Вода и информация суть два основных источника жизни. При этом оба они неизменно находятся в дефиците, причина которого — идолы неолиберальной экономики, приватизация и эффективность. Словосочетание «глобальные потоки информации» используется очень часто. Но так ли свободно текут эти потоки? И так ли повсеместно их присутствие? Или же на их пути строят дамбы, с тем чтобы, перенаправленные и ограниченные, они дошли не до всех и не в равном объеме? Как и вода.

Моя мать выросла на берегах Рио-Табасара в панамской провинции Чирики. В моем фильме «Зона канала» она рассказывает: «Местность, где я родилась, небольшая, но очень красивая... Там протекает река, на берегах которой была ферма моего деда и дяди — их уже нет в живых. Там я и выросла, на берегу реки, в которой было полно креветок и рыбы. В то время эта земля была прекрасна». В фильме история ее жизни с помощью визуальных и звуковых перекличек связывается с историей присутствия в Панаме Соединенных Штатов, которая началась с участия США в строительстве Панамского канала и достигла апогея в 1989 году, когда американская армия, проводя операцию «Правое дело», вторглась в страну. Река же — как в моей работе, так и в сознании членов моей семьи — предстает неким выделенным пространством, не имеющим ничего общего с испытаниями, через которые суждено было пройти моей матери, когда она отправилась из столицы Панамы по оккупированной военными зоне канала в Соединенные Штаты Америки. Ее путь осложняли и расовая идентичность (ее классифицировали как «коренную панамку»), и социально-гендерная принадлежность (ее называли campesina, то есть «крестьянка»).

И если река была для моей матери источником изобилия, который обеспечивал существование нашей семье и всем соседям, то воды канала стали символом расового и гендерного неравенства. Для сооружения канала, а также для обеспечения военного контроля над его зоной (полосой земли в три километра шириной, примыкающей к нему с обеих сторон) потребовалось создание социальной, экономической и эстетической колониальной структуры, и поныне задающей габитус панамской нации. Нации, которая, собственно, и была создана лишь с одной целью — обслуживать канал^[1].

Поскольку же нация была поставлена в зависимость от расовых и экономических классификаций, то строители канала получали разную заработную плату. «Золотая платежная ведомость» предназначалась для белых американцев, в то время как все остальные, включая европейцев (в основном из Восточной и Южной Европы), китайцев, африканцев и коренных панамцев, получали зарплату по «серебряной платежной ведомости». Это разграничение было очередным шагом в развитии старой системы расово-колониального уклада, господствовавшего на этих землях с момента «открытия» Америки.

Однако расово-колониальный порядок — результат пришедших в наш регион «прогресса» и «требований времени» — не коснулся реки моей мамы. Рио-Табасара продолжает течь, а люди, обитающие на ее берегах, воспроизводят исконный жизненный уклад и хранят верность древней космологии. Река протекает в горах, куда коренные жители, нгобе-бугле, бежали с равнин во время Педро Ариаса де Авилы, который (как рассказывает Бартоломе де лас Касас, летописец, описавший зверства испанских кон кистадоров) был «жесточайшим из тиранов» и «словно косой прошелся по внутренним районам страны, убивая направо и налево, изгоняя местных жителей и отправляя в преисподнюю любого, кто осмеливался встать на его пути»^[2].

Хочется верить, что река моей матери, не замутненная кровавыми колониальными притоками, несет с собой альтернативное будущее — возможно, иную точку отсчета маминой истории, а следовательно, и моей. И хочется думать, что моя преданность этой реке (как, впрочем, и другим водоемам) — это основа для деколонизации будущего и прошлого.

Но в моем фильме мама рассказывает и то, как она, сидя на берегу той самой реки, смотрела на звезды и мечтала уехать в los Estados Unidos (Соединенные Штаты). Откуда к ней пришла эта мысль? Может быть, с лучами сиявших в небе estrellas (звезд)? Или же история ее жизни уже была скрыта в глубинах речных вод? А может, и сама река уже была нанесена на карту мировых информационных потоков, которые текут в одну сторону — с севера, где живут «янки», на юг?

В XХ и XXI веке современная/колониальная/капиталистическая миросистема особенно сильно зависит от неравномерного распределения информации, идущей с севера на юг и с запада на восток. В 70-х и 80-х годах по инициативе ЮНЕСКО были проведены исследования информационной геополитики, результаты которых отражены в документе «Много голосов — один мир». Согласно этим исследованиям, информационная геополитика по-прежнему находится в колониальном состоянии; в отчете отмечается неравномерное распространение информации по миру и критикуется доминирующая позиция Соединенных Штатов Америки в наполнении мирового информационного пространства. Это утверждение так не понравилось США, что они отказались от дальнейшей поддержки ЮНЕСКО^[3]. И поныне вопреки тому, что с распространением сети Интернет глобальные потоки информации приобрели более сложную структуру, их содержание и схемы распространения имеют те же признаки колониальности, что были описаны в «Много голосов — один мир».

И все же глобальные потоки информации не только укрепляют колониальные устои, но и размывают их. Подобно реке моей мамы, эти потоки несут обломки и следы колониальной истории, и в то же самое время они полны деколониальной образности, то есть пребывают в трансграничной (совмещающей разновременные факты) темпоральности, которая была присуща переживанию времени нашими предками. Вода и информация — это нечто большее, чем ресурсы. Образ воды в новых деколониальных космологиях — это утверждение многообразия форм жизни и знания. Эти задачи и ставят перед собой Фабиано Куэва, Raqs Media Collective, Мишель Дизон и Энрике Кастро Риос. В своих произведениях они осуществляют эпистемологическое разделение, в результате чего вода и информация размывают барьеры, давая жизнь новым потокам, руслам и резервуарам знаний, в свою очередь открывающим нам новые способы познания воды и, следовательно, жизни.             

***

В своем незавершенном проекте «Гумбольдт 2.0» Фабиано Куэва деконструирует колониальный проект картографирования речных систем. Он инсценирует путешествие по Латинской Америке Александра фон Гумбольдта, предлагая новую точку зрения на фанатичное стремление немецкого ученого дать названия сухопутным и водным объектам, как и объектам флоры и фауны, составить каталоги и нанести их на карту. Гумбольдт пытался найти объяснение всему, что он встречал в Америке. О его влиянии можно судить по количеству феноменов, названных в его честь: например, кальмар Гумбольдта или течение Гумбольдта!

С помощью серии перформансов, видео, фотографий, записей и публикаций Фабиано Куэва воссоздает маршрут и деятельность Александра фон Гумбольдта: читает его тетради и повторяет то, что делал Гумбольдт, — собирает, наносит на карту и документирует. К примеру, он воспроизводит гумбольдтовский проект по нанесению на карту реки Рио-Магдалена. Однако именно этим актом инсценировки Куэва фактически взламывает эпистему Гумбольдта, лишает ее универсального статуса. Ведь сделать из колониальной истории о реке перформанс — значит показать конечность повествования, вернуть реке ее многочисленные трактовки и возможности. Это значит показать связь между нанесением реки на карту и ее апроприацией в качестве собственности, объекта контроля и расхищения.

Как разъясняет Куэва в тексте, вошедшем в его работу: «С древних времен эта река имела большое материальное и символическое значение для ряда поселений в границах сложной экосистемы, охватывавшей значительную часть территории современной Колумбии. Она начинается среди Андских хребтов и, пройдя расстояние в полторы тысячи километров, впадает в Карибское море. Однако район Магдалены — это территория, жители которой исторически подвергались репрессиям, эксплуатации и грабежу со стороны испанского колониального режима, а затем и национального государства, поощрявшего здесь развитие добывающей промышленности, что, в свою очередь, повлияло на экологическую ситуацию в регионе. В 1801 году Александр фон Гумбольдт в ходе своей американской экспедиции, мотивированный идеями ”прогресса и благосостояния наций”, исследует район Рио-Гранде-де-ла-Магдалена и составляет документ, который приобретает геополитическую ценность и становится инструментом территориального контроля и использования природных ресурсов».  

Таким образом, путешествия Гумбольдта были, по сути, колониальным семиотическим проектом по преобразованию того, что мы понимаем в качестве природы и воды в чистом виде (без человеческого присутствия), в ресурс, который может быть присвоен и использован. Симптоматично поэтому, что мировые запасы воды начинают использоваться в интересах национальной и частной экономики синхронно со становлением капиталистической миросистемы — с «открытием» Америки. В XVI веке Испания и Португалия предприняли попытку поделить мировой океан^[4]. С тех пор океаны, как и другие водоемы, сначала «открывались» исследователями вроде Гумбольдта, а потом на них заявляли свои права национальные государства или транснациональные корпорации. За воду идет непрестанная идейная и физическая борьба. И большую роль в этой борьбе играют информационные потоки: кто определяет значение водоемов и их использование.

Так, местное и традиционно-общинное понимание и способы использования воды пред ставляют собой пример деколониальных значений и практик, противостоящих логике господствующей миросистемы. К примеру, местные сообщества Кочабамбы (Боливия) много веков добывали воду, пользуясь древними, передававшимися из поколения в поколение знаниями о подземных течениях. Но в 2000 году под давлением Всемирного банка и Международного валютного фонда правительство Боливии подписало соглашение о передаче водных ресурсов Кочабамбы американской корпорации Bechtel. Корпорация вознамерилась засыпать колодцы, которыми пользовались местные жители, настаивая, что сама — разумеется, на коммерческих основаниях — будет поставлять населению воду. Более ста тысяч человек объединились в массовое движение «Координационный совет по воде» и вышли на улицы, не допустив приватизации. В результате этих событий был создан новый национальный «Закон о Матери-Земле», признающий права usos y costumbres, то есть традиционные практики использования природных ресурсов. Признается не только важность водных ресурсов для поддержания жизни, но и их значимость в местной космологии. Ведь в своем противостоянии приватизации повседневная жизнь и метафизическое измерение неразделимы.

***

Якша и якши — персонажи, присутствующие в древней и современной визуальной культуре Индии и индийских диаспор. Их происхождение принято выводить из индоевропейских космогонических теорий, связанных с водой, в которых эта стихия рассматривается как источник жизни. Наиболее известны якши «Махабхараты»: эти персонажи задают путешественникам загадки, не отгадав которые невозможно продолжить путь. Появляются они и в видеопроизведении группы Raqs Media Collective «Караван лунатиков (Пролог)» (2008).

В этой работе камера с разных сторон огибает две украшенные венками фигуры, отчего возникает ощущение их плавного движения на фоне реки, речного берега и виднеющихся вдалеке признаков цивилизации: электрических проводов, столбов и бетонных зданий. Эти атрибуты «жизни» резко контрастируют с древней духовностью, воплощенной в каменных фигурах якша и якши. Фигуры расположены между зрителем и водой и между водой и городом.

На своей последней выставке, названной «Светящаяся воля» (2015), Raqs Media Collective наложили на кадры «Каравана лунатиков» текст одной из своих литературных работ, «Эпизод на берегу реки» (2008). Текст этот представляет собой беседу между членами группы и парой существ, якша и якши.

Якши: В чем разница между водными потоками и потоками денег?

Raqs: Любой водный поток есть результат воздействия на жидкость отдаленных объектов. Например, Луна своим притяжением может направить приливную волну в устье реки и заставить ее течь против обычного течения. Денежные же потоки — это наиболее текучая, переменчивая форма ценностей. Случается, что и денежные потоки встречают на своем пути сильные встречные течения. Приливы глубоко спрятанных эмоций, военные конфликты, пятна разлившейся в океане нефти или извержения вулканов порождают волны паники и отчаяния. В этом случае потоки денег сходны с потоками воды.

Ответ Ракс подразумевает существование иной космологии, узнающей себя в склонности якши усматривать божественные смыслы в самой материальности земли и человеческой жизни. Принадлежа к «дофилософской» и «дорелигиозной» эпохе, якши понимают материю неразделенной с духовностью. И, наконец, конечность человеческого существования придает непреходящую значимость таким преходящим ценностям как деньги.

Якша: Почему города забывают о реках?

Raqs: Потому что, когда деньги начинают течь, как вода, города забывают о том, какую неутолимую жажду вызывают у них деньги и как деньги выжигают землю, на которой они находятся, и заменяют водные потоки потоками денежными, а на берегах рек воздвигают здания банков. Денежные потоки затмили память о воде, дарующей жизнь, а речные берега застроены банками. Жажда бессмертия заставляет забывать, насколько вода необходима для жизни.

Якши напоминают о неизбежности смерти, и только смерть напоминает нам о реальности жизни. Вода и жизнь неразделимы в «Атхарваведе» — той космологии, в которой существуют якши. Вот что говорит исследователь Ананда Кумарасвами: «Все заклинания ”Атхарваведы” направлены на восстановление здоровья, на продление или обогащение жизни, но ни в коем случае не на обретение бессмертия в прямом смысле этого слова. Если в Древней Индии и в предшествовавшие эпохи любое понятие о благоденствии еще могло быть связано с жизнью на земле и ее продлением, гарантированным благодаря воспроизведению потомства, то более поздние философские концепции исключили возможность личного бессмертия. Ведь стало очевидным, что все, что ни возникает, должно рано или поздно исчезнуть, бессмертным же может стать только то, что никогда не рождалось»^[5].

***

«Определяя пейзажи» (2013) Мишеля Дизона — это одноканальный цифровой фильм, в котором рассказывается о катастрофических социальных и экологических последствиях присутствия в прошлом на Филиппинах военных баз США. Физические и метафизические аспекты этой катастрофы раскрываются в фильме через рассказы женщин-проституток и экологических активистов. Их голоса наложены на панорамные кадры, показывающие пересекающие ландшафты водные потоки, бурлящие, как лава, извергаемая вулканом. Они текут из тех мест, где ранее располагались военные базы, и голоса свидетелей уверяют, что вода несет память о катастрофе, о том, что было до нее, и о том, что еще будет. Но в то же время бедствия, являющиеся результатом присутствия военных, непрестанно смываются потоками критики, духовного обновления, активизма и непобедимой воды.

В этой связи уместно вернуться к реке моей матери, которая сейчас сделалась местом, где идет борьба не на жизнь, а на смерть. Проект по сооружению плотины Барро Бланко, который реализует гондурасская компания GENISA, а финансируют голландские и немецкие банки, уже закончен на 95%. И это вопреки тому, что — как было установлено специалистами, независимыми экспертами, международными обозревателями и Организацией Объединенных Наций — проект этот неизбежно обернется экологической катастрофой. Четырнадцать лет местное население нгобе-бугле борется со строительством Барро Бланко. Ведь его успешное завершение обернется уничтожением экосистемы реки, которая кормит нгобе-бугле рыбой, обернется затоплением домов и возделываемых земель, где, в частности, располагалась и ферма моей мамы. На данный момент регион оккупирован военизированной организацией SENAFRONT, спонсируемой Государственным департаментом США. Но нгобе-бугле не сдаются. Возвращение к древним религиозным и культурным традициям стало для них одной из действенных форм протеста. Недавно они предприняли попытку создать адекватную их языку письменность, с тем чтобы породить новые потоки информации, которые донесут значение и место реки Рио-Табасара в присущей нгобе-бугле картине мира.

Нечто подобное, по свидетельству Арундати Рой, происходит и в Индии^[6]. Процесс развернувшегося здесь строительства дамб она приравнивает к актам экономического, территориального и эпистемологического насилия. Ведь по мере того как воздвигаются дамбы, уничтожаются традиционные ирригационные системы и тысячелетиями поддерживавшие их сельские сообщества. Так фактически создается новая современная нация, в которой для многих не находится места.

Но ведь вода трансгранична: она просачивается сквозь дамбы, национальные проекты и любые пределы. Так же информация просачивается сквозь новые контуры территориальных границ, которые пытаются удержать ее. Панамский канал — это пространство, которому навязывается гигантский, глобальный экономический нарратив рыночного обмена — как, впрочем, по словам Вальтера Миньоло, навязывается ему и идея «Латинской Америки»^[7] или же, теперь уже по словам Уильяма Горгаса, санитарного инженера канала, идея «победы белых людей над тропиками»^[8]. И все же внутри этого пространства, в точках пересечений эпистемологий коренных жителей, африканцев, выходцев из Восточной и Южной Европы и других потомков работников из «серебряной платежной ведомости», также создавались деколониальное знание и формы сопротивления. Сложившиеся здесь синкретические космологии и другие культурные проявления и поныне — хотя прошло немало лет с момента оккупации зоны канала Соединенными Штатами Америки — питают стратегии выживания для потомков тех, кто некогда числился в «серебряной платежной ведомости».

***

«Уата» Энрике Кастро Риоса — одно из нескольких его произведений, тематизирующих водную стихию в Панаме. В этой видеоработе показаны якобы мучающие женского персонажа навязчивые сны, в которых она плывет или лежит на воде. Проснувшись, она проверяет выставленные ею для сбора воды сосуды и убеждается, что воды в них скопилось только на дне. Засуха начинает брать верх над ее душевным состоянием. Жизненные силы ее иссякают, а ее сыном медленно овладевает страх. «Уата» — это попытка представить себе мир без воды, попытка болезненная, потому что вода в Панаме всегда была стихией, лежащей в основе космологии и жизненного мира. Но в то же время попытка эта закономерна, ведь в этой местности из-за воды не раз совершались колониальные захваты и приносились экологические и человеческие жертвы. 

Реки Панамы и примыкающие к ней океаны, их флора и фауна, их экологическое значение и символическая ценность для жизни местных сообществ — вот темы других работ Кастро Риоса. В одной из них речь идет о влиянии на Рио-Табасара климатических изменений. Герой работы, крестьянин, живущий на берегу Рио-Табасара, бросает реплику: «Ничто не остается прежним». И действительно, как констатируют экологи, течение Гумбольдта слабеет^[9]. Возможно, это означает, что глобальные потоки меняют свое направление? Но какое течение тогда появится вместо течения Гумбольдта?

Перевод с английского АЛЕКСЕЯ УЛЬКО

Примечания

1. ^ Объяснение понятий «колониальность власти», а также терминов «колониальность» и «деколониальность», часто встречающихся в моем тексте, можно найти в: Quijano A. Coloniality of Power, Eurocentrism, and Latin America // Nepantla: View from South, Vol. 1.3, 2000.
2. ^ De Las Casas B. A Short Account of the History of the Destruction of the Indies. London: Penguin Books, 1992. С. 145.
3. ^ См.: http://unesdoc.unesco.org/images/0004/000400/040066eb.pdf.
4. ^ См.: Hannesson R. The Privatization of the Oceans. Cambridge: MIT Press, 2004.
5. ^ Coomaraswamy A. Yaksas, Part II With 50 Plates. Washington: Smithsonian Institution Freer Gallery of Art, 1931. С. 13.
6. ^ Roy A. The Cost of Living. New York: The Modern Library, 1999.
7. ^ Mignolo W. The Idea of Latin America. Malden, Oxford: Blackwell Publishing, 2005. Mignolo W. The Idea of Latin America. Malden, Oxford: Blackwell Publishing, 2005.
8. ^ Gorgas W. The Conquest of the Tropics for the White Race, President’s Address at the Sixtieth Annual Session of the American Medical Association, at Atlantic City, June 9, 1909 // http://content.lib.ua.edu/u?/mosaic,1666.
9. ^ Данные представлены в: https://en.ird.fr/the-research/the-research-projects/impact-of-climate-change-on-the-humboldt-current-ecosystem.