки с накрашенными ногтями и барабанят пальцами по пультам. Время от времени они прерывают это занятие и закрывают рот рукой в качестве знака тишины. Большой кураторской удачей стало расположение этой работы в пространствах бывшей еврейской школы для девочек.

И все же, несмотря на серьезность замысла и на множество удачных работ, 4-я Берлинская биеннале оставляет впечатление фальши. Продекларированное кураторами намерение показать невероятный потенциал города, сводя в единое целое все разнородные слои берлинской художественной жизни, осуществлено непоследовательно и двусмысленно. Так, в сопровождавших проект материалах они даже давали зрителям советы, какие квартирные или так называемые off-галереи за пределами биеннале им стоит посмотреть. В результате bb4 заочно включала в свою орбиту все альтернативные пространства, лишая их потенциальной функции контрапункта биеннале и официальной среды. При этом подлинные альтернативные галереи в других районах Берлина – в Кройцберге или в Веддинге – кураторов особенно и не интересовали. Интересы их сфокусировались лишь на престижном районе Митте. Для интеграции всего реального многообразия берлинской художественной жизни потребовались бы слишком большие усилия, а кураторы, по собственному их признанию, оказались «ужасно ленивы». Вот и получилось так, что та художественная жизнь, которую кураторы решили показать на Аугустштрассе, давно канула в Лету. Она процветала в начале 90-х. А не желающие рисковать кураторы повторили уже давно берлинцам знакомое и «проверенное жизнью». Например, следуя старой традиции, они использовали в качестве выставочных помещений живописные развалины. И это вопреки тому, что еще год назад проект «X-Wohnungen»^[1] куда убедительнее показал, как можно более удачно и не столь тривиально использовать пустующие или обитаемые квартиры для современного художественного высказывания.

А потому сторонний взгляд кураторов на берлинскую сцену воссоздает ситуацию, далекую от аутентичности, он ведет скорее к музеификации берлинской художественной жизни 90-х. Их проект обращен скорее к арт-туристам или к тем, кто тоскует по временам, когда казалось «возможным все». Что касается ссылки на квартирные выставки советского времени, то, по-видимому, она случайна и по-настоящему кураторами не продумана. bb4 – чучело: издалека его можно спутать с живым существом, но жизнь, увы, покинула его навсегда.

Примечания

1. ^ См. рецензию автора на данный проект  в «ХЖ» №58/59, 2005, с. 128 – 131.