FQ-Test. Галерея GMG, Москва. 19.03.10 – 30.04.10

В последние годы современное искусство в нашем локальном контексте становится все более закрытым и законсервированным. Открываются разнообразные выставки, художественный язык которых не переводим ни на один из существующих языков мира, хотя язык современного искусства сам по себе имеет универсальную природу. В локальных условиях сформировался особый эзотерический круг любителей тайного знания, которое способны расшифровывать разве что сами его носители. Проблемы и задачи, которые ставят перед собой участники художественного процесса, часто сводятся к самоописанию, то есть границы мира совпадают с границами тела, таким образом, речь идет не о том, как расширить свое сознание в сторону внешнего мира, а, наоборот, о том, как его максимальным образом сузить.

В настоящее время сложно говорить о языке какой-то одной среды, поскольку внутри сообщества накопилось довольно много противоречий и споров. Но с другой стороны – в особенности это касается искусства последнего десятилетия – невозможно ухватить тот дискурсивный стержень, на котором это искусство держится. Невозможно осмыслить его в терминах эпохи или конкретного исторического момента, хотя это искусство, безусловно, отражает основные симптомы своего времени. Очевиден тот факт, что, чем больше мировой художественный контекст связан с критической и социальной проблематикой, тем больше от нее удаляется русский художник. Чем больше независимых площадок открывается в странах постсоветского региона – тем больше новых коммерчески ориентированных пространств создается в Москве. Институции современного искусства до сих не имеют четкой программы, выставки проводятся хаотично, нет никакой последовательности при выборе художников, кураторы не имеют возможности реализовывать свои авторские проекты.

Я бы сказала, что на фоне описанной выше ситуации, выставка «FQ-тест» прежде всего, интересна, с точки зрения поворота в сторону разомкнутой позиции, как ее куратора, так и художнико. Проходила она в галерее GMG – одной из немногих московских галерей, работающих с приглашенным куратором. Так что выставка «FQ-тест» – одинокий пример работы куратора в специфическом пространстве коммерческой галереи.

Как известно, куратор, который работает с той или иной институцией, представляет не только выставку, но и целостную авторскую программу, определяющую дальнейшую выставочную политику. Галерейные пространства настолько привыкли к функции менеджеров или фандрайзеров, что куратор, работающий в галерее, безусловно, вынужден балансировать между своими авторскими амбициями и запросами коммерческой площадки. Именно поэтому выставка «FQ-тест» – своего рода манифест, выстроенный в экспозиционном отношении очень лаконично и довольно жестко. Куратор поставил своей целью активное внедрение в локальный контекст художников, работающих с социальной проблематикой. Так, в задачи кураторской работы входит необходимость наращивания импорта, активной интеграции опыта художников других стран, в том числе, постсоветских. Однако что означает наращивание импорта? Куратор не берет на себя задачи артикуляции постсоветского опыта и связанных с ним проблематик, широко обсуждающихся восточно-европейскими художниками.

Выставка пытается объединить художников из разных регионов мира темой биополитики, на первый взгляд имеющей универсальный смысл. Тест коэффициента свободы (FQ-Test) – расчет уровня свободы в современном обществе. Таким образом, речь идет о скрытых симптомах несвободы (контроля). Давая удивительно броскую и точную формулировку, куратор очень легко расклеивает возле каждой работы этикетки, содержащие однозначные интерпретации произведений. На первом этаже нас встречает работа Лизи Раскин "Squelch". Это часть большого исследовательского проекта художницы, проблематизирующего эффекты холодной войны в современном американском обществе. Художница использует макеты ядерных установок, переводя их на язык дискретной, распадающейся на автономные части скульптуры. Лизи Раскин исследует не только архитектуру войны, но также сосредотачивается на анализе политического дискурса эпохи рейгановского режима. Насыщенные истеричными коннотациями, ее работы передают атмосферу общественной паранойи вокруг борьбы с терроризмом.

На формальном уровне с Лизи Раскин рифмуется работа Арсения Жиляева. Он использует дерево, распиливая советские предметы мебели, так, что из обыкновенного письменного стола получается канцелярское бюро с расслаивающейся, как слоеный пирог, столешницей. Однако сама инсталляция Жиляева «Четвертый сон Веры» раскрывает иную проблематику. Вокруг раскроенного бюро развешены ксерокопии биографий ударниц социалистического труда и графические скетчи юзерпиков подруг художника, взятые им из Facebook. Таким образом, работа тестирует уровень женской эмансипации. Сама по себе инсталляция распадается на не связанные между собой части, которые чисто визуально пытается стянуть на себе стол-бюро. Ударницы труда и нечитаемые графические изображения подруг художника должны слиться в экстатическом единстве, преодолевая исторический разрыв – получается, что современные практики сетевой саморепрезентации – это практики эмансипации? Или вся эта инсталляция – сон (воображаемое) художника, но никак не сон Веры Павловны? За центрирующим работу столом-бюро сидит воображаемый мужчина и собирает бредовые картотеки, манипулируя советской историей.

Работа Якова Каждана, напротив, ясная и лаконичная. "I wash my hands" представлена на выставке как целостная инсталляция. Частично она воспроизводит архитектуру туалетной комнаты. Рядом с развешенными в ряд зеркалами и установленными умывальниками с мылом смонтирована видеоработа, в кадр которой попадают только руки, тщательно отмывающие кровь. «Умывать руки» – устойчивая метафора, объясняющая множество проблем антропологического и социального характера современного российского общества.

Контекст выставки задает очень жесткие и однозначные коды прочтения, собирающие воедино разнообразный художественный материал. За подобной попыткой скрывается желание куратора продемонстрировать универсальность художественного языка, желание сконструировать общее пространство искусства, которое, в принципе, можно объединить любой условной темой. Вероятно, именно поэтому на выставке представлены произведения, в которых это единое пространство обыгрывается прямо, а также используются традиционные и наработанные в искусстве формы репрезентации, такие как карта в работе Викенти Комитски «Снова вместе», одежда у группы словенских художников Sang Noir в работе «Предметы гражданского сопротивления».

Сформулированная кураторская концепция позволяет лучше понять ее замысел, который я бы предпочла оценивать в терминах культурной политики. Чтобы объяснить галерейной публике необходимость и важность критического искусства в Москве, нужно помнить о том, что это искусство должно в ее стенах продаваться, и поэтому FQ-текст тестирует и самого куратора, оказывающегося способным легитимировать социальное искусство в галерейной среде.

Можно сказать, что выставка «FQ-тест» – по-настоящему галерейная выставка. Методы развески, содержание экспликаций – производят впечатление очень продуманной работы, которая к тому же хорошо и удобно упакована для галерейной публики. Здесь не нужно домысливать, долго задерживаться возле каждой работы, так как она легко и быстро просматривается со всех сторон. Все экспонаты в достаточной степени изолированы друг от друга, но хорошо схватываются один за другим. Заявленная куратором социальная программа дает надежду на то, что в Москве постепенно появится все больше выставок социально и политически ангажированного искусства, которые со временем уже не нужно будет легитимировать в культурном пространстве.