Выпуск: №57 2005

События
Bon Voyage!Анастасия Митюшина

Рубрика: События

Без претензий на индульгенцию

Без претензий на индульгенцию

Фрагмент экспозиции зала, посвященного греху утопизма

Георгий Литичевский. Родился в 1956 г. в Днепропетровске. Художник, художественный критик. Член редакции «ХЖ». Живет в Москве и Берлине.

«7 грехов». Кураторы З. Бадовинац, И. Забел, В. Мизиано. Модерна галерия, Любляна, 20.12.04 – 21.03.05

Кураторский проект Зденки Бадовинац, Игоря Забела и Виктора Мизиано по своему типу и составу участников принадлежит к разряду выставок «двух городов» и очевидно выстраивается в ряд вместе с проектами «Москва – Париж», «Москва – Берлин», «Москва – Варшава». И вот теперь... Москва – Любляна.

Выставка вполне могла бы называться именно так, и это не было бы чистым кураторским произволом: художественные контакты и сотрудничество обоих городов имеет уже продолжительную историю и сложившиеся традиции. И тем не менее, выставка называется иначе и посвящена она чему-то, в основном выходящему за рамки выяснения художественных межгородских отношений. 7 грехов, вынесенные в название, – это не канонические смертные грехи, а 7 самых стереотипных грехов восточных европейцев – утопия, коллективизм, непрофессионализм, цинизм, мазохизм, лень и преклонение перед Западом. Вряд ли это рецидив «иронического разума», раскритикованного Петером Слотердайком, одним из мыслительных alter ego Славоя Жижека, в свою очередь одного из интеллектуальных гарантов выставки и автора текста в каталоге. Хотя, конечно, ирония здесь содержится и в самом понятии греха, и в том, что Восточную Европу репрезентируют наименее «восточная» Словения (Любляна западнее Вены!) и наименее «европейская» Россия, и, следовательно, наконец, в самом понятии восточноевропейского искусства как чего-то локально существенного, в то время как «природа» современного искусства очевидно интерлокальна. Если здесь присутствует ирония, то это в своем роде сверхирония, или ирония по поводу иронии. Кроме всего прочего, на человеческом уровне – это ироническая реакция «восточноевропейцев» на ироническое отношение Запада к Востоку. Запад – это норма, а Восток – это отклонение от нормы, а отсюда греховность всего восточного, в том числе и особенно – искусства.

some text
Инсталляция Петлюры

Конечно, на политкорректном Западе вряд ли кто-то из сколько-нибудь ответственных лиц ставит вопрос таким ребром. Данная выставка – провокация, вызов, расставление точек над семью «i», уличение воображаемых обвинителей в утаиваемых обвинениях, выяснение отношений с в общем-то непонятно где наличествующим оппонентом, в конечном счете – арт-артикулированное покаяние в коллективных грехах наедине с коллективным самим собой. Сверхирония, не боящаяся юродства гиперсамоиронии, грозящая обернуться нарциссическим упорством во грехе.

Семигранная аналитика греха в экспозиционной реальности все же тяготеет к слитной греховности как таковой, вероятно, греховности искусства вообще и восточноевропейского в особенности. Залы хотя и просторны, но все же тесны для приблизительно ста участников выставки. Работы теснят друг друга, живопись, объекты и инсталляции заслоняются стоящими тут и там видеомониторами. Кстати, на последних, как и на выставке «Москва – Берлин», часто показываются не современные видеоработы или документации арт-акций, а просто кинопроизведения или популярные музыкальные видеоклипы, – налицо тот же общекультурологический, социоконтекстуализирующий вектор расширительной интерпретации искусства. Рядом с именами колоссов кино – Иоселиани, Хуциева, поп-звезды Мумий Тролля – практически все известные имена последних двух десятилетий от Монастырского и Пригова до «Программы ESCAPE» и «Радеков».

Со стороны Словении – наверное, просто все художники этой страны.

Самый спокойный по экспозиции зал посвящен, естественно, лени («Жил певчий дрозд», Пепперштейн, Алимпиев и т.д.). Логично и стройно выстроен зал утопии (Злотников, Колейчук, Захаров, Погачар, Живодиев и др.) с видом из окна на утопическую инсталляцию – кипятильник для изменения северо-балканского климата русского люблянца Фишкина. Самый большой зал посвящен цинизму. И тут уже начинается теснота, и даже какофония. Мешаются звуки словенских и питерских панк-групп, хихиканье Масяни и завывания группы «Лайбах». «Немцы» Михайлова «перемигиваются» с «Достоевскими» Монро, бурлит соковское «Сердце Корвалана» и нагло выпячивает свою яркость полотно Звездочетова, называющееся так же, как и вся выставка, и символически изображающее все 7 грехов и нисколько не стыдящуюся их восточноевропейскую красавицу.

some text
Общий вид экспозиции. Работа Леонида Тишкова «Вязаник», 2003

Не сводятся ли все грехи, собственно говоря, к греху цинизма? Так или иначе, все грехи способны превращаться друг в друга, и этому имеются буквальные экспозиционные подтверждения.

Следующий за «цинизмом» огромный зал лишь наполовину посвящен коллективизму, а другая его половина поделена между непрофессионализмом и преклонением перед Западом. Но и у того, и у другого грехов имеется еще и по специальному помещению. Любопытно, что «Баррикада» Осмоловского (1998) попала в зал преклонения перед Западом. Самый вопиюще не сложившийся зал – это зал мазохизма, где огромная настенная инсталляция («мученика») Юрия Альберта с письмами (мученика) Ван-Гога сочеталась с необъятной документацией деятельности реальных словенских мазохистов-акционистов. Спасало только соседство через дверной проем с «непрофессионализмом» и полотнами-копиями грешника-мученика (в кавычках или без?) Авдея Тер-Оганьяна.

Выставка, насыщенная и живая, открылась под Рождество и продолжалась до Карнавала (Масленицы). В ней и было что-то от драйва рождественского базара и карнавала. Она также показывает, как трудно реально аналитически воспроизвести комплексную художественную ситуацию. Не действительная аналитическая типология искусства, а вместо нее вызывающая, игровая, «греховная» типология – это не пораженческий постмодернистский жест, призывающий предпочесть игру реальному аналитическому усилию. Напротив, это – доведение до абсурда укорененных игр стереотипов и указание на необходимость адекватных различений и типологий, как бы трудно это ни было.

Но, хотя типологии и классификации – дело важное, главная задача выставки, конечно, в другом. Это – тематизация пресловутой греховности, независимо от того, сколько этих «грехов» – 7 или 777, якобы ненормативности восточноевропейского искусства и культуры, если угодно, вычурности модернизационной модели, в целом Восточной Европы. Это новый ракурс вновь поставленной уже давно не новой проблемы интеграции нашего искусства в мировую арт-систему. Не без ёрничества две большие компактные арт-группы, одна – самая вестернизированная, другая – самая постимперски амбициозная, выступили единым фронтом как некая теневая пятая (или уже седьмая?) колонна неких культургреховодников. Сработает ли эта провокация? Место, во всяком случае, выбрано правильное – такой вот европейский перекресток между Венецией, Веной, Стамбулом...

Поделиться

Статьи из других выпусков

№113 2020

Геополитика утечки: о производстве экологий и беспорядке как новом порядке

Продолжить чтение