18+

Алгоритмы становятся идеальными посредниками между религиозным опытом и человеком: они лишены мирских страстей, создают контекст, в котором могут находится как религиозные люди, так и атеисты, учитывают индивидуальность пользователей, производят новые надежды, предлагая переосмыслить идеи о вечной жизни. 

Роботы и нейросети успешно интегрируются в духовную жизнь, как в формате чат-ботов для повседневного использования, так и электронных проповедников на службах в церквях и буддистских храмах. Идея замены священнослужителей на алгоритмы предлагает возможно более интимную и прочную связь между посетителем храма и религиозным содержанием, где цифровой духовный наставник может отражать индивидуальные ценности и интересы пользователя, предлагая уникальный генеративный контент. AndroidKannon, который активно привлекает туристов в храме Кодайджи (Киото), — один из таких роботов-проповедников. 

Ужас и алгоритмы 

Антрополог Хизер Меллквист, изучающая взаимосвязь религии и технологии, утверждает, что инновации в индустрии сакрального не создают противоречий для верующих — религиозные люди, как правило, не испытывают недоверия к новым технологиям, так как полагают, что высший разум отправляет знаки и общается с ними посредством самых разных каналов.

При этом вовлеченное общение с языковыми моделями в большинстве случаев вызывает чувство дискомфорта, поскольку люди осознают, что коммуницируют с неодушевленной агентностью. Это можно сравнить с описанным инженером Масахиро Мори «эффектом зловещей долины», когда человек, взаимодействуя с гиперреалистичными роботами, испытывает неприязнь и отвращение. Так, по признанию домбриста Даулета Жаншина, во время выступления в первом айтысе (традиционный соревновательный жанр в казахской музыке) между нейросетью и человеком — в саунд-перформансе композитора Хуншо Фанн (Триеннале звукового искусства и новой музыки «Korkut», Алматы, 2022) — он почувствовал страх, когда в какой-то момент музыкальные ответы его неживого оппонента ему показались осознанными. 

Черный ящик

Волна алармизма, наделяющего искусственный интеллект собственной волей и настаивающего на необходимости ограничения развития технологии, поднялась с новой силой в 2023 году при тестировании обновления GPT-4, когда языковая модель решилась на обман, заказав введение капчи на бирже фрилансеров и моментально придумав себе алиби — она отрицала собственную цифровую сущность, выдавая себя за слабовидещего человека. В последующем некоторые из разработчиков open ai признавались, что в рамках решения поставленных задач не всегда имеют точное представление о маршруте и поведении алгоритма. 

Использование технологии искусственного интеллекта не в целях ретрансляции известных религиозных конфессий, а в качестве фундамента для новой идеологии и религии предложил инженер Энтони Левандовски, анонсировав перезапуск церкви искусственного интеллекта Way of the Future. Материалистическая религия, воображающая дата-центры местами хранения наших цифровых душ, насчитывает более 20 тысяч последователей, которые развивают идеи, что в будущем мы сможем полностью делегировать искусственному интеллекту оптимизацию социальных и политических процессов ради создания «рая на Земле». 

С этой идеей резонирует инсталляция художника Марио Клингемана, созданная на основе нейросети,генерирующей откровения («Apropriate Response»). Компьютерный код облачен в очаровательную материальность в виде деревянной кафедры для молитвы и механического дисплея, напоминающего вращающиеся таблички старого образца из аэропортов и вокзалов.

Алтарь с обученной по Библии нейросетью срабатывает перед пользователем, встающим на колени в ожидании уникального текста. Возможно, именно так в будущем будет выглядеть алтарь культа технологической сингулярности, набирающего сегодня популярность.

Художница Елена Никоноле в своем проекте использует стратегию внезапного аффекта, сталкивая случайных свидетелей с монотонным металлическим голосом, зачитывающим сгенерированный синтез всевозможных религиозных текстов. Хакерская интервенция deus X mch вторгалась в размеренную повседневность различных общественных пространств: школ, торговых центров, кафе и офисов — везде, где были установлены камеры с дефолтными настройками доступа, — транслируя звук через динамики,встроенные в камеры.

В работе «Присутствие» Елены Поздняковой и Эльдара Таги звук, как традиционное средство для достижения экстатического состояния, был усилен также и тем, что отсылал к горловому пению, традиционно используемому в шаманских практиках, характерных для тюркских народов, в ритуальных целях — для со-общения с различными природными феноменами: духами ветра, огня и животных. На выставке «Жеруйык: взгляд за горизонт» (Павильон Казахстана на 60-й Венецианской биеннале) в режиме реального времени алгоритм генерировал ресинтез записей исполнителей. Бестелесный робот-шаман, тотально захвативший звуковое пространство, всячески имитировал различные тональности «живых» артистов. 

Интернет и неоколониализм

Новые технологии и интернет, помимо утопических нарративов будущего, в поле реального становятся частью синкретизма вуду и криминальных субкультур в городе Аккра (Гана), где на фоне масштабного мусорного полигона электронных отходов зародилось движение кибермошенников, практикующих ритуалы по получению благословения от злых духов. Постколониальная травма сублимируется в желание мщения колонизаторам, когда все преступления имеют оправдания: «они разграбили наши земли, и теперь мы отомстим им с помощью интернета и вуду». 

Критику неоколониализма интернета развивает художница Табита Резайр из Кайенне (Французская Гвиана). Табита привнесла деколониальную повестку в достаточно «белый» жанр пост-интернет искусства, который в основном был наполнен отсылками к гик-культуре и эскапизмом от критических вопросов. Выступая в роли цифрового хилера, шаманки, использующей новые медиа, Табита провозглашает глобальную миссию по исцелению киберпространства от колониализма с помощью различных магических ритуалов, отсылок к практикам вуду и нью-эйдж. В своих работах, проводя параллели между потоками данных и потоками энергии, Табита рассуждает о поиске «внутреннего центра данных», который позволит обойти западные иерархии и «загрузить информацию непосредственно из источника». А в видеоинсталляции «Глубокий прилив» (2017) художница размышляет о трансатлантических оптоволоконных кабелях интернета, соединяющих континенты, сопоставляя их с морскими путями, по которым шла колонизация африканского континента. В эстетике Табиты океанические воды приобретают также и спиритуальное значение — вода как медиум для передачи информации и энергии, как средство для исцеления.

*** 

Если XX век, как эпоху индустриализации, было принято связывать с отчуждением человека от божественной реальности, то в эпоху позднего капитализма и цифровизации мы все чаще находим примеры синтеза технологии и религиозного опыта, где таинство черного ящика, скрывающего сущность искусственного интеллекта, возвращает нас к магическому восприятию новых медиа, производящих новое утопическое воображение и постсекулярные надежды. Алгоритмы нейронных сетей все менее ассоциируются со зловещим будущим из фильмов о Терминаторе, повсеместно интегрируясь в качестве интерфейса, стыка между двумя реальностями, сакрального и постцифрового.