Уральский музей молодежи (Екатеринбург). Организатор: ГЦСИ (Калининградский и Екатеринбургский филиалы при партнерстве Московского), 19.05.05–06.06.05

Как ни странно, но, казалось бы, уже отработанные и ставшие по меньшей мере немодными темы "новое", "русское" и "новорусское" снова востребованы сейчас. Правда, уже в иной, чем малиново-идиотской, окраске. Конечно, редкий российский автор не работал с этими брендовыми понятиями, никуда не деться от поисков национальной идентичности и ощущения созвучности времени у отдельных персон в такой большой стране. Достаточно посмотреть на работы, представленные на выставке "Новорусское", – тандема Владимира Дубосарского и Александра Виноградова, Олега Кулика, Дмитрия Гутова, Сергея Шеховцова, Дмитрия Цветкова, Кирилла Челушкина, "Синих носов". Звездный набор имен, обусловленный кураторской политикой проекта – показать самое новое и самое русское, тех, кто представляют Россию, диктуют моду, являются самыми новорусскими художниками. Безо всяких отсылок к малиновому цвету и золотым цепям "правильных пацанов". Здесь другой акцент, постгеографический и социальный. Серьезный.

Связан он с тем, что за последние пять лет произошла смена художнических парадигм в современном русском искусстве. Если исходить из коммерческого развития, то все более-менее благополучно. Идет активное формирование российского арт-рынка, налицо "бум галерей" и активные продажи отдельных авторов. Но настораживают некоторые изменения внутри художественного процесса, неприметные еще невнимательному глазу. Эффект усталости. Вялые ироничные высказывания в сторону радикализма. Предельный, на самой грани, сарказм. Муссирование старых тем и идей. И – экивоки в сторону новой тенденции, "диктата власти", когда невидимое давление "свыше" на кураторские проекты принуждает авторов существовать "с оглядкой" на общественное мнение и решения обремененных властью единиц. Ощущается некое замирание, поворачивание из процесса развития в сторону зацикленного движения по кругу. Такое своеобразное проживание по модели "дня сурка".

Что же тогда "новое" в русском современном искусстве? Как, по какому признаку идентифицировать "русское" в условиях вышеозвученных общественных и культурологических изменений?

Выставочный проект "Новорусское" так и появился – как попытка обозначить функциональные изменения понятий "русского" и "нового" в современных условиях.

"Новое", как некая сублимированная величина в рамках мировой культуры, давно уже превратилось, в условиях коллапсического развития русского искусства, в повторение. То есть "как бы" ничего нового не происходит, темпорально-критериальные характеристики "вроде бы" не меняются. Наблюдается некое заведенное движение по замкнутому кругу. Кажется, все сложнее современному российскому художнику увидеть еще никем не отрефлексированную новую тему, найти новый дискурс, выдвинуть новый месседж. Надежда на обновление заставляет подчас обращаться к уже отработанному языку и пространству; накладывать его на современную ситуацию и с жадностью ждать, что результат (то есть произведение) не совпадет с оригиналом (то есть с жизнью). Новое в современном русском искусстве – пока что все же фата-моргана.

В первую очередь потому, что новое оборачивается реализацией старых персональных утопий, работой с набором условных понятий, давно обдуманных и просчитанных. Мираж, выстроенный либо за счет передовых технологий, продуцирующих новую визуальность, другую, непривычную, картину, либо за счет перефразированного старого концепта.

Во вторую – потому, что "новое" разрабатывается состоявшимися художниками около сорокалетнего возраста, за их артовской потенцией устойчиво закреплено понятие "нового" в русском. Тогда возникает естественный вопрос: а где же молодые художники и их идеи?

Что касается "русского" – на русском художнике для мирового истеблишмента все еще почему-то лежит отпечаток легкого пожизненного инфантилизма в отношении ко всему новому. Возможно, вследствие давно им самим привитого и весьма развитого комплекса юродивого у западной публики. Такого агрессивно-брутального, левацки-радикального, отчаянного маргинала. Эти стилевые и коммерческие перспективы активно импортировались и сейчас смотрятся уже нормой национальной идентичности русского современного искусства. Но этот спектр художественных "симулякров национального", от Иванушки-дурачка до малинового пиджака новорусского героя, уже не удовлетворяет художников. Русское сейчас пытается вылиться другим "боком", через все новые появляющиеся русские модные бренды – солдата-"бригадовца", суперчеловека, обруганного олигарха и т.д. И поэтому выставка получилась саркастической по отношению и к русскому маргиналу, и к русскому капиталу. Визуально – убедительная, коммерчески – перспективная, национально – востребованная.

Что делать, современному отечественному художнику, переросшему вчерашнего, им же созданного и активно экспортируемого, ни о чем не задумывавшегося придурка-революционера-маргинала, приходится теперь видеть себя экспертом новорусского социального проекта "дня сурка", в котором художнику реально остается мало места. Он всего лишь элемент гигантского пазла – обезличенного коллективного бессознательного.