Вместо предисловия

Довольно странно писать о периоде, на который пришлось больше трети твоей жизни. И, тем не менее, совсем не писать о нем нельзя — настолько важными оказались десятые годы двадцать первого века не только для меня, но и для всего моего родного Казахстана.

Удивительно, но, будто по чьему-то умыслу, начало и конец рассматриваемой декады были отмечены очень яркими политическими событиями, которые, как сейчас кажется, держат на себе, подобно двум столпам, все казахстанские десятые. Параллельно с этим, заслуживающие внимания процессы происходили и в художественном поле.

В этом коротком тексте, построенном на пяти хронологически расположенных основных моментах, мне хотелось бы предложить два подхода к осмыслению периода с 2010 по 2019 годы в Казахстане. Первый введет читателя в политический контекст Республики, второй познакомит его с тем, что происходило на ее арт-сцене, а именно — с особенностями институционального развития. Думаю, обе эти оптики не только дополнят друг друга, но и помогут объяснить, почему произошло то, что произошло.

 

I

Мне было 18 лет, когда в Жанаозене, маленьком городке на западе Казахстана, 16 декабря 2011 года по указу властей были расстреляны мирно протестующие рабочие местного нефтезавода — аккурат в день празднования двадцатилетия независимости Республики. Так в стране стартовало новое десятилетие.

Особых воспоминаний об этом дне у меня, естественно, нет, так как он предсказуемо получил очень скудное медиа-освещение. Полную картину произошедшего я получила значительно позже, когда начала читать зарубежные СМИ и следить за деятельностью разных правозащитных организаций. Запомнился только один анекдот: за полгода до расстрела, в июле 2011 года, в Астане^[1] сорвалось выступление британского исполнителя Стинга. Он отказался приезжать на концерт в Казахстан в знак солидарности с жанаозенцами, которые, к слову, бастовали много месяцев.

Три года спустя, на последнем курсе бакалавриата, я познакомлюсь с Ербосыном Мельдибековым и узнаю, что у него есть видеоработа, посвященная жанаозенским событиям. Таким образом, первым встреченным мною человеком, у которого было достаточно смелости публично обсуждать это массовое убийство, станет современный художник. Политическое и художественное пересекутся для меня тогда в первый раз.

 

II

Примерно в середине десятилетия, годах так в 2014–2015, состоялось мое знакомство и с другими представителями сцены актуального искусства страны. Произошло это благодаря тому, что в тот период я работала в недавно открывшейся галерее «Aspan Gallery». От художников я и узнала о Центре современного искусства Сороса (СЦСИ), просуществовавшем в Алматы, крупнейшем городе Казахстана, с 1998 по 2010 год. Закрытый в самом начале рассматриваемой декады, этот арт-центр по сей день продолжает жить в коллективной памяти всех, кто причастен к процессам искусства. И тут очень важно понять, почему.

СЦСИ действительно сыграл значительную роль в формировании художественного сообщества не только Республики, но и всей Центральной Азии. Во-первых, центр маркировал регион на карте глобального современного искусства, инициировав многие сотрудничества и дав возможность казахам участвовать в международных художественных проектах, а во-вторых, благодаря своей выставочной деятельности он взрастил целое поколение новых персоналий, активно репрезентирующих Казахстан и сегодня. Но, пожалуй, основная причина, почему, вопреки проходящим годам, ностальгия по СЦСИ не ослабевает, в том, что ниша, которую когда-то занимала эта институция, после закрытия центра оказалась пустой. Причем достаточно надолго. В определенном смысле она пустует до сих пор.

 

III

В 2016-м по всей стране разразились так называемые «земельные митинги». Поводом для них послужили поправки в Земельный кодекс Казахстана, причиной же стали очередная девальвация тенге и снижение уровня жизни граждан. Массовые протесты, прошедшие в крупнейших городах, были жестоко подавлены, а списки политических заключенных, как и положено, пополнились новыми именами.

В том же году возникший в начале десятилетия городской фестиваль современного искусства «ArtBat Fest» — одна из тех инициатив, что пыталась заполнить собой пустоту, образовавшуюся после закрытия СЦСИ, и удовлетворить все возрастающую потребность в профильном образовании — запустил Школу Художественного Жеста (ШХЖ). Идейный вдохновитель ШХЖ, независимый куратор Юлия Сорокина, карьера которой сложилась отчасти благодаря существованию СЦСИ, собрала молодых казахстанских авторов и стала уже их проводником в мир современного искусства. И действительно, большая часть выпускников этой неформальной школы — представители так называемого «поколения Назарбаева»^[2] — сейчас активно представляют молодую арт-сцену страны. Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что именно ШХЖ стала первой успешной попыткой осуществить преемственность разных поколений современных художников независимого Казахстана.

 

IV

Пока национальная валюта продолжала дешеветь, а руководство страны, одержимое репрезентацией Республики на международной арене, тратилось на дорогостоящие имиджевые мероприятия^[3], попытки институционализации художественной сферы продолжались. Профессиональное арт-сообщество, отныне пополнившееся новыми участниками, все чаще задавалось вопросом отсутствия в Казахстане музея современного искусства^[4]. Именно поэтому озвученная в 2018 году новость о том, что олигарх Кайрат Боранбаев намерен создать Центр современной культуры «Целинный» в здании одноименного кинотеатра в Алматы, была воспринята общественностью с большим энтузиазмом. Проект ярко презентовали, проконсультировавшись с московским музеем «Гараж» и пригласив к реконструкции известное лондонское архитектурное бюро. Однако его открытие, изначально запланированное на 2020 год, переносилось уже дважды. Пожалуй, я выражу коллективное мнение, сказав, что сейчас уже мало кто удивится, если по какой-то причине центр так и не откроет свои двери.

 

V

И вот наступил 2019 год. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев неожиданно заявил о своей отставке после 28 лет нахождения на посту. Столица в одночасье перестала быть Астаной. На скорую руку объявили о проведении президентских выборов. В Республике началась новая волна массовых протестов.

На момент митингов, вспыхнувших после номинального ухода елбасы^[5], мне было уже 26 лет. Эти манифестации я помню очень хорошо, поэтому могу сказать, что они сильно отличались от всех предыдущих. По крайней мере тем, что основным их участником впервые выступила молодежь. Более того, ядром протеста были именно молодые художники. Отчасти поэтому, но еще и благодаря получившим за десятые годы ошеломительное развитие социальным сетям, стало очевидно, что протесты 2019-го уже не будут подавлять так же, как это делали в начале десятилетия. В каком-то смысле пространство политического жеста в стране удалось расширить.

Чего, к сожалению, совсем нельзя сказать о пространстве художественных институций. Летом того же года организаторы вышеупомянутого фестиваля «ArtBat Fest», последнего пристанища начинающих местных авторов, заявили о том, что фестиваль впервые не состоится в связи с отсутствием финансирования.

 

Вместо заключения

Если и можно подвести какой-то итог десятым годам в Казахстане, то важно отметить, что за этот период в стране так и не возникло ни одной постоянно функционирующей художественной инициативы институционального характера. Будто бы вся декада прошла под знаком институции, которая либо уже была, либо еще в потенции, либо она давно обещана, но никто, видя крайне нестабильный политический климат, уже не верит в ее появление. И даже сейчас, пока я пишу эти строки, в Алматы проходит презентация очередного проекта музея современного искусства. «Жизнь и смерть институциональных надежд» — пожалуй, так могло бы звучать альтернативное название этого текста.

Показательно и то, что после ухода из страны более десяти лет назад такого финансового игрока, как Сорос, средства на решение проблем художественного сектора продолжает выделять лишь частный капитал. Государство стабильно демонстрирует безразличие к нуждам художников, как, собственно, и граждан.

Примечания

1. ^ Так до 2019 года называлась столица Казахстана.
2. ^ Laruelle М. (ed.) The Nazarbayev Generation: Youth in Kazakhstan. London: Lexington Books, 2019.
3. ^ Десятые, надо признать, были особо богаты на разного рода показательные события. Среди них можно выделить Зимние Азиатские игры, прошедшие в 2011 году в Алматы, международную выставку ЭКСПО, состоявшуюся летом 2017 года в Астане, а также Focus Kazakhstan — большую инициативу, которая была профинансирована государством и направлена на популяризацию искусства и культуры Казахстана за рубежом. Каждое из этих мероприятий было сопровождено скандалом, связанным с неразумным распределением выделенного бюджета.
4. ^ К слову, его нет до сих пор. На данный момент в стране существуют только музеи изобразительного искусства советского типа.
5. ^ Титул первого президента Республики Казахстан, который может быть дословно переведен с казахского языка как «лидер нации».