18+

5 августа 2024 года интернет-медиа 404 опубликовало расследование Свифта Коуда[1] о том, что с февраля этого же года компания Nvidia без разрешения скачала с YouTube пользовательский контент общим хронометражем в 16 тысяч лет. Подобная прожорливость — обратная сторона индустрии искусственного интеллекта, зависящего, правда, не только от контента, но и от серверных мощностей, редкоземельных металлов, энергии и воды. Но, как известно, опирающийся на достижения человеческой культуры и постоянно нарушающий права на интеллектуальную собственность, ИИ, тем не менее, не способен развивать мысль и, например, отстаивать себя в суде. 

Речь в интернете и жизни — комментарии, видео, сообщения и посты, крики и ругань — сливается в бессмысленную спорящую массу. Все это социальное движение мысли отражает не только борьбу идеологий, но демонстрирует абсолютно разного уровня знания. Если мы разделим этот хаотичный поток на тезисы и антитезисы — например, внутри отдельной идеи: коммунизма, национализма или либерализма, — то получим хоть и сетевое, но уже более структурированное знание, дающее ответы, на любые нужные нам вопросы: как относиться к тем или иным событиям, к власти, к той или иной идее, как действовать или чего ждать от будущего. Вся эта лишенная унификации нейронная сеть напрягается, чтобы дать либо множество схожих ответов, либо их какофонию. Паоло Вирно определяет это общественное производство следующим образом: «С моей точки зрения, партитурой, исполняемой постфордистским множеством, будет, без сомнения, Интеллект, интеллект как родовая человеческая способность. Если воспользоваться термином Маркса, партитура современных виртуозов — это General Intellect, совокупный интеллект общества, абстрактная мысль, ставшая опорой общественного производства»[2]. 

Если же мы вернемся к ИИ, то в его основе лежит капитализация продуктов General Intellect. ИИ-инженеры на курируемой выборке данных — то есть реальном труде конкретных людей — создают модель для генерации решений, текста или графики. Вместо полноценной автоматизации физического труда, мы получаем автоматизацию труда интеллектуального. 

Являясь формой капитализации человеческого множества, ИИ тем не менее сохраняет «публичность интеллекта» и «превосходство “общих мест”»[3], позволяющих ему генерировать речь, но только лишь ту, которую от него ожидают инженеры. При этом он утрачивает другие важные аспекты: «жизнь иностранца (biosxenikos) [...] виртуозность [...]; центральность принципа индивидуации; [...] оппортунизм; [...] болтовню»[4]. И если множество «выводит на исторически-эмпирическую поверхность антропогенез как таковой»[5], то ИИ, наоборот, капитализирует «виртуозность» постфордистского труда и в то же время лишает его протестного потенциала.

Вирно пишет: «В условиях постфордизма General Intellect не совпадает с постоянным капиталом, а проявляется в основном как лингвистическое дублирование живого труда»[6]. ИИ же, напротив, утверждает подобное совпадение между General Intellect и технологией, а значит, приватизация производства общественной мысли стала возможной лишь с приватизацией серверных мощностей. До того единственным способом унифицировать мысль общества была диктатура, упрощающая мысль своими эффектами, так же как и отбор датасетов.

В работе Андреаса Гурски «May Day IV» (2000), изображающей толпу, празднующую Первомай, множество возникает при совмещении повода для присутствия — первомайская демонстрация, способа бытия сообщества — общения, а также включения самого художника — очевидца события. Если же мы посмотрим на картинку, сгенерированную ИИ, то на ней может быть изображено то же самое, с той лишь разницей, что ИИ не способен создать множественность, но только толпу, полярность, вместо характерной для множества структурной сбивчивости и оппозиционности внутренних коммуникаций. Общество, каким его видит ИИ, больше похоже на массу людей из фильма Джона Карпентера «Они живут» (1988).

Подобную тотальную заряженность по отношению к автору или другому объекту на картине можно найти в соцреализме. Толпа вписана в композицию, так чтобы обозначить подчиненность Сталину, Ленину или социальному движению. Заряженность людей на картине, да и вокруг нее, рациональна и не подлежит обсуждению, которое необходимо для существования множества. В основе картины Исаака Бродского «Выступление В. И. Ленина перед частями Красной Армии, отправляющимися на польский фронт в 1920 году» (1933) лежит знаменитая фотография, на которой рядом с вождем находится и Троцкий. Но из картины Троцкий исчез. Инженеры отбирают датасеты, тем самым лишая противоречий сгенерированную речь или изображение. Диктатура тоже подразумевает методическое создание единообразия в обществе: ретушь фотографий, переписывание истории, высылки и расстрел несогласных. Массы в искусстве соцреализма или на изображениях, сгенерированных с помощью ИИ, неспособны понять, что их существование означает смерть множества в тоталитаризме СССР, либо в серверных мощностях OpenAi. 

Здесь я сразу отмечу один важный момент — ИИ отлично копирует любой стиль, создавая по сути сверх-идеологический объект. Медиа-теоретик Лев Манович пишет, что «ИИ часто генерирует новые медиа артефакты, которые даже еще более стереотипны и идеализированы, чем мы рассчитывали»[7]. То есть ответом на запрос пользователя будет дополнительное идеологическое содержание. И даже если мы создаем авангардное искусство, то получаем лишь самую худшую форму галерейного китча. Но, как писал Климент Гринберг, именно эта доступность для масс, определенная заряженность формы и содержания произведения делают китч — скопированный стиль — столь популярным.

В книге «Истинноверующий» философ Эрик Хоффер среди разных факторов массовых движений выделяет один, который, на мой взгляд, сближает их с ИИ. Хоффер пишет: «Имитация часто — кратчайший путь к решению. Мы подражаем тогда, когда нам не хватает желания, умения или времени для того, чтобы добиться независимого решения. Спешащие люди охотнее подражают, чем люди на досуге. Иными словами, спешка ведет к единообразию. Непрерывная занятость помогает соединять отдельные

личности в сплоченную группу»[8]. И если ИИ подражает продуктам коллективного человеческого разума, то выходит, что активный пользователь ИИ использует уже опосредованную технологией мысль в собственной интеллектуальной практике, создавая лишь имитацию имитации. 

В своем видео «Sinofuturism (1839–2046 AD)» Лоуренс Лек говорит, что в основе постмаоистского Китая лежит: «копирование старых мастеров, заучивание старых текстов, строгое следование моральным стандартам, все это часть традиции. Синофутуризм поглощает все»[9]. Подражание — суть основа веры — позволяет воспроизводить речь идеологов, клириков или датасетов, заявляя о собственной причастности. Чтобы говорить правильные вещи, каждый китаец должен был иметь маленькую красную книжку Мао. Так мы обеспечиваем себе нужные шорткаты, чтобы не думать — и ИИ лучшее в этом подспорье.

Но что, если мы подражаем глупости? Для ИИ, обученному на плохих данных, подобное искажение называется «галлюцинацией», для человека — эффектом Даннинга Крюгера. Подобные заблуждения массовых движений опознаются их оппонентами как социальное помешательство. Здесь можно

привести в пример политику «уничтожения воробьев» Мао Цзэдуна. Бюрократический класс, выстроенный на принципах казалось бы рациональной экономической политики, ничего не понимал не только в ней, но и в биологии, сельском хозяйстве и экологии. Гибель сотен тысяч воробьев была бы невозможна без коллективного усилия масс, что впоследствии привело к безудержному росту популяции саранчи и гусениц, которые и погубили урожай. Подобное «галлюцинирование» стоило Китаю тридцати миллионов жизней, а воробьев пришлось завозить из СССР и Канады. 

Проблема имитации не обходит и искусство. Еще до Chat GPT или Dalle существовали проекты, будто созданные под копирку: колониальные, акселерационистские, институциональные и просто галерейные. Система искусства требует от художника подбора правильных слов, тем и форм, чтобы быть не только политкорректным, модным, но и достаточно глупым. Эта вторичность и есть стилевая обработка, характерная для интеллекта, стремящегося стать искусственным. Процесс разрушения множества уже завершен, а его абсорбция технологией делают из ИИ не инструмент, а идеальную иллюстрацию идеологизированного и постоянно галлюцинирующего авторитарного разума, который питается лишь тем, что сам и генерирует.

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ: 

1 Could S. Leaked Documents Show Nvidia Scraping ‘A Human Lifetime’ of Videos Per Day to Train AI // 404 Media, AUG 5, 2024. URL: https://www.404media.co/nvidia-ai-scraping-foundational-model-cosmos-project. 

2 Вирно П. Грамматика множества: к анализу форм современной жизни / Пер. с ит. А. Петровой; под ред. А. Пензина. М.: Ад Маргинем Пресс, 2013. С. 71. 

3 Там же. С. 122. 

4 Там же. С. 122. 

5 Там же. С. 123. 

6 Там же. С. 137. 

7 Manovich L., Arielli E. Seven Arguments about AI Images and Generative Media // Manovich L., Arielli E.Artificial Aesthetics. 2023. URL: http://manovich.net/index.php/projects/artificial-aesthetics-book.

8 Хоффер Э. Человек убежденный: Личность, власть и массовые движения. М.: Альпина Нон-фикшн, 2017. С. 119. 

9 Lek L. SINOFUTURISM (1839–2046 AD) // Sinofuturism.com. 2016. URL: https://sinofuturism.com.