Выпуск: №58-59 2005
Вступление
КомиксБез рубрики
Скромные предложения и безрассудный оптимизмЧарльз ЭшеГипотезы
Пространства (высказывания и выживания)Дмитрий ПриговКонцепции
Логика равноправияБорис ГройсТенденции
Социальный поворот в современном искусствеКлер БишопСитуации
®™ARK, золотой фаллос и организация освобождения Барби: искусство буферной зоныАнна МатвееваСитуации
Сова Минервы, или Политический реэнактмент в эпоху большого компромиссаОльга КопенкинаКонцепции
Этический код автономииАнатолий ОсмоловскийТенденции
Художественные группы против группировок власти. Размышления на темуФредерик МофраДиалоги
Солидарность: с кем, каким образом, против кого?Дмитрий ВиленскийТенденции
Картографии "Realidad": Художественные практики в Латинской АмерикеМарко СкотиниТекст художника
Искусство – возможный продукт дружбыНиколай ОлейниковРеакции
От «неработающего сообщества» — к «рабочим группам»Оксана ТимофееваПозиции
Художник-партизанВладимир СальниковСитуации
В направлении времени «Ч»Дмитрий БулатовГлоссарий
Краткий глоссарий тактической медиа-критикиОлег КиреевЭкскурсы
Видеотворчество и художественное сообщество. Исторические параллели между США и РоссиейАнтонио ДжеузаИсследования
Испания второй половины ХХ века: свободы и несвободыДарья ПыркинаРеконструкции
Трудности перевода – 34-я Венецианская биенналеМикеле РобеккиБиеннале
Средство без целей, или Как нельзя войти дважды в 90-е годыВиктор МизианоБиеннале
«Опасности подстерегают»Богдан МамоновБиеннале
Каждому – по биеннале?...Алена БойкоСобытия
К вопросу о политической выставкеДмитрий ВиленскийСобытия
Утопия власти на территории искусстваКети ЧухровСобытия
Об искусстве, политике и общественной сфере в Испанском государствеДарья ПыркинаСобытия
«К вопросу о терроре – выставка РАФ»Сандра ФриммельСобытия
«Коллективное творчество» (Kollektive Kreativitaet)Виктор МазинСобытия
«Политика заботы. Сострадание Других» ("At the Mercy of Others: The Politics of Care")Евгений ФиксВыставки
Инсценировка реальности, или Интеллектуальная охота за сокровищамиСандра ФриммельВыставки
Гражданин Гюнтер Брюс постигает свое телоАлександр ШумовВыставки
АнтипигмалионАндрей ФоменкоВыставки
Видео: смешное искусствоАнтонио ДжеузаВыставки
Фестиваль современного искусства «Откат»Анна ХарькинаВыставки
НоворусскоеЮлия ГниренкоВыставки
Орфей как реди-мэйдВадим ЗахаровВыставки
Вильям Бруй в МосквеГригорий ЗабельшанскийРубрика: Ситуации
®™ARK, золотой фаллос и организация освобождения Барби: искусство буферной зоны
Анна Матвеева Родилась в Ленинграде в 1975 году. Художественный критик, переводчик, куратор. Живет в Санкт-Петербурге.
В 1999 году два полубезработных американских разгильдяя по имени Энди и Майк (фамилии скрывают) открыли в сети Интернет сайт gatt.org – ложный двойник сайта Всемирной торговой организации. Внешне gatt.org (он работает по сей день) выглядит вполне правдоподобно: эмблема ВТО, солидные заголовки, обращение генерального директора ВТО, сводки макроэкономических новостей, специфический официозный слог. Однако за солидными заголовками скрывались странички с совершенно противоположным содержанием: с убийственной статистикой роста бедности и экономического неравенства в мире, с резкой критикой экономической и идеологической политики главных игроков глобального рынка, а также с обещаниями (от лица ВТО, конечно) реорганизации ВТО в TRO (Trade Regulation Organization, т.е. Организацию регулирования торговли), чья деятельность будет основана на Декларации прав человека, и с просьбами к посетителям сайта присылать свои предложения по реструктуризации ВТО на реальный адрес штаб-квартиры ВТО в Женеве.
Как это ни смешно, но множество посетителей сайта действительно приняли gatt.org за официальный сайт ВТО; еще более занятно, что в числе "купившихся" оказались представители торговых и промышленных организаций. В почту gatt.org стали поступать предложения (обращенные, естественно, к ВТО) прислать своего представителя на те или иные торгово-экономические форумы или конференции. В 2000 году организаторы международной конференции по торговому законодательству в Зальцбурге прислали на gatt.org приглашение выступить на конференции, обращенное к реальному гендиректору ВТО Майку Муру. Майк и Энди (к тому моменту они уже называли себя The Yes Men) ответили незамедлительно: в их письме от имени Мура содержался вежливый отказ лично участвовать в конференции и предложение послать в Зальцбург в качестве представителя ВТО "д-ра Андреаса Бихльбауэра" (фамилия была выбрана наугад из венского телефонного справочника) с двумя якобы телохранителями. The Yes Men с трудом наскребли денег на билеты в Вену (они были дешевле, чем напрямую в Зальцбург), позаимствовали у друзей деловые костюмы и 27 октября прибыли в зал заседаний. Патетическая речь "д-ра Бихльбауэра", озаглавленная "Ослабление регулирования торговли и концепции последовательного улучшения от 1970-х до наших дней", представляла собой вполне сюрреалистический текст и сводилась к призыву объявить испанскую сиесту и итальянский трехчасовой обеденный перерыв вне закона, как нарушения стандартов торговли; а также к требованию узаконить коррупционную практику купли-продажи голосов в голосованиях по ключевым экономическим вопросам, причем продавать голоса открыто на самых популярных интернет-аукционах. Когда ошеломленная аудитория потребовала объяснений, докладчик объявил, что он просто озвучил "линию партии" ВТО чуть более откровенно, чем это делает сама Всемирная торговая организация. В тот же день, чуть позже, Энди и Майк объявили, что на "д-ра Бихльбауэра" напал неизвестный террорист, запустивший ему в лицо тортом, что псевдодоктор получил от удара тортом тяжелую травму и, к вечеру, что от полученной травмы он скончался. Удивительно, но история не имела юридических последствий, а сайт gatt.org продолжали принимать за официальный сайт ВТО.
Второй инцидент не заставил себя ждать (это был самый яркий перформанс The Yes Men): в январе 2001 года организаторы международной конференции "Текстильная индустрия будущего" в Тампере пригласили выступить у них представителей ВТО опять-таки через сайт gatt.org. The Yes Men решили, что продемонстрировать собравшимся бесчеловечную сущность политики ВТО можно и без слов. В докладе, открывавшем конференцию производителей текстиля, Энди кратко изложил историю текстильной индустрии и, в частности, заявил, что Гражданская война в США (одним из камней преткновения которой, по его словам, был именно текстильный бизнес, точнее, хлопковые плантации Юга) была пустой тратой денег, ибо отмененное в результате ее рабство было попросту заменено более эффективной своей версией: низкооплачиваемым наемным трудом, успешно существующим по сей день. Единственным слабым местом такой организации труда, по его словам, является недостаточность контроля за трудом наемных рабочих: менеджер в Нью-Йорке не может 24 часа в сутки контролировать эффективность труда сборщиков хлопка на полях в Китае. Однако, заявил Энди, на этот счет разработано новое технологическое решение, – и с этими словами начал срывать с себя деловой костюм. Под костюмом оказалось позолоченное обтягивающее трико, представленное боссам текстильной индустрии как "костюм менеджера на отдыхе", снабженное золоченым же надувным фаллосом длиной в метр. Вот, – объяснил Энди, потрясая гигантским членом, – инструмент, с помощью которого менеджер должен круглосуточно контролировать рабочих. К удивлению хулиганов, аудитория ответила аплодисментами. Председатель конференции поблагодарил "представителя ВТО" за содержательное выступление и предложил занять место в президиуме конференции. После выступления, переодевшись, Майк и Энди пытались опросить участников конференции – некоторые из них были удивлены презентацией надувного фаллоса, но никого не шокировали слова о рабстве. По-настоящему обиженной признала себя лишь одна участница – ее возмутило то, что "из доклада следует, что только мужчины могут эффективно управлять текстильным бизнесом".
Я так подробно описываю акции The Yes Men, чтобы не осталось сомнений: по всем статьям эти действия вполне могут быть признаны художественными, причем могут быть точно атрибутированы и отнесены к тем или иным художественным направлениям. Однако при всем своем сходстве с художественными акциями, деяния The Yes Men никогда не причислялись к искусству – точнее, сами их авторы никогда не претендовали на статус художников. Выполняя одну из наиболее важных задач искусства – критику языков современного общества, они никогда даже не пробовали заявить свои действия как художественные (что могло бы стать, например, оправданием их хулиганства в глазах закона) и вписаться в существующую систему репрезентации искусства. The Yes Men не выставляются, не сдают свою обширную документацию в художественные архивы, не представлены в музеях и собраниях и вообще существуют сами по себе, а информация о них доступна преимущественно в Интернете. Справедливости ради надо заметить, что группа не вписана не только в систему художественной репрезентации, но и в другие активистские сообщества, политические или социальные. Единственная общность, с которой более или менее сотрудничают The Yes Men, – большой проект "®™ARK", также существующий на стыке искусства, социального активизма и индивидуального анархического действия.
®™ARK – это стихийно сложившийся фонд, занимающийся как раз менеджментом таких социально-критических проектов. Он собирает идеи, изыскивает финансирование и прочие средства к их осуществлению, объединяет единомышленников. ®™ARK осведомлен о художественном смысле своих проектов (и само название ®™ARK, читающееся как "art mark", то есть "знак искусства", свидетельствует об этом), но не заявляет свои акции как художественные. В числе деяний ®™ARK, например, "Организация освобождения Барби": программа акций, критикующих потребительский прессинг при помощи одного из самых расхожих его символов, куклы Барби. Организация освобождения Барби, Barbie Liberation Organization, была основана еще в 1989 году. Одной из первых ее акций стала покупка восьми тысяч говорящих кукол Барби, которые потом были подвергнуты хирургической операции: вместо стандартных барби-фраз в их голосовые чипы были записаны неожиданные высказывания: "Математика – да, это сложно", "Мне отмщение!", "Мертвые не лгут!", "Будет ли у нас когда-нибудь достаточно одежды?" и т.п. После операции на голосовых чипах куклы были запечатаны обратно в коробки и возвращены на полки магазинов. Целью акции, естественно, было расширение сознания детей – потребителей кукол: сталкиваясь с такой нежданной-негаданной речью из уст грудастой пластиковой блондинки, ее маленькая хозяйка будет вынуждена придумывать игровые ситуации, в которые могла бы вписаться секс-бомба с нестандартной жизненной позицией. По словам активистов освобождения Барби, "от нашей программы выиграют все: продавцы получат прибыль, дважды продавая одну и ту же куклу, покупатель получит гораздо лучший продукт, а наше высказывание будет услышано".
®™ARK не только координирует текущие проекты, но и поощряет уже свершившиеся подвиги: так, ®™ARK выплатила премию программисту Жаку Севрину, который в 1996 году самовольно внес изменения в программу компьютерной игры-стрелялки "SimCopter", которую он разрабатывал: будучи гомосексуалистом, Севрин был недоволен тем, что на определенном уровне среди персонажей игры появлялись полуобнаженные красотки, и заменил их на полуобнаженных же красавцев, которых игрок к тому же мог виртуально обнять или поцеловать. Игра (со всеми диверсионными изменениями, внесенными Севрином) вышла в продажу тиражом около 50 000 копий; когда дело открылось, программист был уволен, а его работодатель – компьютерная компания "Maxis" – вынужден выпустить патч, восстанавливающий в игре гетеросексуализм. ®™ARK поддерживает выступления жителей мексиканского селения Попотла (в этом рыбачьем поселке на карибском берегу снимался "Титаник", и съемочная группа перекрыла местным жителям доступ на побережье глухой стеной, а также безнадежно загрязнила прибрежные воды, фактически лишив местных рыбаков средств к существованию, – за это жители поселка "украсили" стену гирляндами из мусора и помоев), акцентируя визуальную сторону их протеста. Единственное, чего демонстративно не делает ®™ARK, – она не поддерживает никаких отношений с, казалось бы, наиболее близкой ей средой: художественным сообществом.
Акции ®™ARK и подобные им – а их множество – в очередной раз ставят вопрос о критериях идентификации и самоидентификации искусства. Несомненно, есть большой соблазн считать деяния The Yes Mеn и прочие акции под эгидой ®™ARK художественными – хотя бы потому, что ни под какую другую классификацию они не подпадают и к какой-либо другой области человеческой деятельности отнести их гораздо сложнее, чем к искусству. Причислить ли их к политическому активизму? – нет, ведь они не призывают к политическим действиям, не прокламируют ни одну из имеющихся политических позиций и не апеллируют к политически сознательным группам. К активизму социальному? – ближе, но используемые ими методы какие-то слишком отвязные и абсурдные, а высказывания слишком спорные, чтобы быть восприняты как действенные методы социального переустройства. К искусству эти акции, пожалуй, наиболее близки: они, как и положено политически сознательному искусству, осуществляют критику общепринятой риторики, противопоставляют индивидуальную позицию стереотипным установлениям общества, подрывают устоявшуюся общественно-политическую логику, разрушают границы представлений общества о себе и своем порядке, причем делают это куда как артистично... смущает только одно – они сознательно отказываются считаться искусством и играть в обществе по применяемым к искусству правилам (в том числе представляться на выставках и хранить документацию в музеях, как положено перформансу). Авторы этих акций предпочитают не давать им вообще никакой четкой идентификации, растворять их в житейской ткани и считать "просто выходками", пусть даже их выходки уложены в четкую, усердно распланированную программу. И все же для искусствоведа они – материал не менее, а может, и более благодарный, чем конвенциональное искусство.
Граница между искусством и неискусством действительно местами настолько тонка, что единственным критерием, позволяющим зачислить то или иное действие в разряд искусства, остается лишь желание художника/нехудожника или его куратора считать его таковым. Мне могут возразить, что художник производит свои действия с осознанной критической и эстетической позиции, в отличие от обывателя, который тоже может производить действия внешне "художественного" вида, но при этом не преследует художественных целей или не осознает свои цели как художественные. Но активистам флэшмоба – кто не помнит прокатившийся по миру полтора года назад бум флэшмобов? – тоже свойственно четкое осознание критической и эстетической составляющих их действий. Тем не менее, флэшмоб – не искусство, хотя и предельно близок к нему; хотя, пожалуй, единственное отличие флэшмоба от хэппенинга в том, что флэшмобберы попросту отказываются считать себя художниками, а свои действия – искусством (как и давать им любую другую идентификацию).
В мае 2002 года несколько сотен людей – часть многотысячной толпы, днем и ночью заполняющей гамбургский железнодорожный вокзал – неожиданно и одновременно стали производить странные действия: словно по команде все они, находясь в разных местах вокзала на разных платформах, приседали, потом поднимались на цыпочки, потом поднимали руки, потом застывали на месте, потом махали неизвестно откуда взявшимися платками... Этот безмолвный танец сотен людей, продолжавшийся около 20 минут, представлял собой акцию группы "Ligna" под названием "Радиобалет": люди были слушателями коротковолнового "FSK-Radio", и по радио же (у каждого был портативный приемник с наушниками) координировались их действия. Группе "Ligna" был интересен не только процесс, но и результат (он заключался в том, что безобидные, но непонятные действия участников так перепугали вокзальное начальство, что оно перенаправило все прибывающие поезда на запасную платформу), и ее члены не сомневались в художественном качестве своей затеи. До появления флэшмобов оставался еще год, а через год некоторые флэшмобы почти детально повторяли "Радиобалет" (может быть, за исключением того, что "Радиобалет" был в несколько раз более длительным, чем обычный флэшмоб, имел более сложный сценарий и потому требовал координации по радио), но их авторам и участникам даже в голову не приходило считать свои выходки искусством или вообще чем-то еще, кроме собственно флэшмоба.
Реакция куратора-практика на такого рода акции неизбежно амбивалентна. С одной стороны, они невероятно притягательны для всех, кто имеет дело с искусством: притягательны не только как яркие произведения с огромным, взрывным критическим потенциалом, но и как исполнение мечты искусства о преодолении собственных границ и выходе в живую жизнь. С другой стороны, непременно встает вопрос о правомочности объявления искусством того, что само такому объявлению противится. Имеем ли мы право тащить в пространство искусства то, что сознательно помещает себя вне этого пространства? Аргументы как "за", так и "против" более чем веские, их множество, они примерно равно убедительны. А это значит, что ответ "да" или "нет" невозможен – для адекватного ответа на этот вопрос необходимо пересмотреть границы и процедуры как кураторской практики, так и самого нашего понимания искусства.
Такой пересмотр может иметь неожиданно продуктивные последствия. Пограничные для искусства художественные практики (будем называть их художественными, раз уж зашла речь об их курировании) требуют столь же пограничных кураторских практик, результатом чего должны стать пограничные же выставочные проекты. Для них необходимо разработать новые формы репрезентации, помещающие это искусство перед глазами зрителя, но в то же время вне пределов привычной художественной "площадки". Для такой репрезентации необходимо решать множество вопросов, обычно не попадающих в поле зрения организаторов выставок, например, вопрос легальности этого искусства (почти все подобные акции так или иначе нарушают общественный порядок) и легальности его просмотра, то есть безопасности зрителя. Для нее необходимо расширить само понятие выставки или выработать другое, равноценное. Она, несомненно, будет включать в себя, помимо собственно выставочного материала, обширную репрезентацию социального, политического, идеологического, локального контекста, окружавшего материал. Она будет формировать некую буферную зону репрезентации искусства – как сами акции вроде тех, что делают The Yes Men или "Ligna", формируют буферную зону между искусством и неискусством или, если хотите, между искусством и жизнью. Они одновременно маркируют эту сумеречную зону и выводят искусство за его собственные пределы. Вряд ли можно найти более достойную задачу для художника.