Если смотреть в увеличительное стекло на препарат клетки животного или растения, можно различить составные части этой удивительной сущности. Создана эта клетка явно со знанием дела: тончайшие перегородки мембран, прозрачность внутриклеточной жидкости и лучистость ядра. Все это напоминает нам произведение искусства. Но когда мы видим ЖИВУЮ клетку, видим, как все двигается, ядро пульсирует, а митохондрии меняют цвет, то понимаем, что настоящее искусство – это то, что живое. И как это сделано, как эта жизнь возникла, мы не можем понять, только ощущаем, что чудесное посещает нас.

Так же при созерцании произведения искусства меня меньше всего интересует тщательность, замысловатость, выдумка, присутствие экспликации, цена, помещение, где это произведение экспонируется. Даже судьба художника не интересует меня. Самое главное для меня – есть ли дыхание жизни в этом произведении, будь то картина, неказистый объект, замысловатая инсталляция или простое видео, мерцающее холодным светом. Когда я вдруг ощущаю, что ЧТО-ТО вдохнуло жизнь в эту собственно сделанную человеком вещь, я осознаю, что сталкиваюсь с проявлением чудесного. Присутствием чудесного я определяю качественность произведения искусства. Никакое иное мерило, по моему разумению, невозможно применить к этому виду продукта, что мы сейчас называем современным искусством. Интуитивность в оценке иногда эфемерного произведения предлагает нам существовать как бы в идеальном мире, чего, собственно, и добиваются художники, существа идеалистические a priori.

Но никогда еще ни одному художнику не удалось создать живого цветка, даже травинки, растущей в пыли у дороги.