По два звонка одновременно, это нормально, а если при этом еще разговариваешь по icq и пишешь письмо по е-мейлу, уже немного сложнее. Можно ли в таком состоянии верить во что-то, кроме самого движения ради движения? Как недавно сказал мне один знакомый, главное – не думать. И он прав. Стоит только на такой скорости задуматься, а тем более усомниться, и все, останется только заблокировать карточку и уехать в горы, где нет Интернета и сотовой связи. Искать веру там. В спокойствии можно провести пару недель, но можно и несколько лет. Если же скорость медийного потока постоянна, то ее можно так же рассматривать, как состояние покоя, что и видно по результату большинства звонков и писем. В этом случае субъективная оценка реальности – выражение нашей предварительной оценки скорости. Итак, важна не скорость событий, а ускорение. Важна не вера, а результат ее действия. То есть просто переходим к функции второго порядка. Второй порядок – это не то, что делаем мы сами, а то, что связано с нами у других людей. Это взаимная вера. А телефонные звонки – это зеркало сегодняшнего дня.

Одна из характеристик, которая может описать веру, это разница между предметом веры и убежденностью верующего. Чем больше пропасть между ними, тем убедительнее выглядит вера, которая готова эту пропасть соединить. Тогда есть два пути осязаемого увеличения этой пропасти. Первый: эскалация внешних, спектакулярных проявлений самой этой веры. То есть жертвы, фанатизм, схима и так далее. Второй путь: удаление другого полюса, то есть самой цели или объекта веры. Вера, что называется, в иллюзию, недостижимую мечту, сверхзадачу, сверх- или под- не важно, главное – дальше. Вера в непонятно что, в банальность. Естественно, что работают обычно оба этих способа. Жертв и затворничества сколько угодно. Это и дорогостоящие проекты и работы, которые требуют кропотливого долгого изготовления, и мастерство, и человеко-часы, и финансовые затраты, и техническая сложность, и изощренные социальные схемы. Второй путь – это создание максимально неожиданных, еще не попавших на территорию искусства высказываний. Отсюда преодоление табу, шокирование, оригинальность, стремление за границу изведанного и понятного, новые техники и технологии. В том числе работа с мусором, тем, что, казалось бы, никак не может стать предметом веры, тем, во что верить и нужно. Искусство, как территория межконфессионального общения, не дает возможности зафиксировать ни один из полюсов, в отличие, скажем, от традиционных религий. Поэтому и такое подвижничество в обоих направлениях.

Одним из проявлений веры является действие, не подчиняющееся логике здравого смысла. Осмыслив все данные, находящиеся в его распоряжении, человек может поступать вопреки здравому смыслу, надеясь на то, что есть нечто трансцендентное, учесть которое ему никак не удается, но оно может сыграть свою роль. Именно действия, а не расчеты могут запустить механизмы этого трансцендентного. Подобно владельцу скутера, проезжающего по разделительной линии между двух встречных грузовиков, иной раз имеет смысл отключать свой разум.

Вера в офисе не нужна. В работе нужно доверие. Вера – дело личное, у каждого своя. Знание о ней дает ключи к пониманию коллег, а следовательно, и власть над ними, поэтому о вере стараются не высказываться в личных выражениях. Используют общие формулы. Так что личное выражение веры – процесс очень сильного публичного обнажения.

Опыт ведет либо к ослаблению, либо к усилению веры. Путаница в трансцендентном, дезориентация в политическом. Атомарность и недоверие. Что дают мне знания о моей вере? Ничего, ориентиры, направления действия, приоритеты, возможность выбора. Отсутствие веры, нерешительность, сомнения, бездействие. Знания о вере других.

Возможность перспективных построений. Вера – действие вне времени. То, что уходит в будущее, так, будто бы оно есть и подвластно. Вера виртуальна. Вера требует языка обобщений, символов, допущений.

Машина – лишена веры. Общение с машиной к чему приводит. С одной стороны, к однозначному объяснению причин и следствий, с другой – к суеверию в работе с машиной.

Что заставляет меня скрещивать пальцы, отдавая файлы в печать, а пленку в проявку, или молиться, устанавливая связь из деревни по мобильному телефону.

Вера дает независимость. Для веры возможна лишь самоирония – к той части сознания, которая не верит.

Стоит начать думать о ней, как начинает проявляться тектоника действий. Обратное, поняв основания, можно сделать выводы о вере. Код веры вписывается в работу автоматически, причем совсем не обязательно как смысл или объект высказывания, а скорее именно как текст, прочтение которого не требуется, даже, возможно, маскируется автором, но, тем не менее, он бывает так важен для восприятия. Можно погружать это сообщение на разную глубину. Если же речь идет о безличном, отстраненном действии, то воли в нем не наблюдается. Точнее, там проявляется вера в текущее состояние, стабильность, отсутствие ускорения.

Меня мало интересует вера сотрудника телефонной компании или водителя автобуса. Даже вера политика меня лично мало касается, но вера художника – предмет моего внимания.

Отчаяние отсутствия перспектив, социальная блокада. То, что можно преодолеть волей и силой веры. Доверие – как диета веры. Отсутствие вселяет панику. Высказанное доверие окрыляет, индуцирует надежду. Взаимная индукция требует наличия стержня в обеих катушках.

Замутненное чувство веры. Когда художник не хочет публично фиксировать свое состояние или когда сложность высказывания, шифр, опорные точки либо уже не считываются, так как закрыты пластом собственной истории, либо сознательно скрыты по причине сомнений и недоверия.

Сложно оценить веру старшего поколения. Не хватает данных, так как вера и то, как мы ее чувствуем, формируются постепенно. Можно оценить ее, только наблюдая этот процесс. Не хочется принимать на веру то, что не можешь пронаблюдать в процессе. Здесь скорее фатальное доверие некоторым авторам, поскольку наша вера для них не имеет формального смысла. Можно предположить, что она появилась независимо от нашего присутствия. Вера – гарантия независимости, но не повод индивидуальной замкнутости. То есть интересен аспект веры, направленный в будущее. Прогноз. Какой смысл прогнозировать что-либо, но стоит лишь только сказать это, как становится понятно, что именно прогнозирование есть доверие и вера в недосказанность, а следовательно, оправдание дальнейшей работы. А что еще так необходимо художнику, как вера в него? Требовать можно только любви.

Доверие контексту, – от этого зависит то, что художник делает по приглашению куратора. Особенно связанное с новыми работами. Если демонстрируются старые проекты, взаимная вера касается только чисто технических и финансовых аспектов. В случае новой работы или сайтспецифик-проекта – это вопрос доверия контексту. Если шаг развития, то взаимная вера необходима. Отшелушивание сомнением. В итоге остается что-то убедительное. Работа куратора. Сомнение царапает. Соизмеримость веры. Если ты не можешь понять, во что верит художник, то не можешь и оценить его работу.

Дружба и вера. Совсем не обязательно дружба, которая носит уже личный характер. Доверие – это лишь один элемент дружбы. Тем не менее профессиональные отношения нуждаются в вере, поэтому могут быть переводимы в плоскость дружбы.

Вера столь виртуальна и воздушна, но при этом так чувствительна к материальному миру, даже от времени суток зависит, даже от полифонии звонка. Тонкие волны ее энергии чутко резонируют каждое движение наших мыслей и тем более действий. Как уловить рисунок этих волн, как зафиксировать силу ее воздействия в отдельном моменте, не уходя в технологии релятивизма, найти ее элементарную частицу? Какими приборами регистрируется ее наличие? Вероятно, сам человек и есть тот прибор, который может ее измерить, почувствовать, выразить. Значит, это связано с саморефлексией и анализом, но это приводит к отстранению от собственной веры.

Писать о вере непросто, особенно когда у тебя кончаются деньги на бензин и прекращает работать неоплаченный мобильник. Тут самое время начать верить. Верить в то, что вмешаются высшие силы. Что писать о вере? Она либо есть, и тогда прочь сомнения, вперед, работать, звонить, бежать. Или сомнения превращают твою жизнь в ад. Рефлексия явно связана с сомнениями. Чем больше рефлексируешь, тем меньше делаешь. С другой стороны, так можно потерять вообще всякий смысл. Зачем она. Рефлексии отличаются от сомнений тем, что обретают авторскую форму, о которой можно говорить в критериях оригинальности, актуальности, пластики и т.д.

За последние несколько месяцев, а в особенности пару недель, я собрал большое количество размышлений о вере. И что. Явно больше, чем я знал, я не понял. То есть иногда кажется, что это какой-то базовый элемент, который невозможно охватить разумом, можно только опытом.