Выпуск: №111 2019
Вступление
КомиксБез рубрики
Материнское, материальное, матричное. ФрагментыСтепан ВанеянТеории
Темпоральность, критика и традиция производства керамических сосудов: Бернард Лич и Марсель ДюшанДжон РобертсИсследования
«Электронный Лоэнгрин»: провиденциальная машина советской кибернетикиИгорь КобылинЭкскурсы
Антропоцена ещё не былоНиколай СмирновТеории
Дальнейшие проявления постантропоценаБенджамин БраттонПозиции
Ориентирование в большом мире: о необходимости безгоризонтных перспективПатриция РидБеседы
О территории, материи, племенах, классовой борьбе и иных сложностях...Борис ГройсПерсоналии
Для Берта: эссе о бытии-под и бытии-вокругГеральд РаунигАнализы
Гул экологической чувственности 3Егор РогалевСитуации
«Большие краны дают нам большие преимущества»Интермодальный терминалСитуации
Когда гиганты спотыкаютсяАлексей БуистовИстории
По следам польской хонтологии. (Де)материализация гомофобии в семи сценах с эпилогомВалерий ЛеденевТекст художника
Идишское современное искусствоЕвгений ФиксСитуации
Территория Север-7Лизавета МатвееваБиеннале
Оптимизация будущегоПавел Арсеньев
Север-7. Lost and Found North-7. M HKA, Антверпен, 2019
Лизавета Матвеева Родилась в 1991 году в Архангельске. Критик, куратор. Живет в Санкт-Петербурге.
Современный петербургский дискурс так или иначе крутится вокруг территориальной идентичности. Возможно, сказывается комплекс провинциальности и несостоятельности перед Москвой. Художественная среда Петербурга ментально ощущает себя где-то между региональной и столичной категориями, не подпадая ни под ту, ни под другую. Сказывается и историческая традиционность, консервативность города — кругом одни музеи и дворцы, широкая публика привыкла к Эрмитажу с его Рембрандтом и готова смириться разве что с коллекцией братьев Морозовых. В сложившихся условиях актуальное искусство продолжает поиск себя и своего места в локальном, национальном и интернациональном контекстах. Одни представители художественного сообщества выбирают путь воспевания «петербургского духа», его уникальности и как бы естественной ненасильственной интеграции в более широкий контекст, другие — стремятся преодолевать условности и границы, используя локальное как отправную точку, синтезируя и смешивая заимствованное.
Последние год-полтора среди петербургских художественных деятелей возникает очень много споров о громко заявившей о себе местной арт-группе «Север-7»: новая самоорганизованная площадка Kunsthalle Nummer Sieben, постоянное участие в московских ярмарках и аукционах, собственная кочующая независимая ярмарка, следующие одна за другой персональные выставки, победа в ежегодном конкурсе Present Continuous, множество критических отзывов и как результат— попадание в коллекцию антверпеновского музея М КНА.
«Север-7» за пять лет значительно расширил свое присутствие, постепенно трансформируя тактику и сам способ сборки территории. Если изначально группа двигалась по направлению бесконечного расширения, разрастания и выстраивания новых и разрушения старых связей, ликвидации общепринятых правил и структур и создания своих собственных, то сейчас от хаотичного распространения своих корней они перешли к более осмысленному формированию территории. Сегодня вокруг объединения образовалось товарищество взаимопомощи, сама группа отдает приоритет проектам за пределами Петербурга и вообще больше говорит «нет» и тщательнее выбирает, в чем участвовать, а в чем — нет. При этом во всех процессах формирования «Север-7» удается сохранять обособленность от устойчивых структур и институциональных связей даже несмотря на то, что группа ими активно пользуется, но подчиняет их своим личным целям и задачам.

Знакомство зрителя с группой состоялось в 2014 году во время подготовки выставочного проекта «Сигнал» под кураторством Петра Белого и Александра Теребенина. Это был первый публичный выход коллектива, во время которого участники сначала представили документацию внутреннего обсуждения, что же все-таки показать на выставке, а затем — перформанс, в ходе которого они методично разрушали обветшалый интерьер одного из залов заброшенного КБ «Сигнал». После этого проекта о «Севере-7» заговорили, к ним в одноименную Базу стали захаживать представители художественного сообщества, группу стали больше и чаще приглашать для участия в различных проектах.
Сами художники на этапе своего становления говорили о необходимости выстраивания связей внутри группы, о том, что они не просто коллектив, а семья с нарушенной коммуникацией, что их продолжительная изоляция внутри Базы была необходима для изучения того, кто они такие и какие отношения рождаются между ними во время художественной деятельности. Многочасовые обсуждения, перформативные эксперименты, постоянные внутригрупповые противостояния и споры и нематериальное искусство как результат этих отношений — все это стало характерной для «Севера» формой практики.
Несмотря на то, что сегодня «Север-7» — это уже сформировавшаяся группа с налаженными внутренними связями, ее коммуникация с внешним миром по-прежнему страдает. Но если 5 лет назад это было проблемой, которую участники стремились преодолеть, сейчас это вошло в правило. «Север-7» — слаженный дружеский организм, товарищество взаимопомощи, в том числе материальной. Поддержка друг друга в сложных ситуациях — простой человеческий принцип, но при этом крайне редкий в глобальных условиях обостренного индивидуализма и персональных проектов.
После Базы у «Север-7» были и другие пространства: от открытой мастерской до подпольного бара — группа была нацелена на знакомство с окружающей средой, коллегами. Сейчас «Север-7» переживает новый этап — ей интересны расширение привычной территории, выход за пределы, как они говорят, «коммунальной квартиры» петербургского арт-сообщества. В этой связи для художников особенно важна поездка в Бельгию и показ инсталляции там, где зритель не знает ничего о локальном петербургском или российском контексте, где все отсылки и образы «Севера» считываются как экзотика и миф.
По признанию членов группы, им не интересно заниматься бытописанием тягостной российской жизни — они стремятся расширить тему неизживаемой провинциальности до обобщенной мифологии. Отторжение художниками «петербургского духа» объясняется тем, что они не видят в этой теме развития, сам «Север-7» выступает за расширение границ, как территориальных, так и концептуальных. Участники группы все чаще говорят о тропикалистике как о форме расширения границ и слияния всего со всем, заимствования, смешения и «переваривания». Художники все больше уходят от конкретики в сторону мифа, сказки — это своего рода игра в знаки, основанные на медиаштампах, без модернистской иллюзии, что вместе с заимствованием можно перенять корневую мощь других культур.

Фото Виктор Юльев.
Расширение и обозначение новых границ происходит и благодаря новому пространству «Kunsthalle Nummer Sieben», где участники группы показывают выставки художников, выходящих за пределы костяка группы (Александр и Елизавета Цикаришвили, Нестор Энгельсе, Анна Андржиевская, Петр Дьяков). Коллектив заинтересован в вовлечении абсолютно разных людей, часто не вписанных в контекст искусства или устоявшееся художественное сообщество, кого часто не воспринимают и считают маргиналами. Группа создает территорию социализации для таких неприкаянных художников, тем самым доказывая, что участникам важно поддерживать своих единомышленников и взаимодействовать с ними, невзирая на статусы и географию. Именно поэтому с «Севером» часто выставляются и Петр Швецов, и Семен Мотолянец, и Никита Селезнев, и Самуил Маршак, и Леонид Цхэ со своими студентами.
Помимо территориальных трансформаций, Север также переживает изменения в художественной практике. Если вначале участникам было интересно создание системы отношений, нематериальных проектов, где эти взаимоотношения существуют, то в последнее время коллектив все чаще представляет живопись, скульптуры, графику и объекты, взаимодействие которых создает уникальную инсталляционную среду. Такой поворот, конечно, можно объяснить экономическими причинами — нужно кормить себя и свои семьи, а, как известно, на перформансе в нашей художественной среде заработать пока крайне сложно. Но сами художники видят эту ситуацию как фундаментальное изменение, произошедшее вокруг, — время показало, что в настоящий момент нужно искусство именно в материальном воплощении. Многие участники группы используют материалы найденные, доступные, притворяются, что у них нет высшего профильного образования, и занимаются, как они сами говорят, проторисованием, протоархитектурой, протоскульптурой, намеренно выбирая путь депрофессионализации, приравнивая материал к знаку (земля, грязь, дерево, еда). Материал становится историческим контекстом, концептом или даже легендой, сами проекты часто продиктованы его свойствами, а его функциональность художники доказывают на собственном практическом опыте. Но «Север-7» не занимается поэтизацией куска дерева или комка земли, это лишь найденные отправные точки.
В этом году «Север» отмечает свое семилетие и по этому случаю устроил две выставки в Петербурге. Одна состоялась в Новом музее, другая проходит в галерее «Anna Nova». Обе выставки объединили не только самих участников группы, но и ее друзей и художников, близких ей по духу. Эти проекты, как обычно, больше походят на две тотальные инсталляции, чем на выставки, на которых представлены отдельные произведения самостоятельных художников. Так группа поставила не точки, но знаки, обозначающие выход из вязкой постперестроечной темы, которой очень долго жил «Север-7». Домик бабушки Яги, алтарь, частная эклектика, дом Сутягина — коллектив стремится выйти за рамки этих образов и фантазий, расширяя их до идеи русского тропикализма.

Юбилейные выставки не только ознаменовали отход художников от темы русскости в ее традиционном смысле, но и выход из «коммунальной квартиры» петербургской арт-среды. «Север-7» игнорирует устоявшуюся художественную иерархию — в качестве примера можно вспомнить независимые ярмарки, которые коллектив организовал специально, чтобы дать возможность себе и другим не вписанным в коммерческую среду художникам представить и продать свои произведения. Изначальная тактика «Север-7» выстраивать свою собственную систему с ее внутренними связями продолжается и по сей день, но сегодня эта стратегия реализуется с большей силой, чем 5 лет назад.
В целом один из важнейших художественных приемов группы — это пародия, в которой сгущаются отдельные моменты, становясь почти киношными. Коллектив работает со стереотипными образами, мутациями, русской эклектикой, где чулок с луком соседствует с инновациями и хайтеком, но без протеста, скорее, просто констатируя и камуфлируя свои произведения под дешевую российскую бутафорию. «Север-7» критически относится к искусству, в том числе и к своему, выражая это через юмор как одну из форм аналитического мышления.
Сейчас группа размышляет над созданием театрального проекта в экспериментальном русле театра абсурда или сериала на тему изучения юмора и страха. Не зря про свои работы художники часто говорят, что это декорации к театру, а выставки и перформансы, — своего рода постановки. Материальное и нематериальное искусство плотно сосуществуют в проектах «Север-7», масштабные инициативы соединяют все вместе в одну большую историю так же, как это стало с произведением, купленным в коллекцию музея М КНА в Антверпене. Крупная инсталляция представляет собой архив, демонстрирующий реальную жизнь «Север-7». Провинциальный краеведческий музей, в который никто не ходит, как сами художники называют этот проект, состоит из фото- и видеодокументации, скульптур, объектов и видеоарта.
Если говорить о группе «Север-7» в логике Жиля Делеза и Феликса Гваттари, то можно сказать, что путь развития объединения двигался ровно по направлению от детерриторизации, то есть постоянного осваивания и смены территорий: множественные переезды из одной мастерской в другую, из одного artist run space в другое, участие во все большем количестве проектов, фестивалей и выставок, — к ретерриторизации, возврату к уже изученным территориям и осмысленному закреплению на них. Это можно воспринять как шаг назад с целью сделать два шага вперед — «Север-7» словно совершил откат к уже знакомому и сейчас планирует экспансию в новом, еще неосвоенном направлении. Тактика группы по-прежнему напоминает завоевательскую картографию, но если раньше ее стратегия была хаотичной и, скорее, строилась на количественных «вылазках», то сейчас она двигается в сторону качества.