«В последнее время, — замечает видный теоретик искусства, — мы наблюдаем растущий интерес к реализму, который долгое время считался исторически себя исчерпавшим. Но понятие реализма, — добавляет он, — не столь очевидно, как кажется» (Б. Гройс «По направлению к новому реализму»). И действительно, для того, чтобы вернуться к реализму, то есть  к художественному наследию середины ХIХ века, необходимо переступить через весь опыт эпохи современности — через модернизм, постмодернизм, поп-арт, концептуализм, психоанализ и прочее в этом ряду. Отсюда многие — а среди них и такие высокие авторитеты, как Фредерик Джемисон — рассматривали такую возможность онтологически нереализуемой. Ведь, как им казалось, художественное сознание более неспособно к адекватному описанию общественной реальности: поскольку «внешнее и внутреннее, субъективное и объективное, индивидуальное и общественное распались настолько необратимо, что расположены отныне в двух несопоставимых реальностях, двух совершенно разных языках или кодах, двух раздельных системах исчисления» (Б. Бухло «Аллан Секула: фотография между дискурсом и документом»). Отсюда закономерно, что в реализме не узнают себя и многие современные художники, чье творчество, как кажется, напрямую работает с реальностью, с рассказом о ней и ее наглядным воссозданием. Неприемлемой для них в понятии «реалист» оказывается «претензия на некую окончательную достоверность и объективность» (П. Отдельнов «Реализм ускользающего реального»), так как, по сути, она означает, что «реальность доподлинно доступна и рассматривается с этически верной позиции ”нормативного большинства”» (И. Новиков «И снова... исключительное превосходство?»).

Однако многое в актуальном восприятии реализма зависит от определения этого понятия. Для многих реализм — отнюдь не антиномичен современности, а напротив — проходит лейтмотивом через ее историю. Так, к творческому развитию реализма можно причислить и революционный русский авангард

1920-х, немецкую фотографию Хартфильда и Тухольского, мурали, создававшиеся в США в период Народного фронта, а также немало из того, что возникало в 1960–1970-е — кинематограф Годара и Криса Маркера, романы Жоржа Перека и Дорис Лессинг, фотоискусство Марты Рослер и Аллана Секулы.  Отсюда реализм обогащается разными его версиями и их определениями — аффермативный реализм, модернистский реализм, альтерреализм и так далее. (Д. Робертс «Реализм, альтерреализм и проблема распознаваемости»). Наконец, традицию реализма можно усмотреть и в концептуальном и постконцептуальном искусстве, так как это искусство «”завершает” субъективный опыт» и «чтобы быть искусством, такому искусству не надо становиться предметом опыта, а достаточно стать предметом познания» (С. Малик «Причина разрушения современного искусства»).

И если сегодня и в самом деле «наблюдается растущий интерес к реализму», так это, в частности, потому, что само понятие реальности стало проблемой — предметом медиальной и властной манипуляции. «Поэтому реализм возвращается в искусство, вооруженный документальными, криминалистическими и следственными методиками, которые позволяют современным художникам-реалистам пролить свет на подноготную нашего общества» (П. Чирио «Доказательный реализм»). Реализмом становится и работа в самой реальности по созданию форумов и ассоциаций, творящих совместно свою реальность и свою истину. Такая работа «намерена превзойти автореферентность художественной среды, выйдя в мир, быть полезным для пересборки общества» (А. Пилипюк «К Идее Реализма»). Задача эта была сформулирована еще Густавом Курбе, когда в своем «Манифесте реализма» он провозглашал, что реалист должен «быть не только художником, но человеком». «Именно это частное недовольство реальностью становится интенцией, заставляющей реалистического художника увидеть более широкий конфликт, который имеет конкретные политико-экономические основания», и воссоздавать реальность не такой, какая она есть, а какой должна быть (А. Стебур «Реализм невозможного»). «Таким образом, если писатели и художники хотят быть реалистами, они должны научиться жить под подозрением, что их изображение человеческой психологии суть чистый вымысел — до тех пор, пока история не подтвердит реализм их произведений» (Б. Гройс «По направлению к новому реализму»).

МОСКВА, июль 2020