Давид Тер-Оганьян. «НАБОР ЦВЕТОВ И ЗЕЛЕНАЯ КОМНАТА».
Фонд «Современный город», Москва. 03.10.06-20.10.06

 

Выставка художника Давида Тер-Оганьяна разделена на две части, на две выставки, на два небольших зала. Первый зал или первая выставка, с отдельным названием «Набор цветов», состоит из больших абстрактных фотографий в рамах, изобразительной доминантой которых является белое пятно, точнее, след от вспышки, возникший в момент съемки простой школьной цветной бумаги. Второй зал («Зеленая комната») представляет собой комнату, освещенную странным зеленоватым цветом, с двумя абсолютно пустыми холстами, висящими в ряд на стене. Первое впечатление от этого пространства, что должно быть что-то еще, но... ничего больше. Лишь момент какой-то недосказанности – то ли случайной из-за технических проблем, то ли принципиальной, где продуманная концепция экспозиции «смазала и опустила» некоторые ее элементы. Во всяком случае то, что зеленый свет был слабым, было важно, поскольку любое его усиление смещало бы работу в сторону аттракциона.

Дело в том, что именно этот момент «невнятности жеста» (который мы видим во втором зале) на фоне сотен профессиональных работ со светом, сделанных на Западе (вспомним Дана Флавина, Джеймса Турелла, Дженни Хольтцер, наконец, Мишу Кубала), создает интригу и глубину. Это мое мнение, конечно, но в нем я вижу интересный новый аспект творческого поиска молодого поколения художников – «игру в серьезное не по правилам»: нет эпатажа, нет никакого авторского навязывания, нет иронии, нет анекдота (на мой взгляд, отвратительного элемента тысяч работ последних лет, испортившего не одного художника в России), нет желания никого укуситъ (кстати, этот аспект можно расценить и как минус для молодого художника), нет желания подстроится под конъюнктуру, хотя из-за солидного оформления фотографий некоторым зрителям показалось, что именно в направлении конъюнктуры художник Давид Тер-Оганьян смещает свой интерес, забыв о том, что он – провокационный художник. Но, на мой взгляд, его «эпатажная работа» с бомбами на Первой Московской биеннале – тотально конъюнктурна, а эта выставка именно тем и интересна, что художник дидактически ясно сыграл на тему «коммерческое и элитарное». В его проекте, где четко задаются актуальные вопросы: «существует ли до сих пор граница между коммерческим и элитарным искусством?», «есть ли хоть какой-либо шанс на выживание у искусства лабораторного, эксперементального, невыставочного?», свет явился лишь традиционной приманкой (которую все с удовольствием заглотили). Сочетание двух экспозиций на выставке Давида Тер-Оганьяна говорит именно об этом, в конце концов, даже вспышка стоит денег, но, черт подери, осталось ли хоть что-нибудь в культуре, в искусстве, что не измеряется деньгами?!

В этой выставке интересно совмещены два аспекта – свет и деньги; сделано это не прямолинейно, а косвенно, через преодоление наших элитарных штампов (на которые я тоже попался). Но все же основное на выставке – это Свет. Однако обратите внимание: ни одно из двух названий не отсылает к цвету как центральному элементу выставки. Свет в русском искусстве всегда нечто особенное и почти всегда связанное с сакральной символикой – фаворский свет. Для некоторых современных московских художников эта тема оказаласъ одной из важных – Владимир Вейсберг, Олег Васильев, Эрик Булатов, Франциско Инфанте, Сергей Шаблавин решали по-разному, но активно, проблему светоносности картины и объекта. Но мало кто из русских художников пытался работать со светом как таковым. Я говорю не об особенных подсветках залов или специальном освещении в инсталляциях, где свет играет подчиненную, функциональную роль, и не о территориях театрально-концертных (лазерные шоу, или, по-русски, светопредставления), а о том, где свет выдвигается на первое место, где свет является концептуальной доминантой. Давид Тер-Оганьян сделал заявку на следующую ступеньку в традиции «свет в русской культуре» – опустив «фаворский свет» на нашу грешную землю, увидев его на цветных детских листочках. Здесь полностью убрана идеология и ясно представлена схема – фаворский свет можно увидеть в каждом миллиметре нашего пространства. При этом сделано это отстраненно-серьезно – шутка здесь, как ни странно, отсутствует, а иллюзия преображения остается.

И последнее замечание. Эта выставка, на мой взгляд, – некий переломный момент в творчестве художника, где «подростковый эпатаж» раннего периода перешел в зону «интеллектуального шантажа», и на этот перспективный аспект творчества художника стоит обратить внимание.