Выпуск: №128 2025
Вступление
КомиксБез рубрики
Моя голова муравейник под фонаремЛеонид ТишковПубликации
Неуловимый мифМарсель ДетьенАнализы
Защитить гетеротопиюБорис ГройсАнализы
Рассказ покинул здание: современное искусство в поисках спасительного искушенияДмитрий ГалкинТекст художника
Две смерти и две жизниОльга ЧернышеваРефлексии
Час призраковСтанислав ШурипаТекст художника
Терракотовая скульптура в русском поле экспериментовКатерина АлимоваРефлексии
01=01, 11, 10, 00Бронислава КуликовскаяЭкскурсы
У самурая нет целиЗлата АдашевскаяЭкскурсы
О, святая простота!Иван СтрельцовТекст художника
От Ивана к ИвануИван НовиковИсследования
Художники — к стенке! Зрители — за решетку![1] Мерцающая эстетика перелома[2] или миф о ленинградском семидесятнике.Дарья ПлаксиеваСитуация
Наука VS Миф: индигенное искусство в эпоху Web 3.0Анвар МусреповТенденции
Сказка ложь, да в ней намек, или поветрие Belle ÉpoqueЮлия ТихомироваЗаметки
Рождая фантомы из духа оперыГеоргий ЛитичевскийЭкскурсы
Самарское бессознательноеЕкатерина ТаракинаВыставки
Машины встречКонстантин ЗацепинВыставки
Путешествия, которых не было. Мифологические пространства и герои Пьера ЮигаНаталья Федорова
Сергей Маслов «Байконур-2», инсталляция на выставке «Жеруйык: взгляд за горизонт», 2024. Кураторы Данагуль Толепбай и Анвар Мусрепов. Фото: Иларий Заго. Предоставлено автором текста.
Анвар Мусрепов Родился в 1994 году в Алматы. Художник, куратор, редактор. Активно развивает проекты, связанные с художественным образованием в Казахстане. Инициировал и курировал Триеннале звукового искусства и экспериментальной музыки «Korkut» в Алматы (2022). Выступил главным редактором теоретического онлайн издания Horizon в ЦСК «Целинный», Алматы (2023). Со-куратор павильона Казахстана на 60-й Венецианской биеннале. Живет в Астане.
«Некоторым историческим эпохам, в особенности современной нам, совершенно несвойственно мифическое сознание, что наука побеждает миф»
А. Ф. Лосев «Диалектика мифа»
С развитием дискурса о «деколониальном повороте» заметно вырос интерес к теме индигенных культур и мифологии, а также к другим неевропейским взглядам и формам чувствования. Это утверждение ярко иллюстрирует последний выпуск 60-й Венецианской биеннале «Иностранцы повсюду». В этом тексте я бы хотел рассмотреть примеры, снимающие оппозицию между наукой и мифом, рождая новую эстетику в синтезе технологического и мифологического.
Жеруйык
В современном искусстве встреча мифологии, индигенности и технологии становится особенно заметной в движениях, связанных с деколониальными футуризмами. Именно миф лежит в основе концепции выставки «Жеруйык: взгляд за горизонт» (2024), которая привела к дальнейшей рефлексии о потенциальном движении qazaq futurism. Миф о Жеруйык — центральный нарратив в казахской культуре; различные его версии можно встретить в самых разных уголках Казахстана: во многих аулах живут легенды, повествующие о чудесах, которые творил Асан Кайгы в своем путешествии к Земле обетованной казахских кочевников.
Квазиисторический герой Асан Кайгы — советник первых казахских ханов Жанибека и Керея — всю жизнь провел в поисках мифической земли Жеруйык, где время остановилось, нет голода и болезней, а люди живут в вечном блаженстве. Жеруйык, по сказаниям, — это земля, которая «забродила», словно молоко, вызывая искажение времени и пространства.
Современная интерпретация древней легенды комбинировала живопись, новые медиа и инсталляции, воспроизводя форму круга, замкнутого между утопиями и дистопиями. Будущее в корреляции с казахской мифологией здесь представлялось как futurescape — ландшафт, выходящий за рамки временных категорий, создающий пространство, где будущее не столько наступает, сколько существует циклически.
Звук как медиум между мирами
Звук является важным элементом во многих художественных проектах в Казахстане, отсылающих к сверхчувственному опыту. Казахстанский ученый Серикбол Кондыбай, известный своими исследованиями казахской мифологии, в своей книге «Казахская мифология. Краткий словарь» анализирует идею возникновения первого звука, символизирующего рождение мироздания, и находит его в созвучии «НГ», подобного плачу младенца. Струнный инструмент кобыз демонстрирует, какое место занимал звуковой опыт в ритуальных практиках казахской культуры. Кобыз традиционно использовался шаманами для исцеления души и тела. Согласно тюркской легенде, датируемой VIII веком, его изобрел старец по имени Коркыт (с каз. — страх), который странствовал по миру, гонимый страхом встречи со смертью, преследовавшей его в образе шестилетнего мальчика. Этот инструмент и помог ему пересечь границу материального мира и обрести бессмертие.
Образ Коркыта достаточно распространен в искусстве художников Центральной Азии. Так, узбекская художница Саодат Исмаилова в видео «Два горизонта» акцентирует внимание на месте, где, по легенде, душа Коркыта освободилась, — космодроме Байконур, откуда также стартовала ракета-носитель, выведшая на околоземную орбиту космический корабль с первым космонавтом на борту. В фильме Анвара Мусрепова «Аластау» (2024) — Коркыт представляется фантастическим божеством, поддерживающим свечение осколков мира игрой на кобызе. Как персонаж фэнтези, он проявляется из частиц, будто находясь в процессе рендеринга.
Звуковая коллаборация с ветром стала частью восьмиканальной инсталляции Дарии Нуртаза «Жылыжай» (2022). Художница собрала композицию из полевых записей во время экспедиции к могиле Коркыта. Стремясь передать собственное чувство степи через звук, используя пьезомикрофон, художница вращала домброй направляя потоки ветра, отсылая в том числе к тенгрианским традициям, одухотворяющим природные феномены. Ветер, как соавтор, был записан и на «ветренном органе» — монументальном произведении, установленном в мемориальном комплексе Коркыта.
История художественных практик, фокусирующихся на звуковом опыте в современном искусстве Казахстана, берет свои корни в одном из самых аутентичных, по мнению одних, и самоэкзотизирующих, по мнению других, коллективов. Речь о художниках из группы «Кызыл трактор», определяющих себя как шымкентский транс-авангард. Они изобретали инструменты для своих перформансов-«камланий». В 2022 году была представлена выставка, состоящая из целой коллекции «кобызов», созданных лидером группы — Молдагулом Нарымбетовым. Огромные бубны, мука в воздухе, горловое пение и костюмы шаманов — «Кызыл трактор» создавали театрализованные ритуалы, уделяя особое внимание ритму, который погружал в состояние транса. Такая свободная реконструкция шаманских обрядов во времена позднего СССР, в так называемый период застоя, имела и политическое измерение, ассоциируясь с советскими репрессиями против шаманов.
Одним из таких ритуалов стал перформанс, который можно рассмотреть в контексте авангардной музыки с использованием техники композитора Джона Кейджа, известной как «препарированное пианино» (различные механические модификации инструментов). В перформансе Нарымбетова «Восток-Запад» (2000) на деку инструмента была натянута кожа, и таким образом рояль был «перестроен» в бубен. Молдагул извлекал звук ударами посоха по инструменту, переназначая клавишный инструмент в ударный.

Рассматривая историю звукового искусства через культуры с индигенными корнями, в практиках неевропейских художников мы встречаем иное пространство смыслов, где аудиальный опыт чаще всего связан с мифологическим воображением. Одной из таких работ является проект «Курупира, лесное создание» (2018), погружающий в звуковую среду тропических лесов Бразилии. Медитативное видео наполнено природными пейзажами и портретами местных жителей племени Тауары, живущих в джунглях Амазонки. Они рассказывают истории о загадочных пропажах людей, охоте и встречах с мистическим существом Курупира, которое обитает высоко на деревьях и похищает души людей гипнотическим звуком. Визуальность становится второстепенным элементом в данном фильме, уступая первенство панорамическому звуку, погружающему в глубокое прослушивание пространства, где в момент саспенса будто ощущается присутствие самой Курупира.
Миф, через призму народной приметы, запрещающей в быту класть казан дном кверху, находит свое отражение в работе бывшего участника «Кызыл трактор» Асхата Ахмедьярова, известного своими акционистскими перформансами. Асхат обращается к звуку, создавая пространство исцеления, где перевернутые казаны при движении зрителей между ними издают звук, напоминающий колокольный звон. Экспозиция «Умит» (с каз. «надежда») была посвящена жертвам трагических январских событий 2022 года.

автором текста.
Звуковое искусство традиционно ассоциируется с европейской историей авангарда, однако деколониальный поворот и идеи пересмотра истории модернизма расширяют поле резонансности, призывая искать другие, неуслышанные голоса и культуры.
Иммерсивные ритуалы, новые медиа и другая темпоральность
Художник Коракрит Арунанондчай, выросший в Бангкоке, создает иммерсивные перформансы и выставки, наполненные видео, демонстрирующие образ современного Таиланда — страны, где относительно недавно художественная практика не мыслилась в светском формате, в отрыве от храмов. Рассматривая личное и политическое, он рассуждает о смерти, темпоральности, отсылая к эклектичному нью-эйджу. На своей первой персональной выставке Арунанондчай показывает работу «2012–2555» — первую часть трилогии видеоинсталляций. Названная в честь года, в который она была создана (2555-й год по буддийскому календарю соответствует 2012-му), видео включает в себя кадры, на которых художник пересматривает свои творческие проекты за период с 2008 по 2011 год, а также документирует своих бабушку и дедушку. Произведение исследует цикличность жизни и памяти. Коракрит создает иммерсивные перформансы как спекулятивные ритуалы, используя театрализованные действия с лазерными арфами и моделями. Он переплетает традиционную эстетику с локальной поп-культурой Таиланда и собственной автобиографией в форме видеодневника, находясь в русле традиций видеоэссе и отсылая к эстетике видеоблогинга.

Предоставлено автором текста.
Древние боги и мифы в современной интерпретации населяют вселенную Алмагуль Менлибаевой. Ее сюрреалистические образы зачастую непосредственно связаны с местами, воплощающими сложную историческую судьбу Казахстана. Алмагуль перевоображает мифологию Центральной Азии, переплетая традиционные сюжеты с техногенными катастрофами. Вскрывая травматические слои памяти и рассказывая об альтернативной истории, долгое время вытеснявшейся советской властью, она объединяет в своих многоканальных фильмах вымышленное и реальное. В фильме «Курчатов» художница сочетает реальные истории и интервью c постановочными перформансами. Жители некогда засекреченного города выступают свидетелями и жертвами ядерных испытаний. В этом фильме появляется иконический образ художницы: девушка-кентавр в праздничном национальном костюме. В этом переплетении мифологии с темой мутации крайне важной становится сама локация — степь, открытый и кажущийся бесконечным горизонт Семипалатинского ядерного полигона. Встреча технологического и индигенной культуры в работах Алмагуль провоцирует рефлексию об антропоцентризме и темной стороне модерности, обнажая травмы и заполняя пробелы в коллективной памяти.
Среди нового поколения казахстанских художников эпохи Web 3.0 можно выделить Ардак Муканову, чьи виртуальные VR-миры созданы по мотивам тенгрианской мифологии. В проекте «Neo Tengri» (2022) пользователь «путешествует» по футуристическому пейзажу, продвигаясь по ходу игры к пику горы, где встречает образ, отсылающий к петроглифам с изображением солярного божества. Главная цель — не победа или набор очков, а опыт и взаимодействие с миром и персонажами, вдохновленными древними артефактами. В другом новаторском проекте «Azhar’s Dream» Ардак сотрудничала с певицей, которая исполняла арию из оперы «Абай» в VR-гарнитуре. В ходе этого перформанса в соответствии с концепцией «фиджитал» (fidgetal — объединение физического и цифрового миров) певица перемещалась как в реальном пространстве сцены, так и в виртуальном мире. Ее движения в физическом пространстве в реальном времени транслировались на экран, создавая единую гибридную реальность.

Синтез мифологического и технологического не просто снимает оппозицию между наукой и мифом: художники, представляющие деколониальную критику, через новые медиа создают особенное пространство смыслов, резонируя с идеями о поисках других нарративов. За пределами искусства одним из ярких примеров пересечения индигенных мифологий и новейших технологий является фотография черной дыры, сделанная в обсерватории Мауна-Кеа на Гавайях. Астрономы в сотрудничестве со специалистом по гавайской культуре доктором Ларри Кимурой дали сверхмассивной черной дыре в центре галактики M87 имя Pōwehi, что означает «украшенный темный источник бесконечного творения». Это название взято из Кумулипо — гавайского эпоса, описывающего создание Вселенной.
Художники в своих саунд- и видеоинсталляциях и фильмах, в поисках деколониальной эстетики часто размышляют о том, что было скрыто за тенью модерности, — о многообразии миров, открывающих не проявленную мифологию. Пространства sci-fi воображения становятся полигоном для постколониальной критики, где медиум зачастую воспринимается в спиритуальном значении этого слова — как проводник между мирами.