Гюнтер Брюс. Ретроспектива в честь 65-летия художника. Художественный музей г. Цуг совместно с музеем "Альбертина" (Вена). Цуг, Швейцария. 22.08.04–21.11.04

Главный музей чистенького и уютного городка, столицы самого маленького кантона Швейцарии, где, казалось бы, только и делают, что ходят из одного кафе в другое, оценивая достоинства кайзер шмарля или захер торте, а потом танцуют вальс, предложил свои гостям посмотреть довольно неожиданную ретроспективу основателя телесного искусства, боди-арта, и одного из активистов движения, вошедшего в историю как "венский акционизм", – Гюнтера Брюса. Особенно это было удивительно для приезжавших отдохнуть и посмотреть на свои банковские счета в страну, считающуюся оплотом благополучия и процветания.

Вообще связь с австрийским искусством здесь традиционна.

В Вене, расположенной на другом краю альпийских хребтов, появлялись и развивались довольно причудливые варианты искусства: то барокко – особенное, тучное, то декаданс-сецессион случился. Художники рисовали пестрые, с бьющими через край эмоциями картины – Климт, Шиле, Кокошка – или разрабатывали до мелких подробностей свои мрачные видения, как Альфред Кубин.

Австро-венгерские Габсбурги изначально являются швейцарской семьей, и в братстве свободных горских кантонов католический Цуг всегда выступал в роли "мальчика для битья". Но одно дело, когда демонстрируют угловатые скульптуры Фрица Вотрубы из аппетитного белосахарного каррарского мрамора. И совсем иное, когда по-честному вспоминают эксгибиционизм холерического персонажа-членовредителя, насылавшего хулу на клерикалов и актуальных представителей власти. Упоенно занимавшегося мастурбацией под национальный гимн, но получившего на склоне лет австрийскую государственную премию.

Организованная совместно с венской "Альбертиной", выставка представила довольно разнообразный материал, заставивший заинтересованного посетителя вникать в суть отображенного и поражаться. Например, огромному количеству текстов параноидального свойства в кустарно изготовленных книгах, журналах, листовках; шизофренической поздней живописи и графике, совершенно явно освобождавшим автора от индивидуальных сложностей, переадресовывая их стороне воспринимающей.

Совершенно иные по характеру – ранние работы Брюса, случайно уцелевшие, где он решал чисто пластические задачи. В них больше монументальности, диалога/конфликта энергичных линий и лепящихся штрихованных форм – самостоятельных, норовистых, разлетающихся в разные стороны. Ежиться и содрогаться заставляли наглядные инструкции по извлечению боли из самых сокровенных частей тела. Наиболее интересными на выставке оказались акции и перформансы, которые были представлены в виде довольно развернутой документацией и видеороликов.

Старания мэтра сегодня оценены по достоинству. Его продуктивное прошлое и настоящее описано, систематизировано, интерпретировано, разложено по полочкам. Богохульство названо "романтикой", а акция "австрийское правительство в изгнании" рассматривается как хорошая терапия для государства. Последний перформанс Брюса "Проба разрыва", который любят цитировать, относится к 1970 году и был показан в Мюнхене. Чистый мазохизм с апелляциями к проблемам социума. Перформанс "Светлое чудо" приходится на 1968-й. В ходе него художник испражнялся, мочился на глазах у восторженной публики, по-новому открывавшей для себя этот мир. Художник-харизматик тогда всего лишь продолжал изучение собственного тела – вместилища души, самым радикальным образом решая проблему застенчивости. В финале он порезал бритвой свою бледную холеную австрийскую кожу на глазах у оцепеневших потребителей прекрасного. При обращении интимного акта в наглядную акцию появляется нечто действительно художественное. Со взаимным обменом энергией между публикой и исполнителем, шоковой терапией, влекущей за собой катарсис. Тем более, если такое искусство еще и откомментировано хорошо.

"Удушение" – термин типично медицинский. Однако речь идет об одноименной акции Брюса в Райфмузее Аахена 1968 года. В ней человек перед камерой демонстрировал удовольствие, получаемое от занятий суицидальной практикой. Чего не понять нормальному обывателю регламентированного, религиозно-репрессивного общества.

Вошедший во все святцы современного искусства венский акционизм – явление послевоенное. Его закат относят к 1968 году, моменту эмиграции Нитча, годом позже за ним следует Брюс, уже побывавший полгода в заключении за оскорбление национальных символов. Он исчезает потому, что Шварцкоглер выпадает из окна четвертого этажа собственной квартиры. После чего Отто Мюль провозгласил официальный конец акционизма, основав свою акционистско-аналитическую коммуну для жизни и экспериментов. Мюль и сейчас сидит в тюрьме.

Зарождение венского акционизма относят к моменту формулировки Германом Нитчем авторской концепции "Оргия. Мистерия. Театр", появившейся уже в 1957 году, почти сразу после ухода из страны советских войск. На первой персональной выставке 1961 года Герман Нитч демонстрирует "живопись действия". Гюнтер Брюс к тому моменту в живописи уже почти разочаровался, о чем и рассказал товарищам. Брюс вообще имел особенность постоянно в чем-то разочаровываться: он недоучился в одном месте, потом бросил учебу в другом, мучился длительными депрессиями после кратких эйфоричных подъемов. Но он хотел чего-то достичь, чтобы его воспринимали всерьез. Способный и впечатлительный юноша после ряда экспериментов пришел к индивидуальной манере живописи с размашистой раскраской и штриховкой поверхности, без центра и композиции. На палитре у него остаются лишь черный и белый цвета. В какой-то момент художник ощутил исчерпанность темы и ему захотелось бежать прочь от поверхности, оторвать живопись от плоскости картины. Он представлял, что все может быть аналогом холста, включая собственное тело, которое стало в конце концов объектом, с помощью которого возможно достичь предельных границ.

В 1960-м Брюс познакомился с Отто Мюлем, в 1961-м – с Нитчем, это выдернуло его из самоизоляции. Исследование жеста, ритма, движения вполне естественным образом переходит в проблематику собственно телесного. Развиваясь и совершенствуясь, Брюс эстетизирует жест как акт искусства. Тело становится основой, на которую ложится красочный материал, из которого извлекаются выразительные качества, например красиво стекающие струйки крови.

Если Мюль использовал ассистенток (в том числе, для публичного коитуса), а Нитч разделывал туши животных, внутренности каковых вываливались на ассистентов вместе с щедро расплесканной кровью, то Брюс использовал только собственное тело, порой прибегая к помощи лишь самых близких людей. Первый его самостоятельный перформанс 1964 года был посвящен жене и проходил в ателье Мюля. Художник тогда в первый раз осуществил лихую самопокраску в белый цвет на белом фоне окружающего пространства. Потом появляется рассекающая вертикальная линия, затем он начинает резать себя, достигая достойной художественной выразительности. Причем без нарочитой ложной декоративности для "бедных", как у Юккера, изображавшего нечто подобное несколько позднее. Брюса интересует нечто психофизическое, за чем следует уже эстетика – саморазрисовка как развитие живописи.

Группу значительно украсило появление в 1963-м Рудольфа Шварцкоглера, считавшегося эстетом, который приходит в сильное волнение от эротических кошмаров. Кульминацией стала общая поездка в Лондон (1966 год) на симпозиум "Разрушение в искусстве", где тотальный успех был сопряжен с финансовыми проблемами: на обратном пути теоретика и симпатизанта группы Питера Вайбеля вышвырнули из поезда за то, что тот ехал без билета. Брюс в семидесятые вернулся на родину, снова занявшись живописью, ставшей более графичной и нарративной ("Я завершил, что закончилось"). Его интересует разница между живым и неживым, он пытается изображениями провоцировать ощущения у зрителя, вызвать сопереживание. Он наблюдает, описывает, анализирует свои "прогулки в зазеркалье".

В 1988 году в престижнейшем выставочном зале "Фридерицианум" в Касселе состоялась выставка "От живописи жеста – к акционизму, Вена 1960 – 1965". Ее открывал австрийский канцлер. Правительственные бюрократы уже перестали удивляться эстетизации художниками собственного тела. Артистическое движение превратилось в бренд, под которым удобно стало осваивать бюджеты. А фраза "Государство хватает и твой член" из самодельного акционистского журнала оказалась пророческой. Движение стало важным составляющим элементом мифологии "золотого мрака".