Выпуск: №64 2007
Вступление
КомиксБез рубрики
Невидимый художникБогдан МамоновРемарки
Где ты, где ты, матушка-современность!Дмитрий ПриговБеседы
«Встретились два вырождения...»Борис КагарлицкийПозиции
Искусство и тотальная мобилизацияВладимир СальниковИсследования
Страсти по модернизации и «вживание в победителя»Дарья ПыркинаПерсоналии
Переосмысляя зрелище. Заметки о «Птичьем концерте» Хенрика ХаканссонаКлер БишопЭссе
Империя спецэффектовСтанислав ШурипаАнализы
Национализация всех галерей и музеевЕвгений ФиксСитуации
Испытание мемориаломОльга КопенкинаРефлексии
Гносеология против онтологии: тотальное изъятие ценностейТеймур ДаимиАнализы
Диалектика мейнстримаКети ЧухровПрограммы
К вопросу о композиции современного политического искусстваДмитрий ВиленскийПерсоналии
Фантазм протестаПавел МикитенкоКонцепции
Глядя на труд другогоБорис ГройсТекст художника
Серендипические открытияГия РигваваИсследования
Похороны подставного телаХэл ФостерДиалоги
Светлой памяти постмодерна посвящается...Валерий СавчукСуждения
Сможет ли современное искусство стать современным?Ирина БазилеваКонцепции
Модернизация vs модернизацияДмитрий БулатовЭкскурсы
Граффити: формы бытования и специфика экспонированияАндрей ЦелуйкоВыставки
Эллиптические заметки о неопределенностиЗейгам АзизовСобытия
Инициация искусствомЕкатерина ЛазареваВыставки
«Машина времени» Палэ-де-ТокиоЕлена ЯичниковаВыставки
Креативные векторы самообразованияВиталий ПацюковВыставки
Иллюзия фаворского света и деньгиВадим ЗахаровВыставки
Марксистские изделия Анатолия ОсмоловскогоВладимир СальниковВыставки
Свидетель невидимогоАлександр Скидан
Фабрика найденных одежд. Без названия, инсталляция, 2006
Виталий Пацюков. Родился в 1939 году. Историк искусства, критик, куратор, автор двух монографий, многочисленных публикаций и проектов в области современного искусства. Занимается проблемами взаимоотношения актуального искусства и классического авангарда. Особое внимание уделяет вопросам диалога между современным искусством, наукой и философией. В настоящее время является руководителем Отдела экспериментальных программ Государственного Центра современного искусства. Живет в Москве.
«Самообразование» (в рамках Четвертого международного фестиваля молодого искусства «Стой! Кто идет?»).
Государственный Центр современного искусства,
Москва. 07.09.06-01.10.06
Современные институциональные образовательные системы явно скомпрометированы приспособленчеством к недемократическим социальным структурам и движениям. Необходимость по-новому сформулировать и объединить все оппозиционные и независимые идеи самообразования, выявить их плодотворность в реальной практике искусства пронизывает всю инсталляционную образность проекта, манифестирующего себя в рамках Четвертого фестиваля молодого искусства «Стой! Кто идет?». Визуальная философия этой образности, неотделимая от стратегии поступка, исследования и утверждающего указания, создает особую драматургию вопроса «понимания» в фазе «кризисной ситуации». Сам феномен «понимания» рассматривается здесь шире, чем традиционный дискурс: понимание в проекте выступает как идея синтеза и как результативность самообразования во всех его инструментальностях, сфокусированных саморефлексией. Современное критическое состояние «понимания» рождается интегральной триадой: актуальностью новой волны в герменевтике, адекватной реакцией на проблему социальной справедливости в теориях неомарксизма и достаточно ослабленными и скрытыми импульсами религиозной веры. Внутренним механизмом, объединяющим все эти три позиции и фактически выходящим за ее пределы (так как мы имеем дело с культурой и ее границами) становится модель креативного человеческого действия. Опираясь на теоретический каркас от Троцкого до Батая и от Батая до Хабермаса, она реализуется в повседневности, используя все формы коммуникации и стратегии поведения.

В названии проекта «Самообразование» присутствуют два смысловых содержания – само (то есть личность) и образование (эволюционное и революционное накопление знаний). В настоящее время обусловленность нового человека связана с формированием особых форм социального и его существования в них. Можно говорить о становлении, начиная со второй половины XX века, суперорганизмов социальной жизни, явленных в образности метакультур. Действуя от имени метакультуры и идентифицируя себя с ней (политически, художественно-оппозиционно или конфессионально), человек всегда остается полностью обусловленным. Но в качестве личности, отстаивающей свои права, переживающей свою уникальность, человек обнаруживает себя свободным. В этой системе координат, в реальности, не имеющей координат, осознавая себя скорее волной, чем корпускулой, он должен открываться сущности своей памяти, «опомниться», как говорил Мартин Хайдеггер.
Возможно, в этой естественной, «зеленой» директиве памяти присутствует романтическое желание идеального, органический провокатор личности. Но что значит «опомниться» в ситуации обусловленности? В пространстве инфляции, в ситуации кризиса общества приходят на помощь не романтические конструкции, а альтернативные технологии общения, то есть совместные действия вне социальных институтов, рождающие новую целостность. Общение всегда предполагает воздействие друг на друга – как это осуществлялось и продолжает осуществляться в обществе «Радек». Причем способы влияния могут быть самыми различными: это обсуждение проблем в абсолютно неформальных дискуссиях, где личное переходит в партийное, взаиморастворясь, но сохраняя авторитарность Учителя (Виктора Мизиано или Марко Скотини), напоминая социально-творческие практики журнала «ЛЕФ». При всей радикальности «Радека» креативное действие группы исходит из более фундаментальной позиции, чем исторический материализм. Диалог Учителя и Ученика в этом содружестве граничит с мистическими коммуникациями, заставляя вспомнить «драматургию спасения» в «Философии общего дела» Николая Федорова, где открываются великие магические технологии преодоления смерти в сверхвещественной диалектике взаимоотношения отцов и детей. Общество «Радек», отказавшись от всех табу и указывая на свою родословную, ориентиры и иньяновское равновесие Учителя и Ученика, в конечном счете проживает артистическую судьбу, снимая с себя грехи и ошибки неомарксизма.

Но и сама ошибка как творческий метод способна балансировать на грани эстетического и социального. Она становится метафорой, модулем, соединяя, «склеивая» расслоенную шизофреническую реальность, выстраивая ее в целостный механизм и транслируя абсурдное в экологическое. В ошибке мы встречаемся с миром парадокса и нелинейного равновесия, где нарушаются сомнительные законы «общества спектакля». «Ошибка» в стратегиях Эррористского Интернационала (потеря всего лишь одной буквы) формирует его естественное поведение как творческий принцип, двигаясь в сторону метафоры и образов «народных» креативных действий. Ошибка карнавализирует социальные процессы, указывая на относительность устойчивости власти и возможности иных полюсных ориентаций. Простая игра слов, фонетические парадоксы, описки создают социальные «осыпи» и ведут к «эрозии» в фундаменте глобализма. Ошибка в этом контексте превращается в революционный «прибавочный элемент» Казимира Малевича, перемещаясь из неясности и неопределенности в манифестацию свободы. Образность ошибки в «карте Эррористской генеалогии жизни» живет в откровениях дзэн, она формирует шоковые ситуации подобно классическим коанам, где рассудок конформизма спотыкается о некое «что-то не так». Ее формы, как свидетельствует психографическая инсталляция Эррористского Интернационала, наглядно учат, разрушая системы образования в глобалистских структурах, «освобождают и ведут к новому видению и участию по отношению к жизни».
Сдвиги в сознании порождаются самой возможностью этого сдвига: нарушения директивно-непреложного всегда живут в своей потенции, накапливая критическую массу в любой естественной фундаментальной форме, о которой часто забывают идеологи революции. Они дремлют в вариативностях праздничной культуры, в коллективных встречах, в кухонных застольях, сформировавших российский андеграунд середины прошлого столетия, в манифестациях, в массовых шествиях и в европейских карнавалах.
В проекте «Радикальное воображение» художник Марсело Эспозито демонстрирует видеохронику карнавалов сопротивления и акций, организованных движением «Reclaim the streets» в Лондоне 18 июня 1999 г. В этот день Лондон-Сити был парализован народным шествием, возвратившим в современную городскую культуру средневековые мистерии, сакральные паузы во времени, ситуацию, из которой возникла рок-культура в Британии и антиглобализм.

Естественно, что марксистская формула «понимание есть действие», продолженная в теории креативного действия немецким социологом Хансом Йоасом, может ввести в заблуждение теоретиков революционной борьбы своей направленной и неконтролируемой результативностью, так как в ней всегда закладывается непредсказуемая последовательность событий или возможная ошибка. Понимание драматургии социальных процессов как полностью преднамеренных уже в области микросоциума или микрокультуры достаточно наивно, в области макрокультуры – часто становится опасно. В своей непредсказуемой продолженности они способны обнажить более мощные и более глубокие слои социальных конфликтов и сопротивлений. В этих отрефлексированных причинно-следственных взаимоотношениях исследует диалектику своего поведения московско-питерская радикальная группа «Что делать?». Магический русский вопрос, заложенный в девиз группы, зависает в проекте «Матч протеста». Инерционные силы, нарушившие программу социального форума, своеобразную художественную модель оппозиционного саммита, свели его организацию к минимальному результату. Но ошибки, как следует из видеофильма социального форума, неожиданно превращаются в новую творческую инструментальность, в позитивное содержание, где их анализ наделяется эстетическим и социальным смыслом.
Экспозиция проекта «Самообразования» напоминает кассельскую «Документу» – она состоит из фотографий, схем, планов, прямых свидетельств политизированной реальности, архивной документации. Ее образность стремится к структуре и вместе с тем к деструктуризации, опираясь на актуальность новейшей научной парадигмы «теории хаоса». Хаос программирует наш постиндустриальный мир, притворяющийся абсолютно центричным. Его энергетийные векторы формально стягиваются в одну точку, но в его внутренних измерениях всегда присутствует центробежная сила, где локальные центры пульсируют на периферии, разрушая иллюзорную непрерывность пространства глобализма.
Современный мир оказывается источником не осознанных акций, а глубоких потрясений нерефлексируемых состояний. Привычные действия, еще совсем недавно способные изменять реальность, сегодня наталкиваются на сопротивление его тотальных основ. И здесь для достижения успеха в динамическую структуру «самообразования» обязательно должна включаться фаза «активного сомнения». Преодолеть эту фазу «сомнения» как формы учебного процесса позволяет только реконструкция нарушенных взаимосвязей, напоминающая реконструкцию перинатальных состояний Станислава Грофа. Подобную операцию совершает Рабочая группа «Что делать?», анализируя травматические элементы своего проекта.
Структурные модели самообразования позволяют выделять их локальную составляющую, рассматривать их крупных планом и вновь возвращаться к целостности единого процесса. Процессуальность, обеспечение индивидуальных вкладов в коллективное действие рационализирует самообразование и формирует подвижные общности. Социалистические принципы, организованные в систему, способны, как говорит марксизм, стать «материальной силой». Приняв это положение, механизмы человеческих самоорганизаций начинают объясняться так же, как процессы производства. «Изображение автоматизированных процессов», – считают Дарио Аззеллини и Оливер Ресслер – австрийские художники, авторы фильма «Венесуэла снизу», – может быть рассмотрено как метафора машины мечты, «боливарского процесса». В этой производственной философии «общий поиск лучших моделей производства абсолютно адекватен обнаружению лучших моделей жизни». Венесуэльский проект «5 фабрик – рабочий контроль», пришедший из кубинской революции, дает надежду нескончаемым социалистическим грезам. Временами они реализуются, прибегая к эстетическому прагматизму, транслируя «левую фразу» в форму женского «идеального образа», материализуя ее в полезную вещь. 5 девушек из работы «Фабрики найденных одежд» в смутных желаниях, восторгах и томлениях конструируют одежду очарования, секса, политики и искусства. «Может быть, это просто тра-та-та?» Но интерактивная инсталляция, где все можно потрогать и даже примерить, живет своей непреложностью так же, как фраза бразильского педагога Паоло Фрейры: «Гуманизм утверждается стремлением угнетенных к свободе, справедливости и любви, а также их борьбой за восстановление своего утраченного достоинства».

Вещественность «Фабрики найденных одежд» составляет непосредственно рифму к документальной фотографии, к самой актуальной форме и открытому свидетельству меняющегося мира. Документальная фотография остается последним оплотом перед наступлением тотальности цифровых технологий. Современное высказывание художника в прямом репортаже можно назвать, как это сделал историк искусств Б. Тейлор, «контрдокументальным», его стратегии превалируют в проекте, сдвигая позиции адаптации и конформизма.
Фотография и видеодокументация обнажают реальный социум в акции Елены Ковылиной, его безразличие и жестокость по отношению к аутсайдерам, поколениям, выпавшим из стереотипов социальных иерархий. Проект Ковылиной составляет определенный диалог с социокультурным феноменом, обозначенным Виктором Мизиано как «тусовка», как уникальный образ российской «сетевой формы самоорганизации художественной среды». «Театр беспризорной молодежи», возникший по инициативе художницы, наполняется реальной избыточностью чувства, его бескорыстием, руинируя стилевые барьеры современного безопасного и гарантированного искусства, указывая на подлинное человеческое достоинство в традиции актуальных театральных движений «Синей блузы» и рабочих театров революционной Германии 20-х годов. Перформансные образы проекта Ковылиной, где, как в фольклоре, зритель и участник есть единое целое, открывают органические технологии самообразования, освобождают табуированное сознание от запретов на творчество и социальное высказывание.
В завершающей сцене своих знаменитых «Стульев» Эжен Ионеско предоставляет последнее, заключительное слово немому оратору. В спектакле Елены Ковылиной люди – беспризорные подростки с Белорусского вокзала – говорят сами за себя. Их протест никто не «озвучивает». Маргинальное сегодня учится говорить, оно предлагает собственное самообразование поверх барьеров критических художественных школ, часто за пределами выставочных залов, и вместе с тем формируя подлинный артефакт искусства.